Инстинкт Ортокласа

– Так тебя же, дурачок, жалею, знаю ведь, что с ума сойдешь, если узнаешь, что ко мне черномордый приходил, вот и выкручиваюсь, как могу – вздыхала Люська, вылизывая примятую шубку.

– Ты это, давай-ка, беги к котенку. Наверное, голодный уже…

Василий смотрел на нее, думая о чем-то своем.

– Вот что, Люсь, – решительно сказал он. – Пойдешь сейчас кружным путем.

– Да ну, Вась, так долго. Я лучше опять через третий цех. В крайнем случае, опять через крышу перелезу…

– Ты слушай, что я скажу. Пойдешь через седьмой цех. Там, за седьмым, помойка есть, ну, ты знаешь. Пойдешь к помойке… Только, смотри, близко не подходи, поняла? Издали покличешь Мурзилу Ивановича. Поняла?

– Ой, Вась, да боюсь я этой помойки. Там такие отморозки живут! Днем-то увидишь – испугаешься, а ты меня туда ночью посылаешь. Ты в своем уме? Дитя осиротить хочешь? В кои-то веки мне котеночка оставили…

– Не боись! Не сделает он тебе ничего, поняла? Как выйдет Мурзила к тебе, скажешь, что от меня пришла. Он тебя и не тронет. Только не забудь сказать, что это я послал тебя к нему.

– Вась, ты вообще соображаешь, куда меня посылаешь? На погибель! Может, не надо, а? Что ты еще придумал? – отговаривалась Люська.

– Что придумал, то не твоего кошачьего ума дело, тут мужские разборки начинаются. Скажешь этому Мурзиле Ивановичу, но только смотри, очень вежливо и культурно, чтобы все было. Не вздумай с ним огрызаться, или злить его, поняла? Ну вот, скажешь, что, мол, Василий из пятого цеха, попал в беду и очень просит, чтобы он забежал ко мне на минутку. И всех дел. Да не трясись ты, если бы не моя беда, разве я бы тебя туда послал? Я, если честно, и сам побаиваюсь за тебя. Но ведь ты же у меня умница. Ты справишься. Ну, ладно, давай, беги, а то время позднее, да и малец без тебя измаялся. Только будь осторожней. Да завтра приди обязательно, расскажи, как все обошлось, а то переживать буду.

Люська потерлась о Василия, нежно куснула его за ухо и убежала. Надо было торопиться. Молоко прибыло и казалось, что оно даже капает на снег, оставляя за Люськой сладкий, молочный след.

Место, куда послал Василий Люську, издавна пользовалось дурной славой. В темном углу за седьмым цехом была помойка, разгребаемая только к приезду какой-нибудь комиссии. Но так как в последнее время комиссий по заводам ходило все меньше и меньше, то уже давно никому не было до нее никакого дела. Помойка обрастала списанной мебелью, коробками, ящиками, старыми башмаками, рваной спецодеждой и разным другим заводским хламом. Там обитали кошачьи изгои – низшая каста, которую не допускали в цеха. Настоящие отморозки, которых остерегалось все заводское кошачье население. Вот в это сумрачное место и направилась Люська.

Забежав за седьмой цех, она с опаской, на полусогнутых лапах приблизилась к помойке. Совсем близко подойти побоялась, и издали, чтобы в любой момент можно было удрать, тоненьким, вежливым голосом замяукала:

– Мурзила Иванович! Мурзила Иванович! Будьте добреньки, выйдите на минуточку!

Минуты две все оставалось без движения. Над смрадом помойки зависла ночная тишина. Люська уже про себя вздохнула облегченно: «Наверное, нет тут никого. Так и скажу Василию. Была – никого не застала». Она уже было собралась бежать без оглядки из этого страшного места, как вдруг из-под кучи автомобильных покрышек выполз здоровенный, грязный и ободранный кот без одного уха и половины хвоста. Он весь был всклокоченный и такой замызганный, что невозможно было определить его окрас. За ним из мрака помоечных нагромождений, как тени, материализовались еще пять котов такого же жуткого вида. У Люськи при виде их шерсть встала дыбом и по телу побежали мурашки, заставляя все тело трястись, как в судорогах. А Мурзила Иванович, выползший первым, зевнул и не спеша, подошел к ней.

– Ух, ты, кто к нам пожаловал! – прохрипел он. – Ты что ли звала? Это как же такую кисулю к нашему берегу прибило?

– Я… Я… Я от Василия, – заикаясь от страха, промямлила Люська.

– От какого такого Василия? Не знаю я никакого Василия.

«Вот влипла, так влипла!», – невесело подумала Люська. Едва живая от ужаса, она тряслась, как в лихорадке, только что зубы не стучали. От Мурзилы Ивановича омерзительно несло помойкой, давно не лизанной шерстью, кровью и еще чем-то ужасно противным. Одноухая его рожа вблизи оказалась вся исполосованной шрамами. «Страсть-то какая!» – ужаснулась Люська.

– Василий, с пятого цеха, не помните?

– А-а-а, Васька, что ли? Так бы и говорила, а то «Василий»! А ты кто? Шмара его, что ли?

– Да, – мяукнула в ответ Люська. И на всякий случай уточнила. – Его жена.

– Ну, и чего ему надо, жена? – передразнил Мурзила.

– Я не знаю, – чуть не теряя сознание, выдавила Люська. – Он просил Вас зайти к нему. Сказал, что надо о чем-то поговорить, а о чем – не сказал.

– Перетереть, значит? Ладно, забегу намедни, – недовольно буркнул Мурзила Иванович и внимательно пригляделся к Люське. В его тусклых, ничего не выражающих глазах, вдруг загорелся лукавый огонек. – А чего это тебя так трясет а, Киса? – захохотал он, и вплотную придвинулся к Люське, прижав ее своим грязным боком к какой-то размокшей картонной коробке. Вся его молчаливая клокастая свита подступила и встала за его спиной, готовая в любой момент кинуться на Люську.

– Мо-мо-мороз очень холодный, – трепеща всем телом, пробормотала Люська, не в силах шевельнуть ни одной лапой. Страх парализовал ее.

– Так давай я тебя погрею! – утробно захохотал Мурзила Иванович, явно потешаясь над Люськой.

– Ой, мамочка! – взвизгнула Люська, чуть не падая в обморок…

И в этот самый момент за спинами Мурзилиных дружбанов послышалась возня, и вслед за этим, расталкивая их, вперед вырвалась такая же страшная и грязная кошка.

– Ах ты, котяра блудливый! – истошно заорала она, увидев, как Мурзила Иванович прижимает Люську. – Ты что удумал?! Уже домой своих шалав водишь? А ты, прошмандовка, подстилка кошачья, тебе что, не известно, чей это кот? Со мной решила тягаться? – шипела она на Люську. – Да я тебе…

И кинулась на Люську. Мурзила Иванович в прыжке, перехватил ее, и мощной лапой прижал к земле:

– Угомонись, Мурка, это не то, что ты подумала, – пытался он урезонить ее.

– А тут и думать ничего не надо! – верещала, извиваясь под Мурзилой Ивановичем, Мурка. – Дураку понятно!

– Да, ты чего, сдурела совсем? Это Васькина шмара. Она по делу ко мне пришла.

– А если по делу, то чего ты зажимаешься с ней? – не утихала Мурка.

– Это… тоже по делу! – хохотнул Мурзила Иванович.

– Ты еще и издеваешься! Я тебе покажу «по делу»! – шипела и рычала Мурка, взбешенная наглой и откровенной неверностью.

– Говорю, по делу, значит, по делу, – разозлился Мурзила Иванович. – Я это… допрос с нее снимал, поняла? И вообще, не мешай мне работать! Уберите ее, – скомандовал он дружбанам.

Те накинулись на шипящую Мурку. Шерсть клоками летала над ними. Видно, не хилая была Мурка, если пятеро дюжих котов не могли с ней справиться.

– Ну, шалава, погоди у меня! Я еще доберусь до тебя! – орала Мурка Люське из кучи малы.

Та, воспользовавшись суматохой, бросилась бежать, не разбирая дороги. А вдогонку ей неслось:

– Мау-ау-ау-ау!!! – это потешалась над ней банда Мурзилы Ивановича.

На следующую ночь, когда Люська бежала к Василию, из-за угла соседнего цеха прошмыгнула еле заметная в сумерках тень и тут же прилепилась к стене. «Кто это еще? Не Маркиз ли? А может быть и того хуже – Мурка? Как бы мне все объяснить ей? Но ведь она и слушать не захочет…»

Люська остановилась в нерешительности. Но никто не появлялся, и она побежала дальше. Серая, едва различимая тень следовала за ней. Люська остановилась – тень тоже остановилась. И пока Люська бежала до пятого цеха, тень неотступно преследовала ее, а перед самым цехом незаметно растворилась в темноте, словно ее и не было. Люська даже подумала: «Может, показалось?». И вернулась до угла, где растаяла преследовавшая ее тень. Нет, ей не показалось. На недавно выпавшем снегу отчетливо виднелись свежие отпечатки кошачьих лап. «Час от часу не легче!», – расстроилась Люська и опрометью рванула в спасительную темноту цеха.

Василий встретил Люську уже стоя на трех лапах.

– Ну, вот видишь, а ты боялась, что калекой останусь. Ничего нам котам не сделается, – хорохорился он, демонстрируя Люське, как он уже может передвигаться.

– Ну, как сынок? Подрос?

– Ну, Вась, ты даешь! За один день он так и подрос! – рассмеялась счастливо Люська.

– Молока-то хватает? – деловито спросил Василий.

– Хватает. У нас в цеху люди не без понятия, кормят хорошо. Не то, что у тебя…