Мастер и Марта

Они побежали по ступенькам вниз.

На первом этаже, стоя по грудь в воде, их ждал Эмильен с пучком волшебных палочек в поднятой руке. Марта с первого взгляда поняла, что с ним что-то не так, и присмотрелась повнимательней, и пока она присматривалась, Эмильен у нее на глазах принялся обрастать шерстью. За считанные секунды он покрылся густым коричневым мехом и стал похож на животное. Это было так неожиданно и выглядело настолько дико, что Марта с Квентином лишились дара речи.

– Эмильен, что с Вами? – после паузы спросила Марта, судорожно сглотнув.

– В учебной комнате, увы,

Случайно я хлебнул воды, – пропел Эмильен фальцетом, при этом у него изо рта вылетели мыльные пузыри.

– Кажется, я начинаю понимать, что произошло, – догадался Квентин. – Эмильен глотнул воды, в которую попали различные снадобья.

– Покрытый шерстью обезьян,

От разных зелий стал я пьян, – спел Эмильен, продолжая пускать мыльные пузыри.

– Так, – решительно произнес Квентин, подняв подбородок повыше, чтобы в рот не попала вода; ему пришлось это сделать, поскольку он был ниже остальных. – Эмильен – на крышу, мы с Мартой – к Флорану.

– Как скажешь, мудрый командир,

Мы в этой битве победи-и-и-им, – Эмильен вывел потрясающую руладу. Мыльные пузыри так и кружились вокруг него.

– Ладно-ладно, иди уже, – поторопил его Квентин.

Эмильен, увлеченный вокализом, не двигался с места. Тогда Квентин взял его за плечи и подтолкнул к лестнице, но тут же с криком отдернул руки – они были обожжены, вода вокруг них вскипела, поднялся пар. Квентин продолжал кричать, с недоумением и ужасом глядя на свои ладони, а Эмильен, столь же ошеломленный, таращился на него из-под мохнатых бровей, когда Марта плыла по коридору среди мелкой домашней утвари в направлении лечебного кабинета. «Только бы не хлебнуть воды», – подумала она с беспокойством.

В лечебном кабинете мерно покачивались на мелких волнах флаконы с лекарствами. Поиски зелья от ожогов заняли некоторое время, поскольку все теперь приходилось делать на плаву – до пола Марта уже не доставала. Она старалась не думать о том, что некоторые сосуды могли быть закупорены негерметично, и в таком случае в данный момент она принимает некую лечебную ванну.

На обратном пути навстречу ей попался крупный скат, двигавшийся очень быстро, Марта еле успела прижаться к стене, чтобы пропустить его.

Оказавшись у лестницы, Марта быстро полила зельем руки Квентина, крики которого теперь перешли в сдавленные стоны; девушка вдруг поняла, что они уже потеряли много времени и надо спешить к Флорану.

– Сидите на лестнице и никуда не ходите, – попросила она Квентина с Эмильеном и поплыла по коридору.

Комната чародея была залита водой почти до потолка. Когда Марта открыла дверь, модели кораблей, столь любимые Флораном, бросились к ней, словно к хозяйке. Раздвигая в стороны тетради, одежду и прочее барахло, Марта доплыла до окна и оказалась на морском берегу. Собственно, берега уже не было: Квентин оказался прав, море вышло из берегов и затопило все и вся.

Она сразу заметила его, несмотря на расстояние и завесу дождя. Он сидел на неком возвышении лицом к морю. Марта видела его в профиль. Из спины чародея торчал дельфиний плавник. Волны с силой ударялись о каменистый уступ, на котором сидел он, иногда накрывая Флорана с головой, но чародей оставался неподвижен, лишь лицо его вытягивалось, как голова дельфина, когда на него попадала волна. Дождь лил вовсю.

Марта поняла, что уже порядком устала плавать в своем платье. Флоран был довольно далеко, и плыть до него она будет долго. А требовалось действовать быстро – это она вдруг определила безошибочным чутьем. Ей совершенно необходимо было стать дельфином, и когда Марта это осознала, то обнаружила, что она уже дельфин.

Легко рассекая волны, Марта кинулась к Флорану. Когда она была уже близко, чародей, больше похожий на дельфина, чем на человека, завалился на бок, и волны стали трепать его, швырять из стороны в сторону. Наконец Марта доплыла до него и ткнулась носом в дельфиний живот. Она толкала его к дому, а он даже не смотрел на нее, безучастный к собственной судьбе и ко всему. Марта тоже хотела бы не смотреть на него, не видеть этот взгляд, устремленный в бесконечность, эти человеческие ноги с хвостовым плавником. Она толкала и толкала его к дому.

Потом Марта подумала, что ей бы пригодился какой-нибудь островок, чтобы там привести Флорана в чувство. И он сразу появился – маленький клочок суши, окруженный штормящим морем. Марта вытолкнула туда Флорана и снова обернулась человеком. Дождь стал тише. Флоран лежал на боку и не шевелился. Постепенно в лице его становилось все больше человеческого, тело вытягивалось. Наконец от дельфина у него остался лишь спинной плавник. Марта протянула руку и осторожно погладила спину вдоль плавника.

– Отпусти меня, – тихо и ровно сказал Флоран, наконец посмотрев на Марту сквозь очки, и столько угадывалось сдерживаемой тоски в этих словах, что у Марты внутри все сжалось.

– Ни за что, – ответила она.

– Нет, не в море, – сказал чародей, и Марта поняла, что он закрыл глаза. – Отпусти от себя.

– Да ведь я не держу тебя.

Он грустно улыбнулся.

– Держишь. Не знаю, как это получается, что ты меня держишь.

Глава 6

Солнце ярко освещало учебную комнату, где все уже было в полном порядке, и учеников чародея, прилежно сидящих за столами. Глядя на эту картину, невозможно было представить, что еще вчера вечером все присутствующие пережили настоящий потоп. Флоран, бодрый и свежий, сказал, что сегодня ни о какой работе над куполом и речи быть не может, и устроил большое занятие, включавшее в себя теорию и практику: защита и самооборона, первая исцеляющая помощь, популярные чары на разные случаи жизни. Понимая всю полезность уроков, Марта старалась слушать внимательно, но это не всегда ей удавалось: ночью ей опять приснился Апрель, и теперь все ее мысли занимал вопрос, как бы снова с ним встретиться. Тревоги вчерашнего дня были уже ею почти забыты, когда она проснулась утром, а при виде чародея, полного сил, забыты окончательно. Эмильен тоже выглядел абсолютно нормально, хотя Флоран сказал, что остаточное действие принятых художником зелий еще имеет место быть. Руки Квентина почти зажили, правда, после пережитых потрясений он стал говорить с запинками. Что же касается Лили и Аннабель, у них было все в порядке, так как они благополучно переждали потоп, сидя на крыше.

Близился обед, завершающий урок подходил к концу. Напоследок чародей объяснил своим ученикам, как рисовать пентаграммы, и они тренировали этот ценный навык в тетрадках.

– Ну что ж, посмотрим, что у вас получилось, – сказал Флоран и пошел по классу, заглядывая в тетради.

– Очень хорошо, Эмильен, ни одной ошибки. И у Вас, Лили, тоже все верно.

Флоран перешел к следующему столу.

– Вот здесь, Аннабель, небольшая неточность.

– Я же Вам говорил, – вмешался сидящий рядом Квентин.

– А у Вас, Квентин, все отлично.

Флоран медленно и неохотно подошел к столу, за которым сидела Марта, молча посмотрел на ее пентаграмму. Он был в своей любимой белоснежной рубашке, и Марта подумала, что рубашка эта все-таки идет ему. Но вот какой враг посоветовал ему носить такую прическу, закрывающую пол-лица, это при его-то очках? То ли дело Апрель – никаких дурацких оптических приспособлений. Марта вдруг поняла, что не может вспомнить лица Апреля, и это открытие немного удивило и озадачило ее.

– Вот здесь, смотри, – сказал Флоран, возвращая Марту из ее воспоминаний в реальный мир. – Нужно исправить. Сумеешь сама?

Он словно избегал называть ее по имени.

Марта воззрилась на пентаграмму, обмакнула перо в чернила, занесла руку над бумагой, раздумывая. Она еще ничего не придумала, когда с кончика пера сорвалась капля и упала на пентаграмму. Маленькая капля в виде сердечка. Чернильное сердечко тут же стало расползаться во все стороны, за секунды превратившись в сердце, заполнившее всю страницу, спрятав пентаграмму под собой. Марта замерла и уставилась в тетрадь, ей было очень жалко Флорана. Он сделал какой-то неопределенный жест рукой и отошел.

На этом урок закончился. Все отправились на кухню обедать, а Марта нарочно отстала – у нее родился план. Она много размышляла над тем, как найти то место, где она встретилась с Апрелем, и в результате этих раздумий пришла к выводу, что волшебный лес ей более всего напоминает вид из окна в комнате Эмильена. Таким образом, ей надо было попасть туда, пока Эмильен обедает, чтобы не пришлось ничего объяснять. «К тому же, не будем забывать, что Эмильен у нас на подозрении, – сказала себе Марта, – а потому будет полезно немного осмотреться в его жилище». Когда все ушли на кухню, Марта быстро и тихо скользнула по коридору к нужной двери. Та отворилась легко, без всяких заклинаний.

Первым, что увидела Марта в комнате Эмильена, был портрет Лили. Остановившись как вкопанная, забыв обо всем, Марта долго рассматривала его. Она так давно не видела сестру, и теперь у нее появилось чувство, что они встретились после долгой разлуки. Лили была на портрете, как живая. Она сидела в три четверти, повернув к Марте свое заострившееся личико, послушно сложив руки на коленях.

– Как ты похудела, моя девочка, – прошептала Марта. – И волосы не блестят так, как раньше. Но это ничего…

На лице Лили была видна очень тонкая игра перехода от состояния полного отчаяния и опустошения к надежде, такое самое-самое зарождение надежды, которое появляется в глубине глаз, чуть приподнимает уголки губ и окрашивает щеки едва заметным румянцем.

– Бедная моя…

Марта вглядывалась в дорогие черты не в силах наглядеться.

– Даже платье правильно написал, – удивилась она: Лили была изображена в своем любимом платье.

Марта все оставалась перед портретом, то приближаясь к нему, чтобы рассмотреть детали, то отходя максимально далеко, чтобы охватить взором всю картину целиком. Потом она услышала отдаленный шум голосов, донесшийся из кухни, и подумала, что если она хочет довести задуманное до конца, то пора бы уже приниматься за дело. Она бегло осмотрела комнату, при этом взгляд ее постоянно возвращался к Лили. Ничего крамольного Марта не заметила, повсюду были кисти, краски, тряпки, флаконы с растворителем, палитры, неоконченные работы и опять краски… Да и не верилось ей уже, что Эмильен может оказаться человеком Бэзила Морта. О том, кто же тогда человек Бэзила Морта, она предпочитала не думать. Оставив бесплодные поиски, Марта вышла на некошеный лужок и поспешила к лесу.

Лес был негустой. Марта шагала между деревьями, пытаясь вспомнить лицо Апреля. Странно, но дорогие черты все ускользали от нее. Зато вернулось приятное чувство очарования. Движения Марты постепенно становились все более плавными, текучими. Лето вокруг незаметно сменилось весной – той чудной порой, когда воздух особенно чист, влажен и свеж, а на деревьях из почек начинают проклевываться первые нежные листочки. Упоенная этим пьянящим воздухом, Марта шла, покуда деревья не расступились, и она оказалась на берегу неширокой реки. У пологого берега ее поджидала лодочка, а в лодке – о да, это был Апрель. «Так вот ты какой, – подумала Марта, – как я могла забыть». Она счастливо улыбнулась, и он, улыбаясь в ответ, жестом пригласил ее в лодку. Марта охотно уселась рядом с Апрелем, тот оттолкнулся веслом от берега, лодка поплыла, и течение подхватило ее.