Дети вечного марта

– Не. Собаки нам не надо. Кота давай.

– Нету. – Отрезал Шак.

–Тогда проезжайте.

Последовал шелест, возвращаемых документов, короткий чмок и законный толчок. Другое дело, что боли Саня не почувствовал. Он в данный момент вообще ничего не чуял, кроме мурашек, которые войском бежали по всему телу.

Нормальные ощущения вернулись по прошествии довольно длительного времени, да и то какими-то притупленными. Теперь кот не ворочался, не стучал в крышку локтями. Он лежал, свившись в тугой нервный ком, не замечая, что тело уже изрядно затекло.

До встречи с дорожной стражей, в угрозу, быть пойманным и наказанным, не очень верилось. Но пробубнил над ухом равнодушный голос, и сразу продрало до самых печенок.

Это была сонная подорожная стража, а что станется на границе? Там не отговоришься. Там досмотр. Или сбежать? Один он как-нибудь спрячется. По кустам, по овражкам… пока не одичает и не превратится в дикого кота. Если раньше не поймают и не приведут в исполнение.

Он все же стукнулся в крышку, на что последовало злобное шипение Апостола:

– Замри и не дыши, иначе вместе с коробом в речку скину.

А за ним тихое щебетанье курицы:

– До границы немного осталось. Потерпи. Как только проедем, я тебя выпущу.

Если проедут. Если их пропустят. Если на том кордоне не засели, извещенные Шаком стражники. Да мать ее ети! Что же делать?

Кибитки встали. Саня разобрал шаги. За ними – сразу несколько голосов:

– Выворачивай короба.

– Давай подорожную.

– Девчонка не продается? Я бы купил…

Вооруженные люди окружили повозки. Саня ненароком накололся на собственный коготь, чуть не вскрикнул и накрепко прикусил язык. От второй кибитки послышался смех Сольки. Девушка заливалась, будто ее щекотали.

– Может, без досмотра обойдемся? – мирно предложил Шак. Только-только все свернули и уложили. Опять разворачивать – на полдня работы. Договоримся, начальник?

– Что везете? – последовал таможенный вопрос, заданный, впрочем, без всякого нажима.

– Декорации, инструменты, припасов немного, одежду. Ты же нас на въезде проверял. А из вашего княжества много не вывезешь. Разве сахар. Только он нам не по карману. Смотри, если хочешь…

Шак недвусмысленно давал понять: если полезут проверять и выворачивать сундуки, мзды не получат.

– Вы на дороге кота не встречали? – поинтересовался один из стражников.

– Собака в городе видел. Жук, ты дня три назад про кота говорил.

– Ну, – нехотя откликнулся собака.

– Какой он с виду?

– Кот, как кот. Лохматый. Меня заметил и в подворотню убежал.

– Да, – засмеялся Апостол, – с нашим собакой коты не очень ладят. Скорее наоборот. А что кот натворил?

– Не знаем. В бумаге сказано: государственный преступник. Слямзил чего-нибудь…

– Или чужую сметану съел, – хохотнули в стороне.

Пауза. Пограничники отошли посовещаться. Стояли себе в сторонке и тихо бурчали. Кажется, вот-вот пронесет…

В этот момент со стороны дороги послышался стук копыт. Саня увидел, как приподнялась со своего места Цыпа. Скрипнула повозка, это дернулся Шак. Издалека закричали, приказали, стоять.

– И так стоим, – отозвался Апостол.

– Где начальник караула?

– Я здесь?

– Арлекинов проверили?

За сим последовала пауза. Не начальник, а полено! Нет, чтобы без запинки отрапортовать – замялся, а прибывший ту заминку уловил и скомандовал:

– Выворачивай манатки на досмотр.

Этого, пожалуй, не улестить. Тут другой интерес. Саня заметил, как Цыпа вытащила что-то из-под ног. Шак тоже. В щель, к которой кот припал одним глазом, предмет не поместился. Видно только, что узкий и длинный. Ножны предположил Саня и похолодел.

Кровь в ушах шумела так, что ничего другого некоторое время он вообще не слышал. А когда тупая пелена прорвалась, чуть не оглох от щебета и цвирканья. Похоже, над пограничным кордоном зависла целая туча птиц. Откуда их принесло? Только что ни одной не было.

Окруживших повозку людей сие явление тоже весьма и весьма заинтересовало. Они перестали хвататься за сундуки и мешки. В общем, отвлеклись. А отвлекшись, к изначальным своим намерениям уже не вернулись, потому что из тучи на них пролился дождь.

Когда зашлепали отдельные капли, Цыпа раскрыла зонт. За ней – Шак. Капель очень скоро слилась в единый, дробный гул. К нему присоединились человеческие голоса, оравшие все одно неистовое: «А-а-а!» Заржали лошади стражников. Одна, так просто заорала. Потом – мяк! И только дробь подков по дороге. Из общего хора исчез один человеческий голос. Упал, значит, болезный с коня – или убился, или дух перехватило.

А дальше: Апостол тихонько чмокнул, лошади тронулись, повозка затрясла боками; Саню, само собой, приложило затылком. Телеги двинулись и уже через пять минут были на той стороне границы. Здесь стражник, даже не высунувшись из-под навеса, проорал:

– Езжайте, езжайте. – Должно увидел стаю галок и сообразил: дождь из едкого дерьма вот-вот прольется и на его голову.

Собственно княжествами западные регионы назывались только по традиции. В большинстве из них правили выборные советы. (Рюх, в котором Саня учился грамоте, попутно метя пол, готовя обед и вытряхивая перхоть из учительского сюртука, являлся исключением.) Когда-то давным давно разрозненные поселения объединились в автономию. Тут царили свои нравы. Даже на изданный новым герцогом Всеобщий Закон, тут смотрели сквозь пальцы.

Другое дело – восток. Там располагались ленные владения, обширные пустые, заросшие диким лесом пространства и домен самого герцога.

Еще дальше на восход солнца лежал воинственный Аллор. Кроме того, существовала, не к ночи будь помянута, Граница. Да не межевая борозда с полосатым колышком, а предел, запирающий обитаемый мир с севера. Границей на ночь пугали непослушных ребятишек во всех без исключения землях, потому что никто не знал, что она такое на самом деле. Она просто была.

Прожив почти всю сознательную жизнь в глухом углу, на дальней западной окраине, кот от нее пока не сильно удалялся. Порядки в примыкающих к Камишеру землях были и понятны и терпимы. Юг опротивел раз и навсегда. На востоке побывать хотелось, но в одиночку туда не добраться, а в артель к себе бродячего кота до сих пор не шибко кто и звал.

Тесный плен продолжался еще верст пять. Стая зловредных птичек по дороге отвязалась. Когда повозки остановились, кота вытряхнули на свет. Не дождавшись, добровольного явления из сундука причины всех бед, Апостол ухватил короб за ручки и опрокинул. Саня полетел на траву вместе с книжками. Но – кот, так что, пришел на все четыре лапы.

– Ты уснул? – ехидно поинтересовался собака. – Мы тут на мыло изошли, а он дрыхнет.

Саня не стал отвечать. Сочтутся еще. Тент на второй повозке стал сизым, с него кое-где капало. Борта обоих телег заляпаны, чепраки лошадей – тоже. В траве валялись два зонта. И на них толстым слоем лежало гуано. Воняло соответственно, хоть и подсохло. Шак, не давая коту разлеживаться, приказал: