Неисправимый бабник. Книга 1

Улица Короленко – это центр города. Она примыкает к проспекту Маркса. Тут же на углу читальный зал городской публичной библиотеки. Начиная с сумерек и до поздней ночи центр города принадлежит молодежи. Тут происходят тусовки, решаются судьбы юных девушек, которые впервые выходят сюда на смотр с разрешения родителей, а то и вовсе без разрешения. Танцевальные площадки и крупнейшие парки города – это тоже место знакомств и встреч.

– Вот это мне и нужно, – сказал Витя, глядя на здание библиотеки. – В воскресенье, послезавтра, я буду здесь торчать весь день. А завтра с утра и до ночи – искать квартиру.

– А ты где ночуешь, на вокзале? – спросил Иван.

– Сплю во дворе, под абрикосовым деревом, это на той стороне Днепра. У хозяев собственная хибарка и куча детей: сами едва помещаются на полу.

5

У одного дома на небольшом участке женщина обрывала абрикосы и складывала их в широкое эмалированное блюдо.

– Извините, пожалуйста, я ищу койку, нет ли у вас места? Порядок гарантирую.

– Вы один или с женой?

– Я холост.

– Садитесь на лавочку, я сейчас приду.

Витя уселся на деревянную скамейку во дворе и стал ждать хозяйку. Она вскоре пришла, села рядом, несколько поодаль, и спросила:

– А вы не хотели бы жениться?

– Нет, а что?

– У меня дочь разведена. Она у меня такая хорошая, такая милая, а муж ей попался – алкаш страшный и бабник неисправимый. Если бы вы понравились друг другу… кто знает, может, вы бы и поладили. Видите, какой у нас шикарный дом? У меня одна дочь… А я… я не такая скверная теща, не думайте. Мое предложение на первый взгляд выглядит смешно, не осуждайте меня, дуру… Но я так хочу счастья своей дочери, что готова пойти на все, понимаете? Хотите, я вам устрою свидание, но так, чтоб Оксана не знала. Вы наведаетесь в это воскресенье как племянник моей знакомой из Запорожья, а там тары-бары – и глядишь, дело пошло на лад. Согласны? Оксанка, как я уже сказала, у меня единственная дочь – занимайте половину дома, не надо бегать искать. Пойдем, я покажу тебе наши хоромы. Не стесняйся, зятек мой дорогой.

– Спасибо, но боюсь, что мы не договоримся.

– Почему, скажи на милость? Ну посмотри хучь фитографию.

– Хорошо, давайте посмотрим.

Мать быстро достала альбом, развернула. Разведенная женщина в кругу подруг выглядела обычно. Ничего особенного в ее еще не увядшем личике не было.

– Красивая у вас дочь, но… я не собираюсь портить ей жизни и себе заодно. Ведь муж – это не только постель и гулянье под луной, пока не появится ребенок. Это хозяин дома, глава семьи, а я гол как сокол и могу сесть на шею вашей дочери и вам заодно. Пройдет какое-то время, и вы обе возненавидите меня. Сколько ваша дочь зарабатывает?

– Ставка у нее шестьсот сорок рублей.

– Ну вот видите. Это на одного, а появится еще…

– Ты мне, милок, понравился. Вежливый такой и симпатичный. Дай, думаю, спрошу, чем черт не шутит? Ты уж прости меня, дуру старую.

– Да вы еще о-го-го! Помогите мне найти комнату, и тогда мы будем дружить, я вас навещу, когда Оксана будет дома.

– Очень верно, молодой человек. Ты просто умница, как я вижу. Что касается сдачи комнаты, то я, право же, не знаю, кто мог бы ее сдать. Приходи в воскресенье, может, мы с Оксаной пустим тебя на недельку, ежели нигде ничего не найдешь. Решилась, плюнула бы на все и решилась.

– Знаете, мне тут в конце этой улицы пообещали комнату, но именно в это время я должен явиться, чтоб получить окончательный ответ. Я вернусь через полчаса, а может, через час, а пока извините.

Витя вышел на улицу Веселая, решил постучаться в этот дом. Чем черт не шутит? Спрыгнув с велосипеда, подошел к калитке и нажал на кнопку звонка. Через некоторое время вышла хозяйка, высокая, худая, как жердочка, с печальными, немного впалыми глазами, лет сорока, а возможно, и меньше.

– Откуда вы и зачем приехали? Что вас побудило оставить своих родных? Есть ли у вас жена, дети? Вы женились, потом разводились или такого не было?

Она долго и внимательно разглядывала Витю с ног до головы и наконец сказала:

– Ладно. Что с тобой делать, куда тебе деваться? Иди, живи. Будешь платить сто рублей в месяц, жить в большой комнате. У меня трое детей: две взрослые дочери, а одна маленькая, лет шести.

– Можно посмотреть вашу комнату?

– Можно, отчего же нет?

– Мне нравится у вас, – сказал Витя, – а я сделаю так, чтоб и я вам понравился.

– Ты должен прописаться у меня. Без прописки я не смогу тебя держать у себя, – сказала тетя Вера. – Надеюсь, ты не станешь претендовать на мою площадь в случае чего, как некоторые недобросовестные люди.

– Нет, что вы, тетя Вера. Я готов дать расписку хоть сейчас.

– Никакой расписки мне не надо, я верю на слово. А сейчас я достану домовую книгу, и мы пойдем к квартальной, а потом в паспортный стол нашего территориального отделения полиции. Кажись, сегодня у них прием.

Витя посадил тетю Веру впереди себя на велосипедную раму, и они поехали к квартальной. Тетя Вера была для него одной из героинь великого английского писателя Диккенса.

6

Витя был уверен, что в паспортном столе ничего не получится.

– А может, нам не стоит время тратить? – сказал он Вере, когда они вышли от квартальной.

– Нет, поедем попытаем счастья, – возразила тетя Вера. – По идее, у меня частный дом, и у полиции нет таких прав, чтоб отказать в прописке, если площадь позволяет. А там посмотрим. Мои дети тоже мотаются по свету, а муж во Львове инженером на железной дороге трудится. Может, и им кто-то помогает так же, как я тебе сейчас.

В паспортном столе, к удивлению, к пришельцу с далекого запада отнеслись весьма лояльно, и после короткой беседы начальник паспортного стола наложил резолюцию: «Прописать постоянно».

Тетя Вера и Витя были так рады, что на обратном пути заскочили в магазин, купили бутылку вина и буханку хлеба, чтоб отметить новоселье.

– Я отвезу велосипед хозяину, заберу свой чемодан и вернусь через полчаса, – сказал Витя у дома, в котором он уже был прописан.

Дед Афанасий оказался дома.

– Я рад за тебя, – сказал он. – Может, и моей дочери кто-то поможет, она тоже по чужим углам скитается.

– Вы свою Аллу пошлите в девятый класс, она хорошая, симпатичная девочка, ей учиться надо, – сказал Витя, глядя на ее покрасневшие глаза.

– Ты чего, дочка, никак слезы у тебя на глазах? Что случилось с тобой? Ты так быстро привыкла к чужому дяде?

– Ничего не случилось, – уткнулась она в грудь отца, – это я так, Женю вспомнила – и жалко ее стало.

– Не забывай нас, – сказал хозяин.

– Добрых людей трудно забыть. Прощайте, извините, если что не так.