Валлия

Услышав это, он даже хмыкнул:

– Ну и что это за условие?

– Потом, – чуть не обронила «если ты меня не бросишь», но вовремя взяла себя в руки, – Когда всё закончится с храмом, ты мне тоже расскажешь что-нибудь личное о себе, – И опять уткнулась лбом в его грудь, напряжённо ожидая ответа, только услышала не совсем то, чего ждала:

– Я подумаю над твоим предложением.

Прикусив губу, я ещё с минуту посидела рядом с ним и отодвинулась. Что ж, я, во всяком случае, постаралась исправить ситуацию. Уже хотела сесть подальше и отвернуться к окну, как Максим со вздохом, всё-таки притянул меня к себе.

– Создатель. Ну почему с тобой всё так сложно!

Мотнув головой, пожала плечами и облегчённо положила голову ему на грудь.

– Не знаю, – только и могла я прошептать.

Некоторое время мы ехали в молчании, а у меня в голове было столько вопросов, что я всё же не выдержала:

– Что будет после собеседования?

– У каждого по-разному, поэтому оно и требуется: чтобы жрецы смогли подготовить оборотня для встречи с Создателями и работы над его даром. Но подготовка разная, ритуалы, а вот про колодец могу рассказать.

– Расскажи, – вскинула я голову, с интересом глядя на него. Максим бросив на меня усталый взгляд, отвернувшись, устроился поудобнее, и только после этого продолжил:

– Колодец находится под землёй, электричества там нет, да и всё что связано с электричеством – не работает. Поэтому там вместо лампочек свечи, часы только механические могут работать, впрочем, они там и не нужны, – помолчав немного, заметил: – Что-то я отвлёкся… Над колодцем висят тканевые отрезы, как бы разделяя его на зоны, пещера, где он и находится, тоже разделена на зоны плотными занавесями. Представь себе цветок: лепестки-комнаты в центре колодец. По сути, получается несколько комнат соединённых в центре, но вместо стен плотная ткань. Да и своды пещеры тоже покрывает ткань. Дверей там нет, вместо…

– Максим, подожди, а почему везде ткань?

– Потому что ткань поглощает звуки. Одновременно процедуру обращения к создателям проходят сразу несколько оборотней, каждый в своём секторе и иногда процедуры эти носят довольно таки неприятный, для кого-то болезненный характер.

Это меня уже насторожило и, отстранившись, слушала его уже с тревогой:

– Ты хочешь сказать, что это болезненно или неприятно? Почему?

– И болезненно и неприятно, но работа с даром, исправление, корректирование не могут проходить как праздник. Каждый сам для себя решает: идти ему к колодцу или нет, и только жрец может сказать, что может ожидать в том или ином случае. Опять-таки, только предположительно. Но после собеседования каждому даётся время на то, чтобы обдумать: желает ли он идти дальше или нет. Так что не бойся: возможность отказаться у тебя будет.

Кивнув, я уже более спокойно поинтересовалась:

– Ты что-то говорил о дверях.

– Хм, да, двери там тоже заменяют своеобразные шторы. Но перед тем как оставить тебя наедине, приставленный к тебе подвижник всё…

– Кто?

– Подвижники, Лия, те, кого принимают для помощи храму, называют подвижниками. У каждого своя потребность присутствовать там. Так вот подвижник всё полностью объяснит, что и как там устроено, правила и многое другое.

– Эм, Максим, а этот колодец очень глубокий?

– Хм, не знаю, но думаю, да. А что?

Я замялась, но всё же спросила, уж лучше у него узнаю, чем потом у чужих спрашивать:

– Ну а вдруг я наклонюсь туда и упаду?

Несколько мгновений молчания нарушил громкий смех. Отсмеявшись, Максим притянул меня к себе ближе, обняв за талию и ещё посмеиваясь, ответил:

– Ну, упасть, конечно, можно, но неглубоко. Там вставлены решётки, возможно для вот таких, как ты, боящихся упасть, – посмеивался он надо мной. Не сильно, но я всё же пихнула его, хотя была рада его смеху.

В этот момент машина, мчавшаяся по дороге окружённой густо растущими деревьями, заехала в тоннель, отчего в салоне сразу же стало темно. Бросив быстрый взгляд в окна, нервозно поинтересовалась:

– Где мы?

– В тоннеле, под землёй. Дорога к источнику проходит именно под землёй и въезд в тоннель находится совсем с другой стороны холма покрытого нетронутым людьми лесом. Это сделано для сохранения тайны истинного назначения храма.

Слушая его спокойный голос, я немного успокоилась, но ненадолго, уже минут через десять ощущение угрозы начало накатывать на меня. Старательно сжала зубы и, прикрыв глаза, я сидела, прижавшись к Максиму. Сейчас он был для меня моим островом спокойствия, который не давал удариться в панику.

– Тише, моя хорошая. Это твоя звериная сущность чувствует приближение к источнику. Просто расслабься и постарайся дышать равномернее. Вдох, выдох, – слушая его успокаивающий голос, только сейчас поняла, что волчица забилась вглубь моего сознания.

– Максим, волчица, она…

– Она боится и показывает тебе свои чувства, только и всего. Звери чутко чувствуют смену энергетических потоков, – Максим накрыл ладонью мои сжатые кулаки, лежащие на коленях, слегка поглаживая, – Это пройдёт, едва она поймёт, что опасности нет. Подъедем чуть ближе и агрессивная мощь источника сменится на успокаивающую.

Так и случилось. Уже минут через пятнадцать автомобиль начал сбрасывать скорость и, заехав в ярко освещённую факелами пещеру, остановился. Выйдя и осмотревшись по сторонам, прошла вслед за Максимом, навстречу вышедшему из небольшого тоннеля оборотню и судя по росту – явно тоже лису. Переговорив с Максимом, он провёл нас за собой, несколько раз свернув в боковые ответвления, откинул полог тяжёлой портьеры, предлагая пройти в небольшую пещеру. Судя по столу, мягким креслам, книжному шкафу – это был своеобразный кабинет, под потолком которого висела свечная люстра.

Присев в кресло в ожидании хозяина кабинета, почувствовала безграничное умиротворение, и это насторожило меня. Поделившись своими опасениями с Максимом, услышала:

– Источник познакомился с тобой, – увидев, как я недоверчиво на него посмотрела, пояснил: – Как бы это удивительно не звучало, но другого объяснения у меня нет. Сила источника, а может соприкосновение с сущностью Создателей даёт вот такой вот успокаивающий эффект. По идее здесь, под землёй, не может быть такой комфортной температуры, но она есть, причём все оборотни чувствуют себя комфортно. Даже медведи, которым нужен более холодный климат. Осмотрись: здесь есть вытяжки, но для такого свежего воздуха их явно не может быть достаточно, тем более что здесь не работает ни один электрический прибор, соответственно невозможно поставить мощных вытяжек, но воздух-то свежий.

Подмечая за его словами эти удивительные свойства, я прониклась чувством предстоящего таинства и даже глаза прикрыла. Только ненадолго – уже минут через пять тяжёлая портьера приподнялась, пропуская обычного оборотня-волка.

– Добрый вечер, – произнёс он с лёгким акцентом, – Позвольте представиться. Улзий, – и посмотрел на меня.

– Валерия, но для оборотней – Валлия, – ответила, и мужчина с улыбкой кивнул, перевёл взгляд на Максима.

– Максимильян, – мужчины пожали друг другу руки и, рассевшись в кресла, с которых мы поднялись, когда вошёл Улзий, сам он сел за стол и только после этого спросил:

– Что вас связывает?

Я уже открыла рот, но Максим опередил:

– Пара.

– Но я не чувствую связующих уз, – удивлённо осмотрел нас.

– Да, уз ещё нет, мы узнали об этом буквально перед отъездом в храм.

– Позвольте, пожалуйста, документы. Извините, я просто запутался, – взял протянутую Максимом папку, пролистал и удивлённо на нас посмотрел: – Вы женаты уже фактически восемь месяцев и…

– Да. Это надо пояснить: дело в артефакте моей жены, который она не снимала.