Когда шутки были смешными. Жизнь и необычайные приключения команды КВН «МАГМА»

Взяла лысого за ручку и увела.

Во время этой заварушки произошел загадочный случай. Когда, установив мировой рекорд по бегу на очень короткие дистанции, все примчались в автобус, там на заднем ряду уже сидел Женя Кравцов.

– А вы где все были?! Я жду, жду… Уже хотел идти искать. Случилось что-то?

Жаль, что никто не догадался позвать уфологов и научно зафиксировать случай телепортации.

Понять Сашу Синчука, конечно, можно. Вечно вся слава достается актерам и певцам. Даже танцорам. А авторы все время где-то на задворках. А так хочется иногда похвастаться! Но скромность все-таки не зря считается добродетелью. Да и должно быть, в конце концов, чувство самосохранения. Тем более, Саша был таким упитанным, пухлым, совсем не спортивным молодым человеком, круглое мягкое лицо в роговых очках – идеальная мишень! Не промахнесси. Вот и не успел он рот закрыть, как ему прилетело. Привет от рабочего класса! Ко всему – в кафе было очень жарко, Саша расстегнул рубашку и на его груди сверкал нательный могендовид. Для проходчика из Хурмулей – натуральный агент международного сионизма-империализма. А будь Саша поскромнее и скажи он: «Все шутки ребята все вместе писали!» – все бы и обошлось. Хотя нет. Тогда, скорее всего, ребятам всем вместе бы и прилетело. А! Вот как надо было сказать, веселей и находчивей:

– Все шутки и репризы написал Вася Антонов, но он сейчас в Воркуте. Но если вы хотите, то мы ему позвоним, он приедет с брательником и ребятами из его тренажерного подвала, и они разнесут весь ваш поселок по кирпичику, и шахту заодно, и вы сядете уже не в тюрьму, а в специализированную клинику для дурачков-паралитиков.

Но это была бы совершенно другая история. Хотя тоже смешная.

Короткий постскриптум. Наутро все пошли на почту позвонить в Москву. Успокоить родных, что никого не убили, а наоборот, купают в цветах и овациях. Но недобрая тетенька-телефонистка сказала, что связи с Москвой нет и, пока в стране не кончится этот бардак, не будет. Шлите телеграммы! Ну, все написали коротенько, типа «Все в порядке, скоро буду». И только один наш товарищ, очень любящий сын, расписал все подробно, на двух листах. Наверно, рассказал, как он спас лучшего в мире автора от банды уголовников. Недобрая тетенька почитала эту депешу, посмотрела на писателя. И внезапно стала доброй. И крикнула:

– Людк! А Людк! Вот этому страдальцу – дай все-таки Москву.

И Людка дала. Наверно, у них там была какая-то секретная правительственная линия для спасателей и знаменитостей. И только один из всей команды смог поговорить со своими родителями. Но, правда, молодец такой, попросил передать остальным горячие приветы…

Лев, он везде лев – и на суше, и на море

В этой главе рассказывается о том, как члены ВПК всегда исполняли военно-патриотический долг, даже в армии! И как члены команды МАГМА – даже в самые трудные моменты жизни – проявляли веселую находчивость

Русского солдата нужно застрелить два раза, а потом еще и толкнуть, чтобы он все-таки упал.

    Фридрих Великий

Adel liegt (sitzt) im Gem?te, nicht im Gebl?te.

(Благородство заложено не в крови, а в душе.)

    Немецкая пословица

Лев Этинзон служил на флоте, а значит – три года. Соответственно, времени на совершение подвига у него было в полтора раза больше, чем у его сухопутных собратьев. И этой форой Лев воспользовался сполна. Он успел совершить целых два подвига. И хотя за первый он получил благодарность от командования, а второй остался начальству неизвестен, еще не факт, какой из них потребовал больше мужества и стойкости. В первом случае Лев спас свой корабль от гибели, во втором – весь Советский Военно-Морской Флот – от позора.

I. Подвиг первый, военно-морской

Спасание – действия, направленные на недопущение гибели людей или корабля.

Спасение – достижение положительного результата в ходе спасания.

    Устав корабельной службы ВМФ РФ

Лев и действия направил, и результата достиг.

В тот день, будучи уже почти старожилом на своем корабле, до дембеля чуть больше года оставалось, Лев со своим кораблем, точнее, корабль со своим Львом, ну, короче, оба они друг с другом вышли в море на боевые стрельбы. По роду службы Лев был артиллеристом и принимал активное участие в подготовке этих стрельб – орал на малолеток, чистил оружие, принимал боеснаряды и заводил их на ленту в двуствольную корабельную пушку. Вышли в море, обнаружили цель, команда «пли!», а пли-то и нету, опять команда «пли!», а результат тот же. «Пли, в бога мать!» Лев бегом к пушке проверить и устранить неполадки, а на это даются просто какие-то секунды. Лев подлетает к пушке и видит, что снаряд вместо дула куды-то подевалси. А он (снаряд и притом самый что ни на есть боевой) соскочил с ленты и вот-вот упадет с высоты метра полтора на палубу. И какой он стороной упадет – одному богу известно, и если упадет бойком-запалом, то не жди меня, мама, хорошего сына! И еще сотню хороших сыновей.

Лев принял решение, которое одно только и было правильным, но надо ж было успеть, и принять, и решиться, и выполнить! Снаряд уже начал падать, Лев прыгнул рыбкой в пушку, на лету схватил снаряд в охапку, но при приземлении сильно ударился головой о станину пушки. Сознание потерял, но снаряда не выпустил! В каюте медика ему наложили пару-тройку швов, и корабль на полной скорости вернулся на базу, где Льва положили в госпиталь.

По итогам учений Льву объявили выговор за плохую подготовку к стрельбам и представили к медали за спасение корабля. Но Лев, прямо как в фильме «Баллада о солдате», попросил вместо медали отпуск. Старый адмирал ласково улыбнулся:

– Это мой любимый фильм о войне, сынок…

И дал герою неделю отпуска. А эта награда для солдата, а тем более для матроса, лучше всяких медалей. Но после отпуска медаль Льву тоже все-таки вручили.

Кто-то скажет, что такое решение – прыгнуть за снарядом – принял бы любой советский солдат. Может быть, любой бы и принял, но вот исполнить такой прыжок смог бы не любой. А Лев был отличным футболистом, поэтому в полном порядке у него была и реакция, и прыгучесть. Так что – до свидания и, как любил прощаться комментатор дядя Витя Гусев – играйте в футбол!

II. Подвиг второй, гуманитарный

Народ для разврата собрался!

    Официант Михалыч, «Калина красная»

В середине мая 1989 года корабль ВМФ, на котором отбывал воинскую повинность Лев Этинзон, возвращался из дальнего похода на Родину. Малый противолодочный корабль «Филипп Киркоров». (Название изменено, потому что это военная тайна.) Корабль был хотя и малый, но все-таки раз в десять побольше прогулочного катера и по виду вполне грозный, особенно для членов Европарламента, и мог пулять пушками и ракетами и швырять бомбы. И поэтому мог пугать (и до сих пор пугает до дрожи) все население всех тридцати стран НАТО. И поскольку во время походов этот малый противолодочный кошмар НАТО часто заходил в иностранные (и даже до смерти перепуганные натовские) порты, то моряки в команду подбирались бравого гвардейского облика, чтобы достойно представлять в заграничных портовых кабаках Советского Человека и Воина. Лев Этинзон, правда, своим обликом не очень походил на гвардейца, зато он был активным членом военно-патриотического клуба. И притом он клятвенно пообещал за три года службы подрасти на 10 см и накачать бицепсы до 45 см, как у Сильвестра Сталлоне. И еще Лев сказал, что у него брат играет в баскетбольном ЦСКА. Хотя то был Виталик Фридзон, но армейское начальство подумало, что все, у кого есть «зон» в фамилии – все братья.

Эти три причины были очень весомы по отдельности, а вместе – броня. Поэтому Льва, вместо стройбата в пустыне Кара-Кум, приняли в отборную гвардейскую часть. Единственная проблема – служить три года вместо двух. Зато на свежем воздухе. А не в каком-нибудь провонявшем дешевым табаком штабе.

Поход был долгий, длился уже месяц, и командир корабля кавторанг Дундюк понял, что до Кронштадта не дотянуть. Он отдал приказ зайти в немецкий небольшой порт Засниц пополнить запасы продовольствия. Это он так в судовом журнале записал. На самом деле – пополнить запасы отличного немецкого пива для офицеров и заменить донельзя истрепанные колоды карт для матросов.

Льву до дембеля оставалась уже всего неделя, и поэтому, кроме прочих дедовских радостей, у него был собственный бинокль. На подходе к порту он высмотрел невдалеке от Засница отличный песчаный пустынный пляжик. Ранним утром корабль встал под погрузку пива и карт, и Лев, опять же на правах дембеля, легко получил разрешение на отлучку до конца погрузки, на полдня выходило. И с ним еще два деда – Амбал и Чуня.

– А то что ж мы, товарищ кавторанг – совсем незагорелые домой приедем?! Как будто и не на юге побывали! Мы ж три года писали домой, что в Астраханской флотилии ловим осетрину с икрой! Да вас комитет солдатских матерей…

Ну, убедили командира. Да и не больно-то он сопротивлялся, так, ради проформы, для него с дембелями ссориться – себе дороже. Один такой поссорился – и его «случайно» забыли на Новой Земле. Еле потом нашли, через два месяца.

Для мая погода была просто расчудесная, пригревало солнышко, весело чирикали и каркали немецкие воробьи и вороны, море, правда, было 14 градусов, но для Советского Моряка нет преград! Кроме военного патруля, конечно. Друганы прибежали на пляж, накупались досыта, до синевы, и разлеглись во весь свой гвардейский рост на песочке загорать. Народу никого, солнышко греет, песочек теплый, вороны чирикают, легкий прибой слегка шуршит – красотища! Легли, и тут же, конечно, под шуршанье и чириканье заснули. Советский Солдат может спать и стоя, и даже на ходу, и я даже лично знаю паренька, который умудрялся поспать во время затяжного прыжка с парашютом. А уж тут – сам бог велел. Проснулись часа через полтора от шума голосов, продрали зенки – маманя дорогая! – кругом голые бабы! Куча абсолютно голых баб и девок! И на любой вкус! То есть, конечно, и мужской пол тоже присутствовал, но ентот неинтересный пол наметанный матросский взгляд как-то сразу отсек и не заметил. Спросонья сначала подумали, что это им снится. И не такое снилось за три года службы! Но когда прочухались и поняли, что все это происходит на самом деле, то решили, что бог все-таки есть и он наконец-то исполнил их мечты. Все трехгодичные солдатские сны сбылись наяву. Про нудистские пляжи они и слыхом не слыхивали, уходили-то они в армию еще в 86-м, когда видеомагнитофоны были в СССР чрезвычайной редкостью и даже «Греческую смоковницу» и «Эммануэль» еще посмотрели не все советские граждане. Разве что работники ЦК КПСС. В народе, конечно, ходили легенды, что в шведских семьях ужас что творится, но чтоб вот так – середь бела дня?! И что теперь делать?! Встать и идти – об этом не могло быть и речи. Лежали они, конечно, в военных сатиновых синих трусах, которые по колено, но от такого массового стрип-шоу их молодые организмы, особенно некоторые сильно чувствительные органы, пришли в крайне возбужденное состояние, и идти позориться сквозь толпу голых женщин со своими причиндалами наперевес пацаны не могли никак. Никакие трусы не спасли бы от позора. Хорошо, хоть легли они изначально загорать на животы. Закрыли морды руками, притворились, что спят. Лежат, матерятся шепотом. Сквозь пальцы заметили, что голые тетки собрались в кружок, что-то горячо обсуждают и показывают в их сторону. Может, насиловать собрались? – мелькнула шальная мысль у советских моряков. И что тогда делать? Дать отпор или покориться судьбе? Вопрос отнюдь не риторический для молодых парней, отслуживших три года вдали от женской ласки. Даже Лев за неделю своего геройского отпуска успел поцеловаться только с мамой и бабушкой.

Тут от голожопой группы отделилась и подошла к воинам толстенная, пузатая и усатая фрау, похожая на фрекен Бок:

– Дас ист дер фрайкопакультур штранд! Зиэ дайн унтерхузэ софорт аус!

– Здрасьте, я ваша тетя! Че она тут нагавкала?

Пацаны выдавили из себя все, что знали по-немецки:

– Хальт! Хенде хох! Цурюк! Аусвайс!

Лев подумал-подумал и добавил как можно дружелюбнее:

– Рот фронт! Гитлер капут!

Спасибо советскому кинематографу. Но эти прекрасные слова почему-то возымели обратное действие. Голые фрау и фройляйн замахали и заголосили пуще прежнего, чаще всего слышались слова «унтерхузэ» и «полицай». «Полицай» было понятно без перевода. Гвардейцы пригорюнились Тут Лев от безысходности вспомнил, что учил в школе французский. (Амбал и Чуня, поскольку учились в ПТУ, никаких иностранных языков, кроме блатного, не знали.) Лев вежливо обратился к фрекен Бок:

– Мадам, парле ву франсе?

– О! Медхен! Дизе херрен зенд французен! – проорала фрекен подружкам.

Хотя парни со своими труселями по колено и моряцкими наколками были похожи на французов не больше, чем на китайцев. Но из толпы подошла на этот раз вполне симпатичная рыжая деваха лет двадцати пяти и с хорошей фигурой: