Прорыв (сборник)

– Гюнтер!! Гюнтер Саре! – радостно засмеялся Карл, обнимая старого университетского товарища. – Какими судьбами в Мадриде? Видно, приехал полюбопытствовать на знаменитую и расхваленную корриду? Не ходи. Отвратительное и совершенно неинтересное зрелище. Будешь сильно разочарован: просто бойня животных, а тореро – мясник. Не понимаю, чем там восхищаться?

– Я по делу клиента, – лаконично пояснил Гюнтер, пытаясь высвободиться из медвежьих объятий Дица. – Да пусти же… Сейчас подадут завтрак.

– Вот как? Выходит, ты знал, что я здесь? – удивился Карл, усаживаясь за столик. – Но откуда, позволь спросить?

– Конечно, узнать о тебе – на уровне мистики. Разве в этом городе так много светловолосых верзил, говорящих с немецким акцентом? – не удержался, чтобы не съязвить, Саре. – Достаточно иметь язык и уметь хоть немного анализировать услышанное.

– Ты все такой же, – добродушно посмеялся Диц, принимаясь за еду.

– Да и ты совсем не меняешься. По-прежнему завидный аппетит молодого волка, – улыбнулся Гюнтер. – Как дела, Карл? Наверное, ты теперь стал важной международной полицейской шишкой?

– Скорее прыщом. Но пока не теряю надежд. А ты, как я вижу, все занимаешься адвокатской практикой?

– Да, сейчас у меня как раз очень интересное дело. Имущественный иск. Клиенты – наследники французского коммерсанта – желают получить компенсацию за реквизированную у них нацистами во время войны фирму. Всем нужны деньги. Инфляция!

– Археология, – презрительно хмыкнул Диц, – и охота тебе копаться в таком старом окаменелом дерьме?

– Ты тоже не выбираешь себе интересных дел, – уклончиво ответил Саре. – Я уже успел выяснить, что фирму прибрали к рукам эсэсманы во время оккупации Франции. Хозяина без лишних разговоров отправили в лагерь смерти, размещавшийся где-то в Польше. Забыл, как точно называется это местечко… Впрочем, подобные подробности не столь важны, суть заключается совсем в другом. Если раскручу дело на «всю катушку», то получу хороший процент. Мне уже удалось найти некоторые концы, я потянул за нити, и они привели меня сюда.

– Поздравляю! Путешествуешь за счет богатого клиента? Или это профессиональная тайна?

– Карл, прошу тебя, перестань дурачиться. Я несказанно обрадовался, узнав, что ты здесь, и очень надеюсь на твою помощь.

– В чем? – удивленно поднял брови Диц. Он уже покончил с завтраком и, рассеянно слушая Саре, быстро просматривал традиционную утреннюю подборку газет, дымя сигаретой. – Хочешь предложить мне проехаться за счет будущих наследников куда-нибудь к зулусам или поохотиться в саванне на жирафов? Должен тебя сильно огорчить, дорогой Гюнтер. Не могу, дела.

– Карл! Отложи свои газеты, допей кофе и пойдем прогуляемся по Прадо-Риколетос-Кастеллана, – словно не слыша его насмешек, миролюбиво предложил адвокат. – Название этого бульвара звучит для меня завораживающей райской музыкой. Я, как школьник, мечтающий о путешествиях в экзотические дальние страны, готов повторять его вновь и вновь. Когда еще доведется побывать здесь снова…

Они медленно шли по теневой стороне оживленной улицы. Карл, рассеянно слушая приятеля, глазел по сторонам, провожая взглядами хорошеньких женщин, а Саре, от волнения поминутно поправляя очки, рассказывал.

– …В сорок втором году в Париже работал в гестапо некий Эрих Шварц, приближенное лицо группенфюрера СС Поля – начальника хозяйственного управления ведомства рейхсфюрера СС Генриха Гиммлера. Именно Шварц и прибрал к рукам фирму француза, а его самого упек в концлагерь. Предприятие вскоре продали, а на вырученные деньги приобрели землю. Но потом ее у Шварца перекупил некий Зальц, а у того – Карл Энгельхен.

– Кто? – заинтересованно переспросил до этого момента невнимательно слушавший Диц. Он даже взял Саре под руку, словно опасаясь, что тот сейчас может от него неожиданно уйти. – Кто, ты сказал, перекупил?

– Карл Энгельхен. Что, знакомое тебе имя? – недоуменно глядя на приятеля, повторил Гюнтер. «Все криминальные полицейские со своими странностями – заключил он. – Стоит ли обращать на это внимание?»

– Н-нет… Я просто так. Продолжай, пожалуйста. Любопытная история.

– Представляешь, мне удалось установить, что перепродажа земли – чистейшая афера! Подлог! Не спрашивай, как, но я все-таки до всего докопался. Это стоило немалых трудов и повлекло определенные расходы. Конечно, правдоискательство довольно опасное занятие, и ситуация не раз грозила серьезными неприятностями. Тем не менее теперь я знаю и располагаю фактами, что Зальц, Шварц и Энгельхен – одно и то же лицо! Просто этот эсэсман работал сначала во Франции под именем Шварца, потом его нарекли Зальцем и перебросили на другой участок, но на самом деле он – Энгельхен!

– М-да… – кисло протянул Диц. – Весьма любопытная и крайне запутанная история. Но все это случилось очень давно, во время Второй мировой войны. Скажи, Гюнтер, чем же я могу тебе помочь?

– Ты работаешь в Международной криминальной полиции. Помоги мне добыть архивные материалы об Энгельхене. Наверное, у вас в картотеках найдутся сведения о нем.

Диц, не отвечая, увлек Гюнтера в манящую прохладу модной торговой галереи со множеством бутиков. Некоторое время они молча шли рядом.

– Видишь ли, моя фирма не занимается политикой, – наконец сказал Карл. – Статья третья устава Интерпола строго запрещает нам участвовать в расследованиях любых акций политического, расового или религиозного характера. А во времена нацизма гестапо являлось тайной политической полицией! Нюрнбергским трибуналом оно признано преступной военной организацией. Лучше поищи архивные материалы дома, в Германии. Не пробовал?

– В Германии… – фыркнул Саре. – Там все подобные сведения хранятся за семью замками. Разве ты не знаешь, что практически каждый гестаповец был еще и уголовным преступником, не говоря уже об СС в целом? До того как Гитлер сколотил из них свой «черный орден», многие будущие члены СС, вплоть до генералов, сидели в тюрьмах, и отнюдь не за «политику!» Наверняка, все это аккуратно фиксировалось лучшей в мире криминальной полицией. Поэтому я и надеюсь, что в ваших архивах можно отыскать много интересного об эсэсманах. Тем более они сами проворачивали крупные уголовные дела во время войны.

– Бог мой, Гюнтер, да откуда же сейчас взять такие сведения? Прошло уже столько лет. К тому же значительную часть архива вывезли по указанию Сталина советские службы безопасности. От них не отставали и наши лучшие «друзья» американцы, тоннами отправлявшие документацию на транспортных самолетах за океан в архивы своей разведки. А сколько успели уничтожить и спрятать в хитрых тайниках сами эсэсовцы? Не проявляй детской наивности, мой друг, и, подобно Дон Кихоту, не воюй с ветряными мельницами. Смотри на вещи здраво, ты же правовед!

– Хорошо! – Саре нервно поправил очки, съезжавшие с потного носа. – Выходит, я знаю о твоей организации значительно больше тебя? Изволь, расскажу тебе кое-что. Возможно, после этого ты согласишься мне помочь.

– Посмотрим, – насторожился Диц.

– Знаешь, где располагалась штаб-квартира Интерпола во время Второй мировой войны? В Берлинском пригороде Ванзее. Да-да, том самом, где главари Третьего рейха разрабатывали планы уничтожения неарийских наций. С тридцать восьмого по сороковой год президентом Интерпола был штандартенфюрер СС, сотрудник гестапо Отто Стайнхасль. С сорокого года по сорок второй – группенфюрер СС, шеф военной полиции рейха Райнхард Гейдрих, а с сорок третьего по сорок пятый – шеф гестапо и СД, группенфюрер СС Эрнст Кальтенбруннер, которого союзники повесили за преступления против человечества.

Саре разволновался, побледнел и остановился, сделав вид, что разглядывает витрину ювелирного магазина. Диц даже испугался за приятеля – Гюнтер никогда не отличался крепким здоровьем, а в Мадриде жара и духота, в кажущемся бездонном голубом небе ни облачка, и только палит безжалостное светило. Где тот благодатный дождь, пролившийся на город несколько дней назад?

Интересно, что еще вырыл дотошный адвокат: с ним нужно держать ухо востро! С первого взгляда университетский товарищ кажется недалеким недотепой-неудачником, очкариком-зубрилкой, не способным оседлать «фортуну». Но это ложное впечатление. Гюнтер обладал острым и быстрым умом, проявлял немалые способности в анализе и отличался завидным упорством. Французам-наследникам фирмы повезло с адвокатом.

Немного отдышавшись и восстановив силы, Саре двинулся дальше, продолжив свой рассказ.

– Оккупировав Европу, нацисты успешно использовали досье и учеты Интерпола для выявления и уничтожения участников Сопротивления. Эсэсовцы фабриковали уголовные дела на политических деятелей, предпринимателей и других неугодных им лиц. Всем заправляли сотрудники СД и гестаповцы… Так попал в лагерь и дед моего клиента. У меня есть сведения, что значительная часть архива до сего времени хранится в вашей Парижской штаб-квартире. Если бы нам удалось найти среди старых бумаг уголовное дело на бывшего хозяина фирмы! Тогда можно точно узнать: кто, как и что сделал против него. И я бы выиграл важный процесс!

– И стал богатым… – покосившись на приятеля, тихо добавил Карл. Но громко он сказал совсем иное:

– Видишь ли, Гюнтер, тогда шла страшная война, кругом царила полная неразбериха, особенно в сорок пятом. И потом, насчет архива Интерпола. Откуда получены эти сведения? Кто даст стопроцентную гарантию, что это не пустые сплетни и слухи? Мне о нем ничего не известно. По крайней мере не известно о делах времен Второй мировой войны.

– Сплетни? – Лицо разволновавшегося Саре пошло красными пятнами. Он начал потихоньку терять контроль над собой. – Ну, мой милый! Ты – криминальный полицейский и отлично знаешь, какую власть над людьми и обстоятельствами дает обладание таким архивом. Бывшие члены «черного ордена» – эсэсманы – никогда и ни за что не выпустят его из своих рук. Кто же, находясь в здравом уме и твердой памяти, способен по собственной воле расстаться с компрометирующими материалами на десятки тысяч людей? А фашизация твоей «фирмы» продолжалась и после войны! Да-да, и после! Целых десять лет – с сорок шестого года по пятьдесят шестой, в Интерполе работал на различных ответственных должностях некий Дедерик Лоуваг – видный эсэсовец, один из бывших заместителей Кальтенбруннера! Видно, господа союзники без него никак не могли обойтись? А с шестьдесят восьмого года по семьдесят второй твоей конторой руководил представитель ФРГ Пауль Дикопф. Он тебе не знаком? Тоже бывший высокопоставленный эсэсман. Теперь даже известен номер его эсэсовского удостоверения: 337259. Значит, «черный орден» продолжает свое грязное дело и приставляет специальных людей тщательно хранить тайны прошлого, чтобы успешно использовать их в настоящем! Возможно, не зря на вашей эмблеме весы правосудия скрыты другими атрибутами, вроде мечей?

– Не горячись, Гюнтер, на нас уже оглядываются…

Диц повел его к столику уличного кафе под широким красно-белым полосатым зонтиком. Усадил на стул, предложил сигарету и заказал прохладительные напитки. Разговор с университетским товарищем, так неожиданно встреченным здесь, в столице Испании, начинал приобретать крайне важное для Карла значение. Как опытный сыщик, он решил попробовать выяснить, что еще важного известно Саре.

– О многом я тоже слышал… – осторожно начал Диц, внимательно наблюдая за реакцией адвоката. – Но как-то, знаешь ли, честно говоря, не хотелось верить в плохое. Я всегда старался держаться подальше от политики…

– Ты – вполне возможно. Но не твоя фирма! – горько усмехнувшись, перебил его Гюнтер. – Прикажешь растолковывать тебе, мой друг, прописные истины? Вспомни материалы 54-й Генеральной ассамблеи Интерпола в Вашингтоне. Американцы вовсю старательно и сильно тянут Международную криминальную полицию к политике. Причем тянут постоянно, и давление растет. Ваш шеф Джон Симпсон – большой дока в политическом сыске. Как-никак – руководитель секретной службы США.

– Я всегда полагал, что мы успешно разберемся со своими проблемами в Европе сами, без вмешательства и помощи американцев, – согласно кивнул Карл. – Но ты, как всегда, прав. Пока что-то не очень получается. Кругом расположены их базы, натыканы ракеты. Страшно, Гюнтер! Если возникнут серьезные разногласия с Советами и дело дойдет до вооруженного конфликта, русские ракеты долбанут не только по Америке, но и по нам. У красных огромная ядерная мощь. Германия вновь превратится в руины, среди которых тенями станут бродить умирающие от радиации люди.

– Ракеты – совсем другое дело. А вот выступавший на ассамблее министр юстиции США Эдвин Миз заявил: «Между США и странами Западной Европы – членами Интерпола, – уже хорошо налажен эффективный обмен информацией о преступлениях политического свойства». Вот видишь. – Саре снял очки и начал нервно протирать их стекла кусочком мягкой замши. – Карл! Если бы я не верил тебе, не знал тебя, разве я стал искать бы твоей помощи? Помоги мне, Карл! Удалось выяснить, что после окончания Второй мировой войны Энгельхен активно сотрудничал с испанскими спецслужбами режима генерала Франко. Ты же имеешь тесные контакты с местной криминальной полицией. Давай попробуем вместе отыскать архивные материалы. Мне очень нужно бесспорно доказать, что Энгельхен, Шварц и Зальц – одно и то же лицо! Иначе. Я ничего не добьюсь на процессе. Энгельхен еще жив, он очень богатый в ФРГ человек, с широкими связями в верхах. Без доказательств меня на суде раздавят, как беременного таракана. И мокрого пятна не останется.

– Подумай хорошенько: может, лучше всего бросить это тухлое дело? – сохраняя равнодушный вид, вкрадчиво предложил Диц. – Отдохни, развлекись. В Мадриде есть, что посмотреть. А я тем временем поищу для тебя другого богатого клиента, без всяких заморочек. Если туго с деньгами, скажи, не стесняйся, я одолжу, сколько нужно – отдашь, когда сможешь. Ты же не теряешь надежды разбогатеть?

– Нет-нет! – испуганно замахал руками Саре. – Нет! На свете должна существовать справедливость. Помоги мне выиграть процесс, Карл! Как старому товарищу по альма-матер.

– Не могу твердо обещать, Гюнтер. Но непременно попробую узнать, что можно сделать для тебя. Обещай подождать и не предпринимать необдуманных шагов – у стариков из «черного ордена» есть молодые последователи!

Дядя Карл

Вернувшись в номер отеля, Диц закурил и буквально рухнул в глубокое кресло. Некоторое время он сидел, отрешенно уставившись в стену «люкса», оклеенную дорогими, бежевого цвета, не раздражавшего глаз, обоями. Жадно докурив сигарету, небрежно ткнул окурок в пепельницу и торопливо вынул из пачки новую, хотя во рту уже скопилась горечь от никотина, а слюна приобрела коричневатый оттенок.

Как все ужасно! Почему неприятные события имеют свойство громоздиться друг на друга столь неожиданно, нелепо и совершенно отвратительно. Убили Хорхе, до сих пор полная неясность с этим чертовым «Фронтом борьбы за демократию». И тут, словно в насмешку, еще неожиданный удар госпожи Судьбы – появление старого университетского приятеля Саре!

Бедный Гюнтер, если бы он только знал, к кому обратился за помощью, надеясь выиграть затянувшийся судебный процесс в пользу своего французского клиента, и на этом немного разбогатеть. Пришел, не зная, что Дица назвали Карлом в честь старшего брата его матери – Карла Энгельхена!

Каких трудов стоило скрыть волнение при упоминании адвокатом имени дяди! Диц никогда не предполагал, что у него вдруг может возникнуть желание удавить старого университетского приятеля и вместе с ним похоронить все семейные тайны. Британцы любят говорить про скелет в шкафу – так пусть он там и останется навеки, а каждому, кто сунет туда нос, надо его очень больно прищемить!