Дети вечного марта

Но арлекинам свои трудности объяснять не станешь. Они им даром не нужны. Что им нужно, Саня не понимает, а спрашивать не станет. Спрашивать – еще больше нарываться.

Однако обстановка как-то сама собой устаканилась и замирилась. Шак убрал со стола копыта, да и собака не казал больше клыков, стоял у стенки, ногти ковырял.

– Давай разойдемся красиво, – после долгой паузы предложил Сане Апостол, – Жук хотел тебе помочь из чисто гуманных побуждений. Его вина. Нечего! – прикрикнул он на собаку. – Не ерепенься. Каждому помогать, сам без головы останешься.

– Значит, надо было кота бросить, чтобы ему яйца оторвали?

– Его проблемы.

– Он же совсем молодой.

– Будет таким дураком, никогда не состарится.

– Да брось ты, Шак, все путем. Котик пойдет своей дорогой, мы – своей.

Саню вовсе отпустило. Удерживать силой его ни кто не собирался. Наоборот: Шак не чаял, побыстрее избавиться от глупого кота. Осталось, встать и уйти. Другое дело – куда? Подорожной у него нет. В город не сунешься, там законный колдун у ворот караулит, все глаза проглядел… Кстати, о какой кастрации речь? В этом княжестве за самовольное поселение аллария в городе, всего-то штраф полагался. Саня помнил.

– Я про кастрацию… – решился он подать голос. – Нет такого закона.

– Для всех остальных нет, а для тебя особо изобрели, – отбрил собака. – Те, двое, которые за тобой гнались, знаешь кто?

– Девка и колдун.

– Не просто девка, а колдунова дочь. Разницу понимаешь?

Саня понимал. Вернее, только сейчас понял, аж в мошонке закололо. Особым пунктом законодательства оговаривалось: соитие аллари мужского пола с лицами, принадлежащими к высшим кругам, по согласию, или без согласия последнего, карается кастрацией посягнувшего.

Дочь законного колдуна как раз теми самыми кругами и является. Тут не поспоришь.

– А она соврала, что папаша – лавочник, – заспорил Саня.

– Иди, доказывай! Судьи будут оскорбленного родителя слушать. Тебе никто слова не даст сказать в свое оправдание. И заметь, положение действует по всему княжеству, а не только в городе.

Все, приехали! Свободен аккурат до первого поста. Родитель девки, само собой, по всем перекресткам приметы разослал, а уж на границу – и подавно. Капкан!

– Иди, кот, – устало прогудел Шак. – Никто тебя держать не станет. Собаку только не забудь поблагодарить.

– Спасибо, – вежливо выговорил Саня, встал и направился к двери.

Надо бы смириться и попросить помощи. Только он не мог. Ну, никак не мог. Еще мамка приемная в свое время ругалась, что за пасынок ей достался. Другой без мыла в задницу влезет, а этого хоть режь – г-о-о-рдый!

– Стой! – рявкнул Шак, когда одна нога уже стояла на пороге. – Куда пойдешь-то?

– На улицу. Отлить.

Послать бы их подальше! За что? Да просто, никого другого рядом не случилось. Эти, кстати, не самые плохие – даже в лоб не получил. Просто, мир плох или он, Саня, для этого мира плох…

– Отольешь, возвращайся, – велел Апостол.

И будто гора с плеч. Когда есть куда вернуться, угроза, остаться перед людьми и законом совсем одному, уже не грызет, выедая в душе лунку для страха. Он больше не думал, что ему тут придется делать. Манатки сторожить? Да – запросто. Скарб таскать? Он, что, боится тяжелой работы? Арлекина представлять? Научится, не велика затея.

За дверью охватило сухим зноем. Промокшая потом рубаха вмиг высохла и заскребла по спине соленой щеткой. Во рту давно навязла горькая слюна. Саня осмотрелся в поисках колодца. Такового не оказалось, зато в дальних зарослях блестел ручей. Туда кот и направился, по дороге окропив кустики горячей как кипяток мочой.

Рубаху и штаны он прополоскал, выжал и разостлал на низких кустиках жимолости, а сам ухнул в заводь с головой, благо воды хватало. Первым делом надо было смыть с себя пот, грязь и страх.

Запах страха Саня чуял за версту. Другие аллари, впрочем, тоже. И самому от собственной вони противно, и арлекинов злить не стоит. Сколько их всего? Лошадь, собака… Шак помянул каких-то девчонок. Эти не в счет. Неприятности могли проистекать исключительно от мужской компании. В этом Саня за свою не такую уж короткую – двадцать пять лет – жизнь убедился. С женщинами он как-нибудь договорится.

Так бы и сидел в воде. Ни вони, ни пыли, чисто, прохладно. Случись ему когда-нибудь разбогатеть, заведет себе бассейн и будет в нем плавать все лето. А зимой – в горячей ванне.

Размечтался! Вылазь давай, да поторапливайся. Тебя в сарае заждались: один с клыками, другой с копытами.

Но ни злости, ни страха уже не осталось – один интерес. Мало ли что про арлекинов болтают. Про котов тоже всякое врут: и вредные они, и ленивые, и похотливые.

А он, Саня, и добрый, и ласковый, и от работы не бегает. А что бродяга, так то его, свободного кота, дело.

Одежды на кустах не оказалось. Саня метнулся к захоронке, куда сложил содержимое карманов – все на месте. Вор, стало быть, пришел, когда кот уже плескался в заводи, как он прятал свое добро, не видел; похватал одежонку и был таков.

Да что же это такое! Что за день сегодня?! Не иначе, все звезды, будь они не ладны, встали парадом и скосили лучи на одного единственного несчастного кота. Ему артели представляться, а у него из одежды – один кожаный кошель, куда самое время сложить свои мужские причиндалы, завязать бантиком и в таком виде явиться пред очи Шака и собаки: вам клоун не нужен?

Саня опустился на корточки и обхватил голову руками. Надо успокоиться. Глядишь, здравая мысль придет.

– Ко-о-тик! – позвал из кустов нежный-пренежный женский голосок. – Ко-о-тик! Иди к нам. Мы тебе что-то дадим.

Он взмыл с места, легко разворачиваясь в прыжке. Над кустами, на тонких вытянутых вверх ручках, полоскалась его рубаха. Но стоило ломануться в ту сторону, одежда и руки исчезли. Остались легкий треск веток, да, удаляющийся в сторону сарая смех.

Ах, вот как! Шутники тут собрались. И он пошутит. Как умет, так и пошутит. Пусть посмотрят. Пусть посмеются, если кому охота придет.

Саня выбрался из кустов и неспешно двинулся в сторону каменной домины. Короткие кудрявые волосы на голове высохли, только несколько прядей прилипло сзади к шее. Под чистой белой кожей перекатывались мышцы. Сухая отава щекотала привычные ступни.

А вокруг – свет, воздух и тепло. И он – часть всего этого – чистый, сильный, невысокий, ладный. Круглые карие глаза сощурились, короткий немного вздернутый нос наморщился, губы разошлись в улыбке. Смешно. От колдуна ушел, с собакой и лошадью обошлось без драки – и они целы, и он тоже – жив, здоров. Девчонки одежду утащили? Это не беда. Это – просто шутка.

За дверью сарая вместе с тусклой прохладой встретил скандал. Шак гонялся вокруг стола за невысокой девчонкой в белом сарафане. Козявка, набегу, как знаменем размахивала Саниной одеждой.

– Отдай, Солька, поймаю, уши оторву! – ревел Апостол.

– Поймай сначала.

– Стой! Парень и так чуть с ума не рехнулся.

– А пусть выкупит свое добро. У него кошель есть. Я видела.

– Мало ли что ты видела. Он дальше с нами поедет. Не стыдно, товарища грабить?

– Ой!!! – Девушка увидела вошедшего в сарай Саню.

– Ой! – Донеслось из другого угла. Там на ворохе травы сидела еще одна девчонка. Лицо она прикрыла ладошками. Кот пуще развеселился. Скромница-то, как пить дать, между пальцами подсматривала.

Шак, пользуясь замешательством воровки, перегнулся через стол и, наконец, завладел, злополучными тряпками.