Маньяк и тайна древнего русского клада

– Ну-у, я не знаю, – развел руками Герман Петрович, – если не сжег, тогда куда-нибудь непременно спрятал… Я думаю, мы за тем здесь и собрались, чтобы все это выяснить, а вы тут словно в адвокаты к «мерзавцу» набились: только и делаете, что защищаете его, я же один пытаюсь вывести преступника на чистую воду.

– Хорошо, – наконец счел необходимым вмешаться в этот бесполезный разговор ивановский подполковник, – если кто не знает, то никаких ботинок, бывших обутыми на преступника в момент убийства, не удалось обнаружить даже с помощью поисковой собаки, которая, кстати, вплоть до настоящего времени вместе с экспертом продолжает работать на месте происшествия, осуществляя поиски дополнительных доказательств. Мы же с вами давайте уже начнем допрашивать юношу непосредственно по существу интересующего всех дела.

– Как хотите, – махнул рукой начальник поселкового отделения, возвращаясь на свое место и принимая прежнее положение, – в старые добрые времена никто бы не стал с этим «подонком» сюсюкаться, вмиг бы развязали ему язык и заставили говорить «необходимую» правду. Противно смотреть, во что превратили доблестную милицию.

Он еще несколько секунд поворчал, вспоминая заслуги давно минувшего времени, после чего все-таки замолчал, предоставив остальным сотрудникам вернуться к прерванной по его неуемной инициативе беседе. Ивановский оперативник, очевидно осознав, что в присутствии такого человека, каким являлся Карелин, нормального допроса попросту не получится, решил перейти к его основной части и подключить испытуемого к детектору лжи.

– Ты сказал, Денис, что согласен пройти полиграф, – уточнил он высказанное ранее пожелание, – твое решение не изменилось?

– Нет, – с готовностью откликнулся Градов, искренне желавший закончить всю эту неприятную процедуру и склонить уже наконец-то «чаши весов» либо в ту, либо в другую сторону, – я буду рад развеять все накопившиеся сомнения.

Женов уже начал закреплять на теле неоперившегося еще юнца необходимые для проведения исследования контакты и даже включил сам аппарат, намереваясь задать первые тестирующие вопросы, как в дверь нетерпеливо постучали, и тут же, не получив еще ничьего разрешения, она распахнулась, и на пороге возник моложавый худощавый сотрудник, одетый в полицейскую форму сержанта, который возбужденным голосом произнес:

– Вас срочно вызывают «наверх», – сказал он, имея ввиду руководство, – велено пока прекратить все допросы.

Как водится в таких ситуациях, сотрудники, приносящие подобные вести, ничего толком не знают и в объяснения не пускаются, но всем своим видом показывают, что порученное им дело настолько важное, что им ни в коем случае не стоит пренебрегать. Поэтому все трое старших офицеров непонимающе переглянулись, но зная заведенную традицию, ничего у посыльного выспрашивать не стали, а избавив испытуемого сотрудника от закрепленных чуть ранее проводов, отвели его обратно в камеру, после чего тут же отправились исполнять приказание.

Градов, не понимая, что могло приключиться такого сверх ординарного, что послужило причиной, по которой прервался такой архиважный допрос, оставшись один, забеспокоился еще больше. «Лучше уж побыстрее бы все разрешилось, – думал он про себя, – и пришли бы к какому-нибудь решению, чем так меня мучить. Эта неясность угнетает хуже всего». Такие мысли промелькнули в его мозгу изначально, но постепенно они пустились в совершенно ином направлении. «Хотя с другой стороны, – вдруг стало «сверлить» в его голове, – зачем их могли так резко позвать к руководству? Очевидно, появились какие-то серьезные обстоятельства, касающиеся непосредственно моего дела. Скорее всего, они нашли ботинки преступника, и если те были спрятаны в моем доме, то тогда эта «подстава» будет просто конкретная, и здесь я определенно пропал, потому что в этом случае уже не надо будет никаких моих признательных показаний: все доказательства будут предъявлены, как говорят: налицо, и, соответственно, отпадет необходимость в тестировании меня на каком-то там детекторе лжи. Меня попросту оставят в этой камере, а сами пустятся быстрее сшивать уголовное дело и оформлять мое задержание. Эта процедура мне хорошо известна: сам не раз уже подвергал ей закоренелых преступников, и теперь от меня уже ничего не будет зависеть».

В этот момент дверь его камеры распахнулась, и не пороге возник улыбающийся начальник уголовного розыска, который тут же шутливым тоном развеял все сомнения своего подчиненного:

– Все, Денис, давай собирайся на выход – с вещами.

Это могло означать только одно: у оперативников появилась информация, полностью оправдывающая его перед законом и «очищающая» остальными сотрудниками. Так в действительности и получилось. Бесстрашный сразу же повел молодого сотрудника в лабораторию экспертов, где Кабаев Андрей поведал им сложившиеся у него выводы:

– Сегодня с утра, по приказу высшего руководства, я снова отправился осматривать место происшествия, а заодно и дом, к которому привели следы безжалостного маньяка-убийцы. Еще со вчерашнего дня меня и самого не покидало странное ощущение, что что-то мы недоделали и недосмотрели. Меня не оставляла навязчивая мысль, будто убийца, дойдя до твоего дома, – здесь он взглянул на Градова, – словно бы испарился каким-то неведомым образом, не оставив никаких дополнительных отпечатков, ни ведущих внутрь помещения, ни куда-то в другую сторону. Меня терзали смутные подозрения, и я стал осматривать близлежащую территорию, изучая ее более детально, и знаешь: к каким выводам я пришел?

– Нет, – честно признался младший оперативник, с огромной надеждой поглядывая на опытного эксперта.

– Так вот: обходя запущенную, давно необрабатываемую территорию, я перешел на смежное, точно такое же захолустье, и какого же было мое удивление, когда на расстоянии не менее чем ста двадцати метров от места, где обрывается след, я вдруг обнаружил его продолжение – нет ничего удивительного, что поисковая собака его на таком расстоянии потеряла! – и вот тут меня осенило: приусадебный участок избушки, где тебе довелось поселиться, густо порос различными плодовыми насаждениями, отстоящими друг от друга совсем даже на небольшом удалении. На что же пошел наш хитроумный преступник, чтобы окончательно спутать нам карты? Спокойно подойдя к твоему дому, он забрался на одну из яблонь и, уподобившись обезьяне, стал перебираться по деревьям, проявляя чудеса небывалой ловкости и двигаясь так до тех пор, пока не достиг соседнего дома. Я прямо сейчас отчетливо вижу, как он спускается вниз и злорадно посмеивается. Дальше – а это установлено еще и кинологической службой – маньяк совершенно спокойно дошел до автодороги, сел в оставленный у обочины автомобиль классической модели «жигули» и оттуда уже отправился в неизвестном нам направлении.

– Кроме того, – вдруг вмешался в разговор молчавший до этого начальник уголовного розыска, – нам за истекшие сутки удалось совершенно точно выяснить, что два аналогичных по свойству и содержанию убийства произошли на соседних территориях Владимирской и Нижегородской области в 2018 году как раз в тот самый момент, когда ты изволил проходить срочную военную службу, тем самым создав себе неоспоримое алиби о непричастности к тем преступлениям.

– Правда? – удивленно и чуть не плача, воскликнул Денис, не помнивший себя от радости, что ему вот так, вроде совсем безобидно, удалось избежать страшного подозрения, ведь успев уже немного познакомиться с повсеместно принятой системой доказывания, где улики собирали и такие люди, как Герман Петрович Карелин, он совсем не исключал такой возможности, что понесет наказание за деяние, которого, по сути, не совершал.

– Истинная правда, – подтвердил Бесстрашный, незримо посмеиваясь в усы, в душе не без оснований восторгаясь, что ему удалось отстоять своего подчиненного и не позволить административной машине перемолоть его, словно какое-то никчемное существо, – только я не знаю, как ты теперь будешь работать с Карелиным? Может тебе перебраться в райцентр, здесь и возможностей побольше, и работа поинтересней?

– Может быть, действительно, так будет лучше, – согласился младший оперуполномоченный, на своей шкуре испытавший все те безграмотность и предвзятость, прочно укоренившиеся в характере поселкового подполковника, – только вначале мне надо вычислить того «мерзавца», что так бесцеремонно меня подставил, а уже потом решать с переводом.

– Хорошо, – на стал настаивать начальник уголовного розыска, прекрасно понимавший, какие бури теперь бушуют в характере молодого сотрудника, – я тебя понимаю, только с этого дня ты выходишь из подчинения Карелина и переходишь в мое непосредственное ведение: с руководством я сам этот вопрос «обрешаю», ну, а ты там теперь находишься как бы в командировке. Вечером ежедневно будешь мне делать доклад о том, какие мероприятия провел и какие планируешь на другой день.

В этот момент дверь лаборатории распахнулась и в помещение вошел все тот же сержант, несший службу в качестве помощника дежурного по отделу и, запыхаясь, промолвил:

– У нас очередное убийство и опять на территории вашего поселка, – кивнул он на Градова, – так что немедленно собирайтесь на оформление происшествия.

– Я ночью был в камере… – вдруг невольно вздрогнув, почему-то сразу же уточнил молодой человек, по телу которого пробежала неприятная дрожь, не предвещавшая ему ничего хорошего.

– Мы это знаем, – сразу озадачился Бесстрашный, еще минуту назад казавшийся таким неподдельно веселым, и тут же в свойственной ему обычно манере распорядился, – все нечего сопли «жевать», быстро собираемся и – на выезд.

На сборы ушло не более десяти минут и, Градов, так и не подкрепившись, прыгнул в прославленный «уазик» начальника уголовного розыска, где уже находился Карелин, и вся эта, такая разная троица, устремилась осматривать очередное место жестокой расправы. К слову сказать, Герман Петрович, когда Денис запрыгнул на заднее место, повернулся с переднего сиденья и злобно так прошипел:

– Даже не надейся «паскудник», я все равно выведу тебя на чистую воду и все твои преступления окупятся для тебя сторицей. Ты, наверное, думаешь: «Ага вот вам новый труп, а я в это время был в камере», так знай же: я обязательно вычислю твоего сообщника и сам лично застегну на твоих руках наручники.

Такое поведение и произнесенные обвинения ясно давали понять, что поселковый начальник окончательно уверился в мысли, что беспощадным преступником является именно его подчиненный, и теперь уже ничто не смогло бы разубедить его в этом, вполне укоренившемся наваждении. Бесстрашный забрался в машину как раз в тот момент, когда Карелин заканчивал свою наполненную неисчерпаемым убеждением фразу. Взглянув на сразу же помрачневшего и все более впадающего в отчаяние молодого сотрудника, он одарил подполковника неприветливым взглядом и грубо промолвил:

– Оставь его, Гера, в покое. Если ты настолько недальновиден, что продолжаешь его считать причастным к тем преступлениям – мы оставим за тобой это право, только в этом случае обзаведись доказательствами, а не обвиняй никого голословно, как ты всегда поступаешь и предпочитаешь из преступников выбивать признательные показания, а не добывать улики более профессиональными способами. Есть что по делу – высказывай, а нет – оставь парня в покое. Кстати, тебе он больше не подчиняется, я договорился с начальником, и его передали в мое непосредственное и полное подчинение.

– Вот поди и найди ему тогда помещение в моем городке, где он дальше будет работать, – неприветливо фыркнул Карелин, отвернув к окошку свою напыщенную физиономию, – а его в свой отдел не пущу.

– Это не твой отдел, – также неприветливо ответил Бестрашный, одновременно заводя машину и выводя ее на проезжую часть, – и никто тебе не давал права распоряжаться им как своим собственным – надо!? – так я и этот вопрос быстро «обрешу» с руководством.

– Да? – вдруг резко повернулся к майору Герман Петрович, – Может быть и командовать туда поедешь? Чего уж там говорить: забирайте у меня все и тогда посмотрите, что вас ожидает, если меня там не будет – вмиг ваш район захлестнет преступность, потому что только я способен ее сдерживать на должном уровне.

С такой твердолобой самоуверенностью и самовлюбленностью спорить было довольно глупо, однако Алексей Николаевич тем и славился, что никогда никому не уступал и всегда умел постоять как за себя, так в точности и за других небезразличных ему людей, поэтому он тут же осадил своенравного офицера, бросив ему одну, единственную, короткую реплику:

– Скажут – поеду и тебя там «подвину». В этом даже не сомневайся.

Дальнейший путь проходил в многословном изъявлении Карелиным своих давних заслуг: что он на протяжении стольких лет отдает все свои силы борьбе с преступностью и смог добиться на вверенной ему территории неповторимых по своим достижениям результатов; что у него практически все преступления всегда бывают раскрыты; что он единственный в своем роде, и без него все сразу погибнет, а вышестоящие начальники не раз пожалеют, что не ценили такого грамотного, всезнающего и имеющего огромнейший опыт руководителя. Его душевные излияния походили на старческое бурчание, и ни Бесстрашный, ни Градов на них больше не реагировали, в принципе, прекрасно осознавая, что в чем-то он, может быть, действительно, прав: преступные элементы его боялись и где-то даже нехотя уважали, потому что он мог приструнить и призвать к порядку любого, даже неподдающегося никакому воздействию «отморозка». Именно за такие неотъемлемые качества и держали этого высокомерного, деспотичного и сумасбродного человека, поручив ему местность, изобилующую всяческими убийцами, грабителями и насильниками.

Наконец, через сорок минут быстрой езды они прибыли в небольшой запущенный парк, некогда изобилующий отдыхающими жителями поселка. Там настолько все поросло травой и кустарниками, что было удивительно, как вообще здесь умудрились что-то найти, хотя в апреле это не так уж и странно, ведь высохшая трава примята, а листва еще не оперилась. Вот тут вставал вопрос о давности обнаруженного покойника. Именно на это обстоятельство и указал тут же Карелин:

– Еще не факт, что этот мертвяк находится здесь с нынешней ночи. Так что твое алиби, Градов, рассыпается словно прибрежный песок. Позаботься теперь лучше об адвокате, потому что никакой Бесстрашный тебе в этом случае не поможет.

Он не смог удержаться от этой реплики, ведь признать то обстоятельство, что он все же ошибся, для него поистине считалось недопустимым. Именно через его упрямство многие люди уходили отбывать срок заключения за преступление, которого, в сущности, не совершали, на что он, когда ему на это указывали, говорил только одно: «Нет людей невиновных, есть только наша плохая работа, и если человек не совершал именно этого преступления, то он непременно сделал что-то еще более худшее, просто мы про это пока незнаем. Так что пусть идет посидит, уверен, что это убережет его от следующих неправомерных действий». Что в таком случае делать с людьми, избежавшими из-за его упрямой беспечности уголовной ответственности, Карелин в дальнейшем не уточнял, всегда предпочитая сразу менять тему беседы.

Через десять минут активного изучения близлежащей местности поиски трупа так положительных результатов и не дали. Все уже начинали склоняться к мысли, что звонок может быть липовым, так как в дежурную часть позвонил неизвестный, который, не назвав своего имени, обозначил только примерное место, где может находиться мертвое тело, не распространяясь о конкретных координатах: возможно, он таким образом преследовал какую-то тайную и нехорошую цель. Однако, когда уже все начинали определенно думать, что это чья-то глупая шутка, словно повинуясь какому-то странному стечению обстоятельств, на истерзанный невероятно жестоким образом труп наткнулся именно молодой сотрудник, отстоявший от шедшего неподалеку Бесстрашного на расстоянии десяти метров. Он сразу же сделал отмашку, возвещая о своей ужасной находке. Остальные участники поисков тут же оставили свои направления и приблизились к молодому оперативнику. Как и в прошлый раз, они ужаснулись невероятной жестокости, с какой убийца измывался над своей очередной жертвой.

Судя по формам, это была молодая и довольно красивая девушка. Она лежала на спине, выставляя на обозрение наблюдавших все свои довольно прелестные формы. Некогда модная одежда, состоявшая из коричневой болоньевой куртки, украшенной капюшоном и всевозможными блестящими женскими штучками, короткой матерчатой юбки, плотно облегающей бедра, и черных однотонных колготок, на момент осмотра была основательно потрепана и местами болталась клочками – обуви не было. Опять создавалось впечатление, что прямо через носимые вещи в тело красавицы вгрызались чьи-то прочные и невероятно острые зубы. Поврежденные в интимном месте колготки и юбка не оставляли сомнений, что над умершей совершено половое насилие. Как и в случае в лесу, сердце было вырезано из груди, а голова отделена от туловища. Сопутствующей таким, не в меру жестоким, действиям крови вокруг практически не было. Она имелась только лишь на одежде, что навело начальника уголовного розыска на вполне очевидные мысли:

– Ее убивали не здесь, а где-то в другом месте. Сюда ее привезли уже мертвой. Также было и в первом случае. Тогда я еще засомневался, думая, что ее убили где-то поблизости, а потом оттащили в сторону тело, чтобы так нам запутать следы, но теперь мне совершенно ясно, что пытает их маньяк не в месте обнаружения трупов. В том же своем укрытии он совершает половые акты, отделяет необходимые части, а от ненужных останков попросту избавляется, вывозя их – куда подальше. С первой девушкой он прошел долгий путь от машины, которую бросил недалеко от жилища нашего молодого оперативника, а затем зачем-то спутал нам все карты, проложив след от места оставления трупа и до самого его дома. Почему он так поступил? На этот вопрос ответить мне пока трудно. Вероятно, где-то, Денис, ты перешел ему дорогу, и теперь он попросту желает тебе таким образом отомстить. Как «монстр» поступил на этот раз, сказать трудно: надо дождаться кинологов и эксперта и тогда уже можно будет делать какие-то выводы о том, как повел себя в этом случае мерзкий убийца. Однако, судя по следам классических «жигулей», которые я видел на подъездах к этому лесопарку, и оставленных, кстати, не долее чем нынешней ночью, то в этом случае маньяк в своих коварных задумках не сильно уж как изгалялся.

Офицер говорил сухо, грубо, цинично, констатируя лишь очевидные факты. Все уже начинали понемногу привыкать к ужасным трупам, оставляемым бездушным маньяком, и их жуткий вид больше ни у кого не вызывал чувств, одновременно наполненных негодованием, неприязнью и омерзением. Все трое полицейских уже совершенно спокойно взирали на истерзанное девичье тело, изучая его лишь как предмет, могущий указать путь, ведущий к поимке безжалостного убийцы. Даже Карелину с его непримиримым высокомерным упрямством сказать в этот раз было нечего, ведь и он видел запечатленный на краю лесопарковой зоны отпечаток все тех же самых протекторов, что и были оставлены недалеко от дома Градова, которые так или иначе были представлены на обозрение всех сотрудников и внимательно ими изучены. Вместе с тем он решил придерживаться своего мнения до конца, выразив его лишь недовольным бурчанием:

– Все равно никто меня не разубедит, что это не сделал сообщник Градова. Он, увидев, что тот попался, решил сделать ход «конем» и отвести от своего подельника подозрение, а вы все на это «купились» и теперь идете на поводу у этих мерзких преступников, они же в свою очередь над вами только смеются.

Фраза была поистине глупой, но Герман Петрович этого либо, и правда, не понимал, либо отчаянно делал вид, что верит в то, что теперь утверждает. Бесстрашный, уставший его в чем-то разубеждать, и на этот раз решил оставить это несуразное замечание без внимания, тем более что подъехала оперативная группа, и всем пришлось включиться в основную работу. Пока следователь и эксперт фиксировали основные следы жесткого преступления, все остальные сотрудники обследовали близлежащую территорию в поисках других доказательств либо исключения их наличия. Кроме того, необходимо было опросить местных жителей, чьи жилища располагались в непосредственной близости к паркой лесопосадке. Как нетрудно догадаться, пусть и тщательно организованные долговременные поиски никаких положительных результатов не дали, а исследования экспертов и кинологов только подтвердили то, что недавно высказал начальник уголовного розыска: жестокий маньяк-убийца, не оставив никаких следов, указывающих на свою личность, словно бы растворился, укатив в неведомом направлении.

Глава VI. Охота на девушку началась

Вацек, в голове которого настойчиво укоренилась мысль, что дочка покойного Елисеева Димки непременно должна знать унесенную отцом в могилу страшную тайну, свое нетерпение проявлял не в меру обычного.

– Буйвол, – заявил он, придя к определенному выводу, – седлай «коней», – так он предпочитал называть сборы в дорогу, – мы отправляемся к больнице ветеранов войн, где сейчас находится наша некогда потерянная девчушка, желающая, чтобы мы непременно порадовали ее своим посещением, – здесь преступник гнусаво хихикнул, предполагая, что шутка у него получилась, – мы должны любыми путями вырвать у нее этот древний секрет, который не дает мне покоя с того самого времени, как наш старый босс так неосторожно распорядился расправиться с ее неразумным папашей. Знай я тогда все обстоятельства дела – мы бы с тобой давно жили, ни в чем не нуждаясь.

Копылин хотел было опять возразить, что они итак не испытывают никаких материальных трудностей, но вспомнив, что недостаточно еще оправдался в глазах своего давнего друга, предусмотрительно решил промолчать.

– Я готов, как и всегда, – только и ответил он на слова грозного бандитского предводителя, но в ту же секунду, сам не осознавая зачем, решил проявить более углубленный интерес к этому опасному делу, – а почему ты предпочитаешь отправиться в больницу самолично? Обычно такую работу ты поручаешь мне либо «браткам».

– Все очень серьезно, – понижая голос до полушепота, пустился в разъяснения осторожный главарь, – и я не хочу, чтобы об этом смог еще кто-то проведать. Зачем нам лишние конкуренты? Ты же должен отчетливо понимать, что мы в основном имеем дело с такими отъявленными подонками, которые, не задумываясь, тебя продадут, лишь бы предложили хорошую цену.