Священная супруга

– Благодарю тебя за службу и за верность.

– О, господин мой, а надо ли благодарить за то, что составляет долг?

– Увы, мой друг, в такие времена как наши, надо. Возьми в награду вот этого золотого скарабея, это символ Хепри – только взошедшего солнца, символ первозданной чистоты. На суде бога мертвых он сделает твое сердце легче пера Маат. И вас всех, воины, я благодарю за службу. Мне больше нечего вам дать, все мое царство – вот этот круг за вашими щитами, но я верю, что ваши сердца легки и чисты и вас ждет жизнь счастливая на полях Иалу. Иначе просто быть не может.

– Господин наш! Вы можете спастись. Смотрите – эти черные гиены разбежались от своих же стрел и путь к реке свободен. Берите двух-трех человек и к реке бегите, щитами закрываясь.

– Иненни, нас тут же и подстрелят словно куропаток.

– Нет, им не до этого будет. Мы сейчас пойдем в атаку. Я возьму знамя и вашу секиру. Если, конечно, вы удостоите меня подобной чести. Пока там они разберутся, что к чему – вы уже спасетесь. Вы скроетесь, в густых тростниках нашей дельты! И вы отомстите.

– Нет, мой верный воин, – улыбнулся Меренра, вытирая со лба, рассеченного кремневым осколком, кровь, – нет, друг мой, такой чести я тебя не удостою. Кроме того, повелители Черной Земли не бегают по зарослям и не прячутся по тростникам. Они сражаются лицом к лицу и побеждают. Или умирают. Вот мысль об атаке мне пришлась по сердцу. Ну, так что? В атаку?

– Мы готовы, господин наш, жизнь, здравие и сила! – зарычали воины. – Мы всех разорвем, как львы стаю гиен!

– Вперед!

Воины сбившись плотней и, прижавшись, друг к другу плечами, двинулись, ускоряя шаг, вперед, навстречу смерти… или бессмертию… кто ж это знает, назад они не вернулись… кроме одного.

Иногда гиены побеждают львов. Не только иногда, а даже очень часто.

– М-да, любезный Аханахт, – медленно проговорил Уаджар, глядя на плотную кучу тел, лежащих друг на друге, и торчащее в середине знамя, с ухмыляющимся в звериной усмешке, Упуатом, – все это выглядело довольно-таки омерзительно. Даже не знаю, стоило ли…

– Вы так считаете? А, по-моему, так даже и красиво. – ответил Аханахт, тоже глядя на знамя в куче тел, – Как еще можно желать умереть? Я, честно говоря, даже им завидую, ведь совсем неизвестно какую смерть нам наша судьба-Иб, готовит. Не лучше ли бы сейчас, в бою, было сдохнуть? Ну, в смысле умереть. Но, вы, любезный Уаджар, видимо и трахнуться хотели и невинность сохранить, а так не было, так не бывает и так никогда не будет. Вы уж мне поверьте, мой высокоморальный друг.

– Если бы я только знал. – пробормотал вытирая холодный пот со лба, Хнемредиу, – Если бы я знал, что это так… я бы никогда… да, ни за что на свете!

– Ну, пойдем, посмотрим.

– Я н-не пойду! Нечего мне там смотреть.

Негры растаскивали кучу, хватая мертвых за руки и за ноги. Аханахт и Уаджар подошли, вглядываясь в тела.

Один из негров с довольным возгласом сорвал с тела воина, с пятью стрелами в груди, золотого скарабея с лазуритовыми крыльями, примерил к своей шее, но неожиданно снизу сверкнула молния, воин согнулся и, прижимая руки к животу, пошел куда-то прочь. Все остальные отскочили в стороны.

Куча зашевелилась. Над мертвецами встал Меренра. Волосы его слиплись от крови, весь лоб был громадной ссадиной, в груди торчала стрела с белым, как лилия, оперением.

Аханахт и Уаджар остановились. Хнемредиу на верху обрыва упал на колени, воздел руки к небу и закричал:

– О, боги! Я не хотел! Я не знал. Простите боги! Я не-е зна-а-а-ал!

Меренра тяжело перебросил из руки в руку окровавленную секиру.

– Привет вам, други детства. От отца Осириса и всех демонов его. Пришел обратно всем сказать, что вас там с нетерпеньем ожидают.

Медленно передвигая ноги и шатаясь, он направился к друзьям детства.

– Отец! Отец, супруг мой!

Маленькая фигурка в белом бежала от реки, спотыкаясь на подгибающихся ногах с вытянутыми руками. За ней бежал львенок.

– О, дочь моя. – улыбнулся повелитель. – Все же я тебя увидел.

– О, демоны ночные! Ну, только этого нам и не хватало.

Нейтикерт обхватила стоящего Меренра и прижалась головой к груди.

– Прости, сокровище мое, но, кажется, я ухожу… туда… к закату. Прости, что оставляю тебя с такими… тебе помогут… великий мастер… ему можно …он не допу…

Тело повелителя содрогнулось, он захрипел, и изо рта выплеснулась кровь прямо на царицу. Меренра умер с ощущением неземного блаженства под взглядом царицы Нейтикерт. Он умер стоя и упал уже мертвым.

Царица, опустилась на колени, что-то шепча. Львенок беспокойно крутил головой и принюхивался. Он чуял какой-то новый запах, он хоть и был нов, но был так, же и чем-то очень знаком. В глубине души маленького льва он будил какие-то смутные воспоминанья. А, меж тем, запах этот наполнил все окрестности подобно половодью.

– Ну, ладно одно уж к одному. – пробормотал Аханахт, неспешно развязывая схенти. – Тащите-ка сюда эту. Хоть что-нибудь приятное за целый день.

– Я думаю, что это ни к чему и будет уже лишним. – сказал Уаджар.

– А у меня иное мненье. Страшненькая, конечно, ну да ладно. – ответил Аханахт. – Зато ноги длинные, можно на песок не ложиться.

Чернокожие воины направились к царице. Львенок выскочил вперед и сев на задние лапы замахал передними по воздуху и зашипел.

– Брысь, твоя, поганая шакала!

Наглое животное пнули под ребра, львенок с хриплым вяканьем отлетел, но быстрые лапки успели-таки мазнуть по ноге, оставив прекрасные царапины, общим числом десять и он понял, что это за новый запах – кровь. Он с рычанием встал.

Царицу схватили за руки и рывком подняли с колен. Тело ее было безвольно, легко и почти невесомо.

Тем неожиданней оказался бешеный рывок царицы, освободивший ей одну руку. Воин, державший левую руку гигикнул, развеселившись от неожиданного трепыханья жертвы. Так было даже интересней. Однако тут же он издал визгливый вопль – царица склонилась к руке и впилась в державшую ее ладонь зубами. Кушит тут же отпустил царицу, но теперь уже она ухватила его руку обеими руками. Воин с воем мотал царицу, но оторвать не мог. Наконец он занес кулак над головой Нейтикерт, но та резко мотнула головой и бросила ненужную ей теперь ладонь, пальцев на которой стало на один меньше. Кушит с воем затряс рукой, разбрызгивая кровь.

– Нет, ну вы только гляньте! – восхитился Аханахт. – А с ней будет интересно.

– Фтфу! – выплюнула что-то царица и вытерла ладонью окровавленные губы, впрочем, не столько вытерла, сколько размазала кровь.

Малолетняя царица, оскалив зубы, издала звериное рычание. Львенок, припав к земле и прижав уши, повторил рычание. Эти двое собирались сражаться против войска.

– Тащите, тащите. За волосы ее, за волосы. – подсказал вельможа.

Совет оказался, кстати, Нейтикерт ухватили за волосы сзади, она же не оказывая никакого сопротивления, повернулась и прыгнула на высоченного воина, обхватив его ногами за талию, и впилась зубами в лицо.

– Ы-ы… – замычал кушит.

Он совершил несколько бестолковых движений и, поскольку львенок впился в его ногу, спотыкнувшись, упал навзничь. Царица сидела на нем, сжимая тело бедрами, а в волосы, вцепившись пальцами, и водила головой, словно целуя в любовном экстазе, а воин дергал руками, брыкал ногами и мычал. Затем вдруг затих.

– О боги. – пробормотал Хнемредиу. – Да что же это? Это что такое? Что она творит?!

Он в растерянности смотрел на своих друзей. Царица поднялась с воина, оставшегося лежать неподвижно, и осмотрелась вокруг таким взглядом, что близь стоявшие черные воины попятились.

– Хырктьфу! – вновь выплюнула часть лица воина Нейтикерт.