Бироновщина

– А очень просто: д?тская маленькаго принца находится в?дь рядомъ съ спальней государыни. Въ д?тскую мн? дозволено входить во всякое время. Я понесу принца къ государын?, да тутъ и попрошу ее отъ вашего имени, ради Бога, не подписывать ничего о регентств?, пока васъ не выслушаетъ.

– Смотрите, что в?дь выдумала! Ты какъ думаешь, Юлiана?

– Планъ недуренъ…

– А ваше мн?нiе, графъ?

– Если никому другому доступа къ государын? н?тъ, то придется обратиться къ этому посл?днему средству.

– Значить, на немъ и остановимся.

XII. Посл?днiе дни Анны Іоанновны

На сл?дующее утро на набережной большой Невы передъ Л?тнимъ дворцомъ были выстроены четыре полка лейбъ-гвардiи въ парадной форм?. Къ главному подъ?зду подкатывали карета за каретой, изъ которыхъ высаживались военные генералы въ киверахъ и каскахъ съ пышнымъ плюмажемъ и статскiе чины въ обшитыхъ золотымъ позументомъ треуголкахъ. Въ числ? статскихъ оказался и больной старикъ, котораго прямо изъ кареты посадили въ кресло и внесли такъ въ подъ?здъ.

"Остерманъ! – догадалась Лилли, стоявшая y окна. – И его, стало быть, удалось уговорить Бирону, чтобы им?ть еще лишнюю поддержку. Пора въ д?тскую".

Супруга временщика, ни мало, конечно, не подозр?вая, что внезапная атака готовится со стороны д?тской, не заглядывала уже туда и ни шагу не отходила отъ ложа императрицы. Самъ же герцогъ, вполн? полагаясь на бдительность герцогини въ царской опочивальн?, собралъ въ своихъ собственныхъ покояхъ, кром? вчерашнихъ сотоварищей, еще н?которыхъ изъ наибол?е преданныхъ ему сановниковъ, чтобы заручиться и ихъ одобренiемъ сочиненнаго ночью проекта манифеста. Въ числ? этихъ преданныхъ были, разум?ется, и трое главныхъ д?ятелей процесса несчастнаго Волынскаго: князь Куракинъ, своимъ злымъ языкомъ подавили первый поводъ къ этому позорному процессу, генералъ-прокуроръ князь Трубецкой, предс?дательствовавшiй въ комиссiи, осудившей Волынскаго, и генералъ Ушаковъ, его истязатель и исполнитель жестокаго судебнаго приговора.

Нечего говорить, что противъ проекта манифеста о престолонасл?дiи ни поднялось ни одного голоса.

Когда же Биронъ затронулъ вопросъ о регентств? впредь до достиженiя принцемъ Іоанномъ 17-л?тняго возраста, Лёвенвольде посп?шилъ заявить съ своей стороны, что вотъ господа кабинетъ-министры и фельдмаршалъ графъ Минихъ еще вчера выставили первымъ кандидатомъ на регентство герцога, но его св?тлость не р?шается принять на себя столь отв?тственное званiе. Тутъ и т? изъ присутствующихъ, которые не участвовали во вчерашнемъ сов?щанiи, стали хоромъ упрашивать Бирона не отказываться. Не высказывался одинъ только Остерманъ. Угн?здившись въ глубокомъ кресл?, хмурясь и значительно поводя глазами, онъ видимо очень внимательно сл?дилъ за каждымъ словомъ другихъ, и временами только, когда кто-нибудь на него слишкомъ пристально взглядывалъ, корчилъ гримасу какъ бы отъ внезапной подагрической боли, кашлялъ въ платокъ и утиралъ себ? лобъ.

– А вы, графъ, того же мн?нiя, какъ и мы вс?? – приступилъ къ нему уже прямо Лёвенвольде. – Или y васъ иныя препозицiи?

Тутъ y Остермана сд?лался страшный пароксизмъ кашля. Ворочая зрачками такъ, что видны были одни б?лки, онъ кашлялъ безъ перерыва н?сколько минуть, то забрасывая голову, то опуская ее на грудь, – что можно было, при желанiи, принять и за знакъ согласiя. Такъ истолковалъ это движенiе и Биронъ, который обратился къ присутствующимъ съ благодарственною р?чью (по обыкновенно, по-н?мецки):

– Глубоко тронутъ, милостивые государи, вашимъ лестнымъ дов?рiемъ и постараюсь оправдать его вс?ми м?рами. Возлагаемое вами на меня бремя весьма тяжко, но въ уваженiе къ великимъ благод?янiямъ государыни императрицы, изъ горячей привязанности къ ея высокой фамилiи и по собственному моему расположенiю къ слав? и благоденствiю Россiйской имперiи, я не считаю себя въ прав? отказаться. Но манифестъ о престолонасл?дiи еще не подписанъ, а сенатъ и генералитетъ созваны уже въ дворцовую церковь. Вы, графъ Остерманъ, какъ первый министръ, благоволите прочитать государын? проектъ манифеста и поднести къ подписанiю, а зат?мъ спросить соизволенiе ея величества, кого ей угодно будетъ назначить посл? себя регентомъ.

Въ кашл? Остермана наступила небольшая пауза, и онъ им?лъ на этотъ разъ возможность отв?тить:

– Прочитать манифестъ и отдать его къ подписи, извольте, я могу. Но вопросъ о регентств? возбужденъ не мною; прошу отъ него меня и теперь избавить.

– Но кто же въ такомъ случа?, помилуйте, доложить объ немъ государын??

– Ни я, ни мои сотоварищи по кабинету: мы вс? трое одинаково заинтересованы въ томъ, чтобы регентомъ былъ не кто иной, какъ ваша св?тлость. Всего безпристрастн?е въ настоящемъ случа?, мн? кажется, могъ бы выступить нашъ досточтимый фельдмаршалъ графъ Минихъ.

– Совершенно справедливо! – въ одинъ голосъ подхватили оба другихъ кабинетъ-министра. – Императрица такъ уважаетъ ваше сiятельство…

Фельдмаршалъ сталъ было тоже отговариваться; но герцогъ и вс? присутствующiе присоединились тутъ къ настоянiямъ трехъ кабинетъ-министровъ; Миниху ничего не оставалось, какъ уступить.

– Теперь, господа, къ государын?, – сказалъ Биронъ, и вс?, сл?домъ за нимъ, двинулись къ царской опочивальн?.

Дежурившiй y входа туда камергеръ доложилъ о нихъ и зат?мъ пригласилъ вс?хъ войти. Ни одинъ изъ спутниковъ герцога не им?лъ еще случая вид?ть Анну Іоанновну со времени ея пере?зда изъ Петергофа, а потому вс?хъ поразила ужасающая перем?на, происшедшая съ нею за ка кiя-нибудь пять-шесть нед?ль. Ц?лая горка пышныхъ подушекъ подпирала спину и голову полулежавшей на своей постели, смертельно больной монархини. Но тучный корпусъ ея, не заключенный по-прежнему, какъ въ панцырь, въ стальной корсажъ, своей безформенной массой глубоко вдавился въ пуховую подпору. Голова точно такъ же безсильно склонилась на одинъ бокъ.

Только когда Остерманъ (оставившiй свое кресло за дверью и опиравшiйся теперь на испанскую трость) выступилъ впередъ съ пергаментнымъ листомъ въ рук? и началъ докладывать, что, согласно выраженной ея величествомъ вол?, заготовленъ высочайшiй манифестъ о назначенiи принца Іоанна Антоновича насл?дникомъ всероссiйскаго престола, каковой манифестъ онъ будетъ им?ть счастiе сейчасъ прочитать на предметъ одобренiя онаго ея величествомъ, – Анна Іоанновна повела глазами въ сторону герцогини Биронъ, стоявшей y ея изголовья, и чуть внятно прошептала:

– Принца…

Н?сколько тугая на ухо герцогиня склонилась ухомъ къ губамъ государыни и переспросила, что ей угодно.

– Принца принеси!

Обд?ленная и мыслительною способностью Бенигна съ недоум?нiемъ оглянулась на своего супруга.

– Ея величество требуетъ, чтобы принцъ-насл?дникъ присутствовалъ при чтенiи манифеста! – р?зко зам?тилъ ей по-н?мецки герцогъ.

– Ja so! – поняла она наконецъ и посп?шила въ д?тскую.

Зд?сь маленькiй принцъ оказался на рукахъ Лилли. Расхаживая взадъ и впередъ, она его укачивала, тогда какъ чухонка-кормилица, проведшая съ нимъ безпокойную ночь, прилегла на кровать.

– Вставай! вставай! – затормошила ее герцогиня.

– Государыня в?рно желаетъ вид?ть принца? – догадалась Лилли.

– Ну да, да! А гд? его парадное од?яло?

"Или теперь, или никогда!" р?шила про себя Лилли и, наскоро завернувъ младенца въ "парадное" од?яльце, проскользнула въ царскую опочивальню. Тутъ, однако, неожиданно очутившись передъ ц?лымъ собранiемъ государственныхъ мужей въ раззолоченныхъ мундирахъ, она растерялась и приросла къ полу. Влет?вшая за нею герцогиня не замедлила отнять y нея малютку-принца. Но сд?лала она это опять слишкомъ порывисто; од?яльце развернулось, и отъ холоднаго дуновенья, а, можетъ быть, и отъ неум?лаго обращенья, засыпавшiй уже царственный младенецъ разомъ пробудился и заявилъ о своемъ неудовольствiи во все свое младенческое горло. Сановники украдкой переглядывались. Императрица не выдержала и отрывисто зам?тила своей не по разуму усердной статсъ-дам?:

– Отдай его ей, отдай… Дура!

Посл?днее слово пробормотала она, впрочемъ, уже настолько невнятно, что разслышали его, должно быть, только сама герцогиня да Лилли. Возражать, конечно, не приходилось, и принцъ перешелъ обратно на руки къ Лилли. И, странное д?ло! едва только прижала она его къ своей груди, какъ безут?шный, точно попавъ въ родное лоно, мигомъ успокоился.

Теперь Остерманъ им?лъ возможность прочитать государын? и ея насл?днику манифестъ, – что и исполнилъ не слишкомъ тихо и не слишкомъ громко, дабы, съ одной стороны, ея величество могла разслышать каждое слово, а съ другой – не было нарушено душевное равнов?сiе ея насл?дника. На стол?, по распоряженiю Бирона, заран?е ужъ былъ приготовленъ письменный приборъ. Когда Остерманъ, закончивъ чтенiе, поднесъ манифестъ императриц?, герцогъ вручилъ ей обмакнутое имъ въ чернила лебединое перо. Умирающей стоило, повидимому, большого усилiя начертать даже свое имя. Посл? этого вс? присутствующiе сановники по очереди стали подходить къ столу, чтобы царскую подпись "контрасигнировать" и своимъ рукоприкладствомъ.

Когда тутъ Минихъ, откланявшись вм?ст? съ другими, взялся уже за ручку двери, Биронъ остановилъ его:

– А что же, графъ, ваше об?щанiе? Или забыли?

Поморщился фельдмаршалъ, но, – д?лать не чего, – подошелъ снова съ поклономъ къ государын? и заговорилъ слегка дрогнувшимъ голосомъ:

– Ваше императорское величество! Вс? мы желали бы, чтобы главнымъ кураторомъ по-прежнему былъ его св?тлость герцогъ курляндскiй, и вс? о томъ всеподданн?йше просимъ.

Отв?та онъ, однако, не дождался: Анна Іоанновна лежала безъ всякаго движенiя, какъ бы въ летаргiи, уставивъ мутный взоръ въ пространство.

– Ну, что жъ, идемте! – въ сердцахъ проговорилъ Биронъ, и оба вышли вонъ за другими.

Трепетавшая своего грознаго супруга и повелителя, герцогиня Бенигна не спускала съ него своихъ испуганныхъ глазъ, пока дверь за нимъ не затворилась. Тутъ только она обратила вниманiе, что Лилли все еще няньчится съ принцемъ.

– Дай его сюда! – прошип?ла она и, отобравъ y нея спящаго младенца, вынесла его въ д?тскую.

Лилли это только и нужно было. Приблизившись къ больной, она заговорила вполголоса:

– Ваше величество! Меня прислала къ вамъ принцесса Анна Леопольдовна…

Императрица, словно очнувшись изъ забытья, повела на нее недоум?вающимъ взоромъ.

– Принцесса умоляетъ васъ, – продолжала Лилли: – не подписывайте бумаги о регентств?, пока она сама не переговоритъ еще съ вами! Ради Бога, ваше величество, ничего не подписывайте!