Нулевые. Затишье перед катастрофой

– Вот что, – начал Власов. – Я понимаю, что ты чувствуешь, но не совсем понимаю, чего ты мне хочешь сказать. Ты самый правильный и хорошей человек, которого я видел в жизни. Расслабься и не загоняйся по поводу того что тебе сказал наш президент. Всё равно ни он, ни я, ни ты не в силах ничего изменить в этой стране. Потому что такого рода перемены зависят от больших факторов, чем воля одного человека

Подведение итогов.

Даже будучи обособленным от реальности в коттедже Власов с каждым днем всё острее ощущал давление. Безрадостная картина происходящего со страной постепенно вырисовывалась в его сознании. Оказалось, что всё это время страна управлялась коллективным совком, который насосался нефтедолларов и отчетливо жаждал реванша за унижения со стороны западного мира. А президент просто оформлял желания этой массы в конкретные действия, выступая посредником между демоническим совком и народом. Действительно. В консервативных ценностях исповедуемых властью было нечто демоническое. Мысленно Власов представлял себе, что неубранный разлагавшийся труп СССР ожил от нефтедолларов, восстал из мёртвых и стал управлять так и не сформировавшийся Россией. Мало кому было известно, что может натворить обезумевший совок в процессе постмодернистской смети. Поэтому Власову нужно было бежать из страны немедленно.

Власов проводил пятничный вечер за просмотром телеканала “Дождь”, сидя на диване вместе с Анастасией. Одна известная телеведущая брала интервью у некой симпатичной девушки в строгом костюме с причёской напоминающей прическу Жаклин Кеннеди. Отчего Власов вспомнил кадры встречи Хрущева и Кеннеди вместе с их женами.

– Я не буду делать вид, что мы не знакомы, так что я буду с тобой на “ты”, – начала телеведущая.

– Я не против, – с улыбкой согласилась девушка.

– Смотри. Митинги закончились, а протестная волна постепенно затухает. Власть закручивает гайки и делает это весьма успешно. Антикоррупционная риторика оппозиции уже не так популярна в народе. По-твоему власть смогла обуздать протестную активность? – спросила ведущая.

– Нет. Не смогла, – начала девушка. – Как не желали бы этого наши охранители. Протест ушел если не в подполье, то на кухни, в курилки, а у кого-то и в спальни.

– Да? Может быть, это нам так хочется думать? – спросила ведущая.

Анастасия рассмеялась.

– Что такое? – спросил Власов.

– Эта же твоя подруга. Ты её не узнал? – спросила Настя.

– Какая подруга? – поинтересовался Власов.

– Ну, ты ей ещё сказал, что мы с тобой в отношениях … Аня, – сказала Настя.

– Аня? – Власов рассмеялся. – Что она могла забыть на “Дожде”? Только, наверное, трусы свои.

– Перестань, – злобно одернула его Настя. – Давай нормально посмотрим без этих шуточек.

– Да кто её туда пустит? – Власов задал риторический вопрос.

– Вообще-то у неё тут уже давно своя передача, – сказала Настя.

– Правда? – Власов расхохотался, – Они ещё спрашивают, почему их протест слился? С такой-то оппозицией. Да нет. Это не она.

– Ну, хватит, – говорила Настя.

– Я вот недавно окончательно поняла, чем были наши протесты, – продолжала девушка. – Это был первый шаг в долгом процессе смены поколений от советского поколения уже к постсоветскому поколению. И главное к глобальной смене ценностей. Поэтому митинги были такими невнятными, без четких лозунгов и даже лидеров.

– Ань, а как быть с распространенным мнением в условной “либеральной среде”, что креативный класс голосует ногами? – спросила ведущая.

– АНЬ?! – это слово заполнило всё пространство сознания Власова.

Михаил присмотрелся к девушке. Неужели это была она? Да. Под маской Жаклин Кеннеди скрывалась Аня. Но была ли это Аня? У неё было всё другое. Другая одежда, другая манера поведения. Даже взгляд её светло-карих глаз не был ни жизнелюбивым, ни маниакально-наркоманским, а излучал интеллект. Интеллект! Интеллект, которого в ней и в помине не было.

– Вот так вот выглядит настоящее зло. Чудовище с тысячей лиц, – с ужасом думал Власов.

– Наконец дошло? – Настя улыбнулась.

– Всё. Не начинай, – говорил Власов.

Настя расхохоталась.

– Даже сами эти антикоррупционные требования они как-то выглядели слишком наивно в общероссийском масштабе, – говорила Аня.

– Ну да, – подтвердила телеведущая. – Мне всегда казалось, что протест начнется хотя бы с лозунгов смены власти.

– Знаешь вот, – Аня рассмеялась. – Ситуация в нашей стране гораздо сложнее чтобы ограничивать все наши проблемы просто наличием личности какого-то президента.

– Тут многие могут с тобой поспорить. Давай лучше вот о чем, – ведущая сменила тему. – Я знаю, что ты недавно стала мамой….

На этом моменте Власов расхохотался.

– Хотел бы я посмотреть на того придурка, который приходиться отцом её ребёнка. Наверно рогами потолок и люстру задевает, когда по квартире ходит, – думал Власов.

– Да. Теперь живу загородом вместе с сыном, – сказала Аня.

– А отец есть у ребёнка? – спросила телеведущая.

– Его отец самый лучший мужчина в мире, – говорила Аня.

– Кто бы сомневался, – подумал Власов.

– Ну не знаю, Аня, – сказала ведущая.

– Что? – спросила Аня.

– Может быть, уже раскроешь нам тайну, а то мы на фейсбуке устали себе головы ломать, – говорила телеведущая.

– Перестань, – Аня рассмеялась. – Мы же с тобой не в кафе или ресторане сидим. У нас передача.

– Хватит, Аня, – настаивала ведущая. – Мы живем в информационную эпоху. Всё равно мы всё узнаем.

– Может быть, и так, но пока я останусь обычной матерью-одиночкой, – говорила Анна.

– И что ты будешь делать? – спросила Настя.

– С чем? – спросил Власов.

– С чем?! А если это твой ребёнок? Может быть, не знаю, свяжешься с ней для начала? – Анастасия злилась.

– Ой, да нахрена мне это надо? Она же всё равно никогда не узнает, кто там её трахнул и заделал ей ребёнка этого. Там же надо будет брать анализ крови у толпы мужиков как в фильме “Нечто”, – Власов рассмеялся.

– Ужас. Что ты несёшь?! Какой же ты сраный козёл, – Анастасия была в ярости. – Я просто даже не знаю, что сказать тебе. Если это твой сын? Если твой? И вот тебе насрать на это?

– Мой? – улыбнулся Власов. – Ну, я за собой слежу в этом плане. Вообще у Ани денег хватит, чтобы обеспечить жизнь своей личинки. С голоду не подохнут.