Пубертат прыщавый. О подростках и для подростков

– Это, наверное, Захар, мой двоюродный брат! – поясняет Степка, сдвигая с места свою коляску. – Он обещал сегодня зайти.

– Сиди, я открою! – тут же вскакивает неугомонная Ташка и бросается в прихожую.

Мы со Степкой снова неловко молчим в ожидании. И я не могу понять, откуда берется эта неловкость. Вроде, раньше такого не замечалось. Наконец в комнате появляется сияющая Ташка, а следом за ней входит… Петров. Парень из моего нового класса! Захар Петров.

– Лариса? – увидев меня, он удивленно вскидывает брови.

Я тоже таращусь на него, но при этом успеваю отметить, что Захар назвал меня не по фамилии, как это обычно бывает. Удивительно! Он знает мое имя! Я ведь для своих новых одноклассников безымянная особь женского рода. Просто Уварова. А для особо агрессивных – Крыска-Лариска.

Ташка и Степка явно ждут наших объяснений, но пауза слегка затягивается.

– Лариса – моя одноклассница, – наконец говорит Захар.

– Нет, она моя одноклассница, – пытается возразить ему Степка.

– Ой, Петров, ты же не знаешь! – вскрикивает Ташка. – Лиска летом переехала, она теперь в другой школе учится.

– Лиска? – удивляется Захар. – Как необычно звучит! Лиска!

– А это мы еще в детстве свои имена укоротили: я Ташка, а она Лиска, – спешит пояснить подруга.

– А мне нравится! Можно, я тоже буду тебя так называть? – обращается Захар ко мне.

– Нельзя! – привычно огрызаюсь я, но тут же спохватываюсь, ведь это звучит довольно грубо, и, кивая на Ташку поясняю вполне миролюбиво:

– Так меня только лучшая подруга может звать.

– Тогда назначь меня своим лучшим другом!

От его дерзкого предложения я замолкаю, не зная, что сказать. На самом деле Захар вовсе не такой уж плохой парень. Я успела заметить, что в классе он держится особняком, ни в какие терки не вступает. Да и сами эти терки при его появлении мигом прекращаются. Все знают, что он давно и серьезно занимается каратэ. И хотя он ни разу никого из одноклассников не побил, его понимают с одного лишь взгляда. В особо критических ситуациях ему стоит лишь занести над драчуном кулак, и этого бывает достаточно. Однажды Захар увидел, как Чижова посадила мне на затылок огромного паука. Он молча подошел, снял его и опустил на голову обидчицы. Та завизжала и бросилась жаловаться Галине Ивановне. Но в итоге ей же и досталось. Правда, с тех пор Чижова еще сильнее обозлилась на меня и всякий раз норовит чем-нибудь досадить.

Пауза явно затягивается, и тут меня спасает Ташка.

– А меня можно! – кокетливо говорит она. – Я великодушно разрешаю называть меня укороченным именем. Только тогда я и тебя укорочу! Захар – Хар. Нет! Отстой! Захарка – Харка. Еще хуже! Неблагозвучно получается. Ты – неукорачивающийся! – припечатывает она. – Оставайся Захаром. Давай, я лучше тебе чаю налью!

И она бросается на кухню за чистой чашкой.

Чаепитие продолжается. Мы молча жуем пирожные, лишь изредка переглядываясь друг с другом. Даже Ташка неожиданно притихла. Я осторожно разглядываю братьев. Они совсем не похожи, разве что глаза одинаковые: серые, обрамленные густыми черными ресницами. Степан более худощав, и лицо у него слегка заостренное к подбородку, а Захар достаточно крепок и круглолиц, да и ростом немного выше брата. Хотя, как я могу это определить? Степка ведь не встает. Может, и он подрос за лето.

Поблагодарив Ташку за чай и пирожные, братья начинают обсуждать какой-то новый комплекс упражнений для разработки кистей рук, а мы с подругой несем на кухню посуду и старательно ее перемываем. Типа, мы такие хорошие хозяйки.

– Нам пора! – громко объявляет Ташка, закончив работу. – У нас есть еще одно очень важное дело.

Захар смотрит на меня как будто с сожалением. На меня? С сожалением? Не может быть! Он вскакивает, вызываясь проводить нас до двери. Степка катится за ним. В прихожей Захар галантно подает Ташке куртку, чем окончательно сражает мою подругу, которая тут же закатывает глаза – знак высшего изумления. С видом истинной леди она ловко просовывает руки и благодарно кивает Захару. А я смущаюсь, путаясь в рукавах, и всякий раз попадаю мимо них. От этого начинаю нервничать и снова промахиваюсь. Захар терпеливо ждет.

– Какой классный чувак! – говорит Ташка, выходя из подъезда. – В нашем классе таких галантных парней нет. Он и в школе такой же?

– Не знаю. Куртки в раздевалке он нам не подает, – смеюсь я.

– А, может, ты просто предвзято относишься к своим одноклассникам? По твоим словам, все они какие-то уроды.

– Может, и не все. Но ты же видела сегодня, как они дрались.

– Видела, – вздыхает Ташка. – Но Захар ведь не такой?

– Не такой! – соглашаюсь я.

– Я готова хоть сейчас перевестись в твою школу! – заявляет она весело. – И тебя защищать смогу, и к Захару поближе!

– Втюрилась, что ли? – смеюсь я, но подруга лишь загадочно улыбается и молчит.

На Ташку это совсем не похоже.

Неожиданно она останавливается, поворачивается ко мне и, разведя руки, начинает декламировать:

– О рыцаре мечтала я в тиши, услышь, Захарка, крик моей души!

Я уже отвыкла от этих Ташкиных поэтических всплесков, и сегодня они застают меня врасплох. Но я смеюсь и аплодирую ей, как прежде. Подруга смешно раскланивается и шагает дальше.

– А куда мы сейчас? – интересуюсь я, приближаясь к арке, которая ведет из Степкиного двора в наш.

– Ко мне, конечно! Теперь нам надо разобраться с твоим уродом Тодом! Ой, какая классная рифма получилась: Тод – урод! Сейчас позвоню Сереге, – вынимая мобильник, продолжает подруга, – попрошу нам помочь. Только бы он дома был.

Моя рука тоже невольно тянется в карман за телефоном, который почему-то давно молчит. Странно, что Тод мне больше не пишет. Оказывается, ничего странного, просто у меня разрядилась батарея. Ну и ладно! Я кладу мобильник обратно в карман и облегченно вздыхаю, впервые довольная мертвой чернотой экрана.

Ташка уже разговаривает с братом, а я опять отыскиваю взглядом свои бывшие окна.

– Серега сказал, что очень занят и просил пока не мешать, он освободится через полчаса, не раньше, – сообщает она вскоре.

– И чем мы займемся в эти полчаса?

– Пойдём куда-нибудь, – Ташка берет меня за руку и, улыбаясь, тащит за собой.

– И куда же?

– Куда-куда! На Кудыкину гору! Раскудахталась! Куда глаза глядят, туда и направимся! – ворчит она с улыбкой.

– И куда они у тебя глядят? Мои, например, упираются в вывеску «Парикмахерская», – не без иронии замечаю я.

– Йес! – Ташка резко останавливается и загадочно смотрит на меня.

В глазах ее тут же появляется хорошо знакомый мне озорной блеск.

– А давай сделаем одинаковые стрижки! – предлагает она. – Отметим твою днюху новыми прическами!

Идея неожиданная, но классная же! И я решительно взлетаю на невысокое крыльцо парикмахерской.

Глава 6. Серега