Королева острова

Келлс взял меня за плечи.

– Он тебя обидел? Я говорил с твоим отцом. Он должен был пригрозить ему. Кирван скоро вернется.

– Но сейчас его тут нет. Пока он вернется, я успею родить этому ублюдку еще одного ребенка. Я не могу. Просто не могу.

Келлс прижал мою голову к своей груди. Там гулко билось сердце. Приятный ритм казался успокаивающим, почтительным и нежным.

– Он больше не сделает тебе больно, Долли.

Ему-то откуда знать? Почему мой друг выглядел таким уверенным и вместе с тем так ошибался?

– Сделает. А если не мне, то тем, кто мне дорог.

– Ты его переоцениваешь. Он не настолько умен.

– Да вы же не слушаете! Он хочет поставить меня на место. А тут ведь еще и Лиззи. Чудесная малютка, очередная забава для него, чтобы гнуть меня, пока я не сломаюсь.

Келлс взял мою руку в свою – и снова соприкоснулись кожа темная и белая, слабая и сильная. Я жаждала его силы.

– Она похожа на тебя?

– Она похожа на себя. Она красавица.

– Черная красавица или белая? Такая светлая, что ее могли бы назвать квартеронкой или метиской?

Я с прищуром уставилась на него, не веря, что он произнес подобное вслух.

– Она белая как привидение. Узнав цвет ее кожи, вы удовлетворили свое любопытство? – Я отошла к нависающим книжным полкам. – Разве вас не беспокоит – здорова ли она, не голодна ли?

– Беспокоит, Долли. – Он провел руками по волосам и заново завязал ленту, удерживающую его непослушные кудри. – Я работаю над некоторыми проектами с Советом по поводу плотины на реке Демерари. Из-за переговоров у меня мысли разбегаются.

– У вас о-очень важная работа. – Мой голос прозвучал горько, но я больше не видела своего друга, который обо мне тревожится. Келлс сосредоточился на собственных мечтах.

И они не касались моих.

Он облокотился на полку рядом с той, которую я полировала.

– Я надеялся, ты возьмешь с собой Лиззи.

– Ну да, взять и вывезти ребенка-раба с плантации. – Я стукнула кулаками по полке, опрокинулась книга.

– Долли, я не…

– Николас ее заберет. Он накажет меня тысячью разных способов. И я сделаю все, чтобы ее увидеть. Это не жизнь, мистер Келлс, для меня – нет.

– Что ты несешь, Долли? – Он схватил меня за локти и встряхнул. – Ты же не настолько глупая!

– Что же глупого, если мне надоело ждать худшего и я хочу с этим покончить.

– Нет. Долли, в тебе говорит страх. Я беседовал с Николасом. Ему очень жаль. Он сказал, что напился. Что не хотел тебя обижать. Поклялся, что это никогда не повторится.

– И вы ему поверили? Он брал меня не раз и перестал, только когда у меня пузо вылезло. Он угрожал мне, даже когда я носила его дитя. Он всегда будет меня преследовать и не остановится, пока кто-нибудь из нас не умрет.

– Я снова с ним поговорю.

Поговорить? И все?

И тут я увидела уродливую правду, что скрывалась в его бегающих глазах орехового цвета.

– Вам хочется верить Николасу. Да как вы можете? Этот брехун меня изнасиловал. Он на все пойдет.

Келлс пошевелил губами, но спорить не стал.

– Если вы ему верите, значит моя судьба решена. Вы и моему па верите, потому что он обещал вернуться. Но его нет уже больше года. Все вы, плантаторы, одинаковые. Никогда ничего не делаете, чтобы нас защитить.

– Я старался защитить миссис Бен. Ничего не вышло.

– Это у меня ничего не вышло! Я думала, вы другой.

– Следи за языком, Долли.

Я швырнула ключ ему в голову.

– Отдайте плату. А потом проваливайте к черту!

Он подошел обратно к столу и достал кошель. Выудил оттуда два фунта и положил на стол, а когда я приблизилась, смахнул блестящие золотые монеты на пол.

Я смотрела, как они катятся. Одна описывала восьмерки у моих ног.

Ничего не стоило бы наклониться и поднять их. Мои карманы стонали от отчаяния, но не моя гордость. Моя душа больше не могла идти на уступки.

С высоко поднятой головой я повернулась и направилась к двери.

Позади раздались шаги Келлса.

– Долли, стой. Прости!

Хватит вранья. Я побежала.

– Подожди, Долли, подожди!

Каблуки загрохотали громче, но я была быстрее. Промчавшись по коридору, я в мгновение ока очутилась у двери.

Бабах! Я распахнула ее.

И тут же замерла.

За порогом стояла мами с Лиззи на руках. Обе заливались слезами.