Злое дыхание древней гробницы

Комиссар дважды пересек эти берега по прямой; потом они стали такими обрывистыми, что спрыгнув в третий раз, он уже не стал подниматься наверх. Тем более, что речка когда-то текла в нужном им направлении. Свет прибавил ходу, чтобы не потерять его из виду совсем. Впереди, за крутым поворотом русла он вдруг услышал громкие непонятные звуки. Он крикнул, останавливая Бонго, но тот уже повернул за поворот.

Буквально через мгновение он появился опять – улепетывающий со всех ног от неведомой опасности. Лук тут же появился в руках охотника; стрела тоже ждала, когда тугая тетива натянет мощные дуги из остролиста. Но оперенная смерть так и не полетела вперед, потому что добыча была ей не под силу. Из за поворота выскочил, быстро набирая скорость, и стремительно догоняя Бонго, огромный серый зверь.

– Слон, – вспомнил охотник гравюру из подвала Обители, – действительно размером с небольшой дом.

Вспоминать еще что-то не было времени – огромное животное уже подняло хобот, готовое обрушить его на комиссара. А за первой живой горой выбежала вторая, третья… Этим громадинам больше пристало неспешно передвигаться по равнине, наслаждаясь сочной травой, а не бежать, словно спасаясь от… Свет быстро огляделся. На высокий обрывистый берег засохшей реки сам он мог взлететь за пару мгновений; даже прихватить кого-то из космолетчиков с собой – хотя бы девушку. Но как быть с остальными; особенно с Бонго, который уже ощущал на затылке горячее дыхание слона?

И тогда Свет принял совсем другое решение. Он пошел навстречу комиссару, высоко воздев руки и бросая в горячий воздух напевные слова. Эти слова он выудил из памяти покойного колдуна, и не понимал их смысла. Но именно после них он сам когда-то забарахтался в воздухе, как муха в паутине, или пчела в тягучем меде.

Слон наконец настиг комиссара. Его гибкая «рука», торчащая вперед меж огромных бивней, обвила туловище человека, и в один миг подняла его высоко вверх, очевидно готовясь швырнуть его себе под ноги. Комиссар на удивление тонко заверещал, прощаясь и с жизнью, и со своей так и не свершившейся мечтой. Но движения слона вдруг замедлились; он едва успел опустить на высохшую глину четвертую ногу, что позволило ему не упасть вместе с живой ношей. А ноша – комиссар – тоже мог лишь бешено вращать зрачками – заклятие достало и его.

Теперь только Свет мог двигаться в округе. Предчувствие не обмануло его. Однажды преодолев чары, Свет стал над ними; они больше не были властны над охотником. Однако времени оценить новые ощущения тоже не было. Издали накатывали ритмичные звуки, больше всего похожие на гром барабанов. Охотник не знал, как далеко простираются чары. А ведь из за его пределов могли прилететь стрелы, или копья. Да даже одного камня, сброшенного с кручи, хватило бы, чтобы размозжить кому-нибудь голову. Ведь то, что гремело, кричало, вопило и стучало уже совсем недалеко, было здешними охотниками. Сам Свет никогда не сталкивался с такой загонной охотой, но услужливая память Узоха подсказала ему; точнее показала коренастых чернокожих людей, пляшущих вокруг добычи.

Свет поспешил первым освободить комиссара. С трудом расправляя толстый хобот слона, он встретился взглядом с Бонго, и был поражен. Столько ненависти плескалось сейчас в глазах комиссара! Словно Свет сейчас не спасал его, а бросал на произвол судьбы. Дальше охотник уже не церемонился. Он буквально зашвырнул тяжеленного негра на край берега, и склонился над комолетчиками. Здесь он действовал гораздо бережней, хотя так же быстро. Разноцветные провода оказались на удивление прочными. За них Свет и вытянул друзей наверх; словно рыбу – которой когда-то здесь было полным-полно. Слабая улыбка обозначилась на его губах – это действительно было похоже на рыбалку.

Свет непроизвольно вспомнил о людях, которых оставил на Белом материке; в их числе были жители рыбацкой деревушки. Дождались ли они весны…

Спрыгнув вниз, он поднял на высокий берег Волка. Для пса провода не понадобились; его бережно подхватили на плечо.

Обратившись к небу, Свет пропел еще несколько слов. Их он тоже не понял, но действие они произвели именно то, которое ждал охотник. Разрушить заклятие оказалось намного быстрее, чем его создать. Земля под охотником ощутимо дрогнула; на дно высохшего русла посыпались камешки – это сразу несколько слонов опустили ноги. Огромные животные словно не заметили, что незримая сила держала их в неподвижности долгие мгновения. Вожак громко затрубил и стадо ринулась туда, куда когда-то давно несла свои воды река.

Люди тоже не испытали никаких неудобств при переходе к подвижному состоянию. Комиссар вскочил первым; остальные не успели. Услышав властный голос охотника, а за ним грозный рык Волка, космолетчики предпочли лежа вслушиваться в шум, волной накатывающий на них. Рядом ворча опустился на землю Бонго.

Наконец крики, леденящие кровь завывания и несмолкаемый грохот барабанов выплеснулся из за поворота, и путники увидели целую толпу низкорослых чернокожих охотников. Все дружно посмотрели на Бонго, словно сравнивая его с людьми, беснующимися внизу. Тот скрипнул зубами. А вот Свету не было никакого дела до комиссара. Он сейчас сравнивал свои впечатления с теми, что наградила его память погибшего чародея. Внизу живой волной неслось что было сил бродячее племя тутси. На его родном континенте тоже было племя перекати-поле. Они называли себя парсами и жили торговлей и случайными заработками.

А эти чернокожие дикари были прирожденными охотниками. Их дом был там, где наземь замертво падала добыча. Ну хотя бы тот же слон.

– Хотя, – молодой охотник оценил оружие дикарей, – как они смогут завалить его? Значит, впереди слонов ждет ловушка.

За взрослыми охотниками пробежали женщины и дети; следом едва ковыляли старики. Если племя сегодня добудет слона, эти дряхлые дикари еще поживут. В противном случае многие из них могли не пережить ближайших дней…

Словно в подтвержден6ии его мыслей о засаде впереди раздался громкий рев, полный мучительной боли. В ответ тутси, большая часть которых как раз бежала, пританцовывая, под Светом и его попутчиками, разразилась еще более громкими криками. Их вопли заглушили даже барабаны, которые не переставая задавали ритм травле. А те, что следовали за охотниками, пустились в настоящий пляс. Это был праздник дикой природы, где каждый участник чувствовал себя центром мироздания.

Как не громок был этот радостный шум, Свет расслышал в нем единственный вскрик, заполненный болью. И это был детский крик. Охотник тут же вскочил на ноги, и шум внизу мгновенно прервался. Племя смотрела на странного белокожего незнакомца, а тот протянул руку в их сторону, в то место, где на земле неподвижно лежал темнокожий мальчишка. Казалось, жизнь уже покинула его, уползая между камней серой змейкой.

Раздался еще один громкий крик – горестный и яростный – и на не успевшую скрыться в камнях змею обрушился валун, тяжелый и безжалостный. Широкоплечий негр тут же отбросил камень, и поднял мертвую змею за хвост. Вокруг него уже был образован пустой круг; и сейчас в этот круг ворвалась женщина. Наверное это была мать ребенка, потому что она выхватила малыша из рук негра и запричитала, прижав неподвижное тело к груди.

Рядом со Светом выросла фигура Анюты. Она тронула охотника за рукав:

– Быстрее!

– Что быстрее? – не понял Свет.

– Быстрее туда, – космобиолог протянула руку вниз.

На длинном ремешке свисал анализатор, который – спохватился охотник – мог вылечить все! Он не мог лишь вытащить душу, пересекшую грань смерти, но этот ребенок был еще жив. Кому, как не Свету с его даром было знать это. Поэтому он решительно обхватил девушку за талию. Кондурова не успела испугаться; охотник уже мягко спружинил внизу ногами. Следом и она ощутила подошвами сапожек потрескавшуюся глину речного русла.

Негритянка без слов подала медику ребенка. Впрочем, он остался на руках матери – Анюте хватило его ножки; точнее того места, где вокруг двойного укуса уже наливалась черная шишка. Ее тут же скрыла эластичная повязка. Анна шустро забегала пальцами по кнопкам прибора.

– Все, – откинула она пальцем прядку волос со лба, – будем надеяться что этот парнишка тоже восприимчив к нашим медикаментам.

– Будем надеяться, – буркнул Свет, – прислушиваясь к голосу того самого крепыша, – у местных племен противоядия против песчаной змеи нет. Еще ни один человек не выжил после укуса.

– И откуда ты все знаешь? – немного удивилась Кондурова, вспомнившая, что охотник тоже не местный.

– Знаю, – улыбнулся охотник, не пожелавший раскрывать тайну Узоха, – а еще я знаю немного язык этих людей. И что-то мне в их речах подсказывает, что нас отсюда скоро не отпустят.

– Почему? – это уже вперед сунулся Михаил, нашедший недалеко отсюда пологий спуск.

– Потому что ребенку лучше, – еще шире улыбнулся Свет, показывая на открывшего глаза негритенка, – значит впереди нас ждет праздничный пир.

– Ну и что? – пожал плечами Суриков.

– А то, – показал рукой куда-то далеко Свет, – что пир не кончится, пока не съедят добычу… А добыча сегодня – слон.

Словно в ответ с того направления, куда указывала его рука, донесся еще один мучительный стон. Большая часть негров тут же унеслась туда, а к Свету и космолетчикам подошел вождь племени – им оказался тот самый крепыш. Он, к тому же, был отцом спасенного ребенка. Да – спасенного, потому что малыш уже стоял на своих ногах, не решаясь дотронуться до эластичной повязки на ноге. Анна тут же склонилась над пациентом.

А Свет принялся слушать вождя.

– Ну вот, – рассмеялся он, вольно переводя слова негра, – как я и говорил. Анна Ивановна – вождь дарит вам слона.

– Что же мне с ним делать? – ахнула девушка.

– Не переживай, – подмигнул охотник, показывая на племя, – ребята помогут.

– А слону нельзя помочь? – робко поинтересовалась девушка, – раз уж он мой.

– Ему уже ничто не поможет, – покачал головой Свет.

Он уже покопался в памяти колдуна, и теперь знал, почему так мучительно ревет зверь. Он попал в ловушку, прикрытую длинными листьями – в яму, чьи стены круто сходились вниз; словно в воронке. И сейчас слон своим гигантским весом и яростными попытками выбраться сам вбивал тушу в эту гигантскую воронку. Может, будь сейчас здесь неведомый пятисотсильный трактор, который так красочно описывался в миникомпе, слона можно было спасти. А так его вытащат вручную – по частям.

Последнего Свет объяснять не стал; он увлек попутчиков вслед за тутси, чтобы принять участие в завершающей части охоты. Больно уж ему не понравилось, как радуются негры стонам серого исполина.

Бонго шел по верху русла. Свет, оглянувшись назад, поразился тому, как преобразился комиссар. Ярость в его груди наверняка никуда не делась. Но сейчас на первый план выступило неуемное любопытство и нетерпение, которые выдавали каждое нервное движение. Огромный негр словно спешил навстречу судьбе, и явно ждал от нее многого.

Берега засохшей реки неуклонно сближались, а потом – едва не сомкнувшись – резко разошлись и практически пропали – в этом месте река когда-то широко разливалась. Именно здесь тутси устроили ловушку.

– Понятно, – кивнул Свет, – слоны увидели впереди простор и ринулись, не глядя под ноги. Хоть один, да должен был попасться.

Свет первым оказался у ловушки. Оказалось, в глубине еще был толстый заостренный столб, который должен был сразу прервать мучения исполина. Увы – слон упал так неудачно, что деревянное острие лишь прочертило кровавую полосу на боку слона. Эта рана не добавляла слону оптимизма. Исполин уже едва трубил в свой хобот, но Свет, оценивший рану, понял – его мучения будут долгими и страшными. Потому что все вооружение тутси состояло из тонких дротиков, одно из которых сейчас как раз нацелилось в глаз слону.

– Стой! – повелительно крикнул охотник, и чернокожий мучитель в изумлении отступил.

В изумлении, потому что охотник выкрикнул на языке тутси.

Позади него земляне (кроме застывшей на месте с гримасой сострадания на лице Анюты) обсуждали перипетии охоты.

– Странно, – рассуждал Владимир, – что же они не разбежались раньше, дали загнать себя в ловушку. Я бы на месте этой громадины повернул назад и задал бы жару этим ребятам.