Самбор

– Ты слишком себя нагружаешь, – говорит Журри тихо, отстраняясь. – Почему бы тебе…

В ушах звенит и оглушающий писк иглой протыкает уши. Произошло то, чего я боялась до смерти.

Я уже не слышу ничего и смотрю на то, как ее лента на поясе платья запачкана кровью. Моей кровью. Той самой, которая вынуждена покинуть тело и оголить очевидное, но не для всех, вранье. Рука сама по себе быстро кидается на ленту, как змея и срывает ее с хрустом с корсета. Сжимаю испуганно в ноющей руке кусок ткани и пытаюсь контролировать паникующие мысли.

Девушка испуганно отступает, прижимая задрожавшие ладони к груди.

– Почему ты… – хрипит Журри и хлопает глазами, как испуганный олененок.

Мне не хотелось ее обижать или пугать. Но понимаю, что еще тогда девушка поняла – я не питаю к ней добрых чувств. Тогда, когда сбежала. Может быть, и хочу что-то сказать, но не могу. Прошло слишком много лет. Да и я избавила себя от сожалений. Сейчас любое свершение работает против меня и словно испытывает на прочность. Все катится к обрыву и скоро просто-напросто рухнет, а затем встретится со дном и разобьется в пыль. Ужасно. Просто ужасно. У меня не хватает мудрости, чтобы спокойно прожить еще хоть мгновение. Кажется я и сама начала сеять вокруг сплошной хаос. Может быть это и есть плата за оборванные узы, но кажется она слишком высокая. Неизмеримо.

– Хотя, – грустно улыбается девушка, смотря на дрожащие ладони, – понимаю почему. Я причинила боль Деяну, и, тем самым, тебе. Надеюсь, ты когда-нибудь сможешь меня простить. Я правда хочу лишь добра. – Злостно и сильно сжимаю в руках ленту.

Что ты вообще знаешь? Озвучиваешь свои глупые мысли, которые не имеют права быть правдой только потому, что так хочешь. За это я тебя и ненавижу. Ты всегда делаешь выводы за других, ведь ты умнее, добрее. А я всегда остаюсь ни с чем, несмотря на все те свершения, которые вьются вокруг.

Прекрати считать себя особенной, Журри. Иначе я действительно сделаю особенной тебя и твою смерть. В каком мире ты живешь? Так отчаянно пытаешься всем казаться правильной и хорошей, но при этом обрекаешь их опекать тебя. Как ты можешь желать кому-то добра, когда способна лишь подчиняться? Ты никогда не знала другой жизни, и твоя безмозглая мать не научила тебя тому, что нужно стойко стоять на земле, а не шатаясь бродить и постоянно падать. Ты отвратительна, Журри. Ты и твоя семья.

***

Они ушли рано утром. Взяли с собой лишь немного еды и сменные вещи. А я тихо наблюдала. Оба не заметили, что я шла за ними по пятам, хотя пришлось, отстать из-за неожиданного разговора с Журри и проконтролировать, что она не пойдет следом. Впервые я сделала то, что посчитала нужным без позволения богов.

– Ты никому не скажешь, – шептала я ей на ухо вечером перед походом, наматывая на палец белоснежный локон.

Она вдруг решила, что стала хозяйкой в доме. Вечно что-то готовит, убирает, суетливо наводит свои порядки. Приятно осознавать, что еще чуть-чуть и все перестанут меня замечать. Осталось совсем немного, и кто-то перейдет черту дозволенного. Тогда я смогу уйти, не причинив никому боль, принеся лишь облегчение. Ведь всем, очевидно, с какими мыслями смотрит на меня брат теперь, после возвращения Журри. Он боится и перестает мне доверять. Больше оружие в шкафу не лежит просто так, а спущено в подвал и пылится под замком.

Журри слегка дрожит. Судорожно сжимает руками столешницу стола. Мы обе смотрим в сторону окна, где играли и веселились дети с Деяном. Вечер был светлым, солнце еще немного дарило свет небу, окрашивая его в темно-оранжевый цвет. Брат, Лия и маленький Самбор так беззаботно носились по двору, что совсем ничего не замечали вокруг.

– Никто не узнает о том, что я пошла за ними следом и ты не станешь им мешать. Если кто-то придет в наше отсутствие – ты должна избавиться от этого человека. Я знаю, что ты можешь. Поняла? Он наш враг. Тебе ведь нравится видеть их такими? – улыбаюсь, поглаживая ее по розовой щеке. Кожа под моими пальцами мгновенно бледнеет и становится ледяной. – Мне тоже. Живые они должны быть приятней мертвых? Деян, Лия и Самбор…

– Каэлин, послушай, – почти шепчет Журри, не отводя взгляда от окна. – Я не знаю, что у тебя на уме, но…

– Шшш, – хватаю ее за острый подбородок и заставляю посмотреть на себя. – Даже не думай рыться во мне и в сказанных мною словах. Тебе нужно заботиться лишь о своей семье или о том, что ты ей называешь. Поняла меня?

В глазах Журри блестело сплошное беспокойство, а также яркая мольба, которая просила меня о большем. Девушка не хотела заканчивать разговор и, кажется, что я единственная кто хоть немного кормил ее информацией. И пускай она тоже одна сплошная загадка. Когда ты адски голоден, тебе все равно что есть, даже если это голая кость.

Я пошла за братом на Болотную гору и постаралась быть как можно незаметней. Сон покинул меня на несколько дней и голод лишь изредка ковырял живот. Я внимательно слушала все то, о чем говорят Деян и Волибор, оставаясь равнодушной, ведь была готова к откровениям. Мне не привыкать следить за кем-то. Это когда-то давно спасло мне жизнь.

Бесконечное количество раз мне хотелось выйти из своего укрытия и дать по морде этому дураку Волибору, который трепался лишь об изменниках и нес всякую чушь про свободу. Он заставлял брата верить ему, настраивал его в нужную сторону и постоянно подталкивал к решениям, связанным с войной против богов из Правь. Волибор У-Танг с самого начала показался мне лживым и ищущим выгоду. Многое из того, что он говорил и делал было нацеленном лишь на нужный ему исход. Он обманывал брата, но не меня. А я лишь молчала, ведь в том, что Деян дурак виноват только он сам.

Когда нас поглотил туман и я увидела огромный замок, все резко обрело темный, пугающий оттенок. Жители города были не люди, а монстры. Большие, клыкастые, такие приятные моему взгляду. Не знаю почему, но я всегда относилась с жалостью к ущемленным, уродливым и несчастным, к тем, у кого на лице написано «изгой». Это никак не было связанно с желанием помочь, но кажется к ним я относилась немного снисходительней, особенно к тем, кто не выпрашивал жалости.

На территории города всех поглотила темная магия, наполненная гневом и помешательством, тем что источает любая комель, впадая в безумие. Здесь правило изгнанное божество. Это было очевидно. Оно уродовало пространство вокруг себя, калечило народ болотного бога и оставалось безнаказанным. Полнейшее безумие.

Мне приходилось опять прятаться и пробираться рысцой между домов, не привлекая внимание. Возле длинной, каменной лестницы росли большие высокие деревья, кусты, отделяя город от территории замка. В них то я и спряталась, левее ступеней. Здесь красиво и спокойно, в пугающей атмосфере я чувствую себя как дома. Город тонул в тумане, темноте, и лишь блестящий огонь освещал дома и извилистые дороги. Каждый дом и здания напоминали бугры, обросшие камнями, любая тропинка вела в место, где кучками у костров сидели жители и хмуро смотрели себе под ноги. Мало кто разговаривал и в основном везде царила тишина. Эхом разносило по округе треск полена и звон бьющихся друг об друга бусин на столбах, которые стояли вдоль улиц. Даже тряпичные флаги, устало повиснув телами вниз, не развивались на них.

Вижу брата и Волибора. Они точно так же, как и я смотрят по сторонам, и все рассматривают с нескрываемым любопытством. Я ничего не ждала и не надеялась ни на что, это всего лишь нездоровый интерес. Больше всего было интересно наблюдать за младшим У-Тангом, который очевидно боролся со своими эмоциями и как будто сам не понимал, что чувствует. Перед ними возник темный силуэт, который сразу же обрел плоть.

Это он. Самбор У-Танг.

Конечно, теперь я знала кто они все. Три ребенка. Три разных судьбы и одна общая беда, которой могло бы и не быть. Журри, Самбор и Волибор. Все трое такие разные и никак не находящие общий язык. Они ведь и правда были врагами или по крайней мере не близки. Мне еще далеко до самых глубин истин, но эта семейка однозначно еще доставит огромных проблем.

Волнение, которое я испытала, не передать словами. Он был без плаща, в светлых одеждах. Волосы собраны и, как ветви ивы, колышутся на ветру. В последний раз мы виделись в Лореульском лесу и расстались достаточно скверно, как, впрочем, и всегда. Но сейчас все было немного иначе. Я была наблюдателем. Тайным. И это придавало особый шарм всему происходящему. Сегодня Самбор У-Танг предстал передо мной в новом свете и будет ли он сильно отличаться от того, что знаю я, до конца не понятно.

Трое долго разговаривали и в последствии перешли на крик. Началась драка. Но я не двинулась с места. Не хочу. Не хочу менять мнение о себе, не хочу другую жизнь. Интриги, тайны и притворство – это то, в чем мне комфортно существовать. Именно так я добываю большинство нужных и важных вещей. Не быть мне героем. Настанет время, когда я позволю себе перестать так делать, но до того момента еще долго. Даже слишком.

Я потираю шею и лоб. Все это слишком волнительно. Руки и ноги крутит от нервоза и желания вмешаться. Меня пугает поворот событий. Брат рискует собой ради какого-то дурака, который слепо верит в несуществующие вещи. Знаю, что оборвала узы. Знаю, что должна оставаться равнодушной, ведь за мной постоянно наблюдают, но… Что же это за чувство? Непреодолимое желание поступить, как хочется несмотря на приказы? Или банальная привязанность к этому дураку Деяну? Что именно так сильно заставляет меня сейчас переживать?

Слышу хруст хрящей своих пальцев. Я отворачиваюсь от каменных ступеней и судорожно смотрю по сторонам. Что мне делать? Как поступить?

– Черт, – шепчу в кулак. – Думай, Каэлин. Думай, черт тебя подери…

Тело начинает наполняться огнем, к горлу подступает горечь. Мне ничего больше не оставалось, как оголить косу и поспешить на помощь этим двум идиотам, но… Я бы не успела. Кончик косы лишь немного показался из раскаленной руки. Все произошло быстро и неожиданно. Тело бросило в еще больший жар, который обволакивал и пожирал. Слышу дикий, нечеловеческий рык и медленно поворачиваюсь к месту событий.

Он прекрасен. Большой, сильный, объят чарующей магией совершенно нового и неизвестного для меня чуда. Самбор явился в обличии темного и холодного преследователя, способного только прятаться, молчать. Но сейчас все мои чувства оправдались. Ему, как и всем нет дела до меня, и я знаю об этом. Но он был тем, до кого хочу дотянуться и успокоиться. Сложно описать эти чувства. Самбор ведь считает меня монстром, мерзкой тварью, которой нет места среди живых. В то время, когда я правда считаю его удивительным существом и полным противоречий, смыслом жизни для многих.

Я плохо помню, что происходило дальше. Мои глаза были прикованы лишь к разъяренному и дикому облику Самбора У-Танга. Когда брат и Волибор ушли, он еще долго смотрел им вслед. Я наблюдала за эмоциями, за тем стремительным потоком, который бежал по его лицу. Затем мужчина тяжело опустился на землю и закашлял. Его некогда большое и сильное тело усыхало и дымилось, создавая вокруг себя занавес. Самбор принимал привычное для меня обличие.

Я нахмурилась.

Что с тобой происходит?

Резко все озаряется светом и рядом с мужчиной появляется женщина в белоснежных одеяниях, с длинными белыми волосами. Она высокая, стройная, красивая. Лицо равнодушно и холодно, а глаза блуждают по спине согнутого мужчины. Он вернулся к прежнему облику и сейчас сонно ковырял землю взглядом, приходя в себя.

Опять какая-то женщина. Почему в этой жизни так много женщин, которые норовят умереть от моей руки? Кто она такая и почему так нежно заботливо берет Самбора под руки и уводит? Кажется, что она комель. Я чувствую это всей кожей.

Края ее одежды сами по себе накрывают тело мужчины, бережно окутывая дымящуюся спину и голову. Складывается впечатление, что ему стоит огромных усилий перевоплощение. Если так, то он очень слаб и со мной не сравнится. Он отчаянно пытается доказать всем вокруг, что силен и неудержим, но кажется это не так. Это заставляет меня улыбнуться.

Теперь я чувствую равновесие, которое так долго было недоступно. С самого первого дня Самбор был для меня угрозой, нависшим тяжелым металлом, который вот-вот рухнет и раздавит меня. Но на самом деле, мужчина тоже бывает слаб, опустошен, беспомощен. Это многое объясняет.

***

До войны оставалось всего несколько лет. Я не ждала ее начала. Я ждала нечто намного большее. Чувствую, что на Бронду надвигается туча, в виде орды безжалостных и отчаявшихся орков. Кажется, что у них действительно есть на это причины, но в любом случае война это хаос. Ежедневно я наблюдала за людьми и размышляла о том, что было бы если они узнали о надвигающейся угрозе. Могло ли это что-то решить или повлекло бы за собой еще большее количество жертв? В то время пока в городе кипела жизнь и не умолкали голоса, я продолжала думать, окружая себя тишиной и мраком. Это тяжелая ноша. Быть единственной, кто знает жизненно важную правду.

Неожиданно мое отношение к Журри и ее детям изменилось. Лия оказалась искренне доброй и замученной. Прошлое оставило на ней глубокий след. Поэтому наши отношения во многом отличались от всех других. Девочка никогда не жаловалась, а наоборот улыбалась, смеялась несмотря ни на что. Лия попросту не задерживала в себе плохое и делала вид, будто это не так важно. Я завидовала.

– А еще там большие высокие колонны, которые держат на себе длинный балкон. Обычно там пусто, – девочка весело болтала ногами, сидя на качелях и рассказывала о их совместной с Журри жизни в Серийи. – Мама говорила, что это очень дорогие места и обычно там сидят лишь по приглашению важных людей. Хотя я до сих пор не понимаю, что значит важных. Важных кому?

Лия смотрит вопросительно, но я лишь пожимаю плечами в ответ. Лежу на животе, на слегка вялой траве и наблюдаю за ней, положив голову на сложенные руки. Узкие глаза девочки всегда смотрят задорно и любопытно, словно ждут необъяснимого чуда. В ней нет магии, совсем. Она скорее всего просто человек, которого втянули в эту семью, не подумав о последствиях.

Божества не могут вот так просто существовать среди людей, показывая ежедневно свое превосходство. Только дураки не заметили, насколько магия Деяна и Волибора отличается от той, что доступна другим. Они прямые потомки богов, а ведут себя настолько неблагодарно, что становится тошно. Почему никто не задумывается о настолько очевидном?

Солнце греет мягко, но не тепло. Пришла осень. Кажется, все немного наладилось.

Почему? Потому что я привыкла и боязнь неизвестности исчезла. Когда равнодушие к близким людям наполнило мое сознание, жить стало намного проще. Теперь в голове нет бесконечных переживаний и задумок, нет злости, хаоса.

Не могу сказать, что я вернулась туда, где существует семья и любовь, надоедливые родственные узы. Кажется, это как обретение новых привычек. Я очень быстро привыкаю к чему-то незначительному и спокойному, к тому, что не заставляет жизнь петлять и колыхаться. По этой причине, сейчас наша совместная жизнь стала скучной, размеренной и ничем не выделяющейся, как это было раньше. И кажется, к сожалению, всего этого не будет в будущем.

Вздор. Прекрати об этом думать. Все это плохие мысли, слабости и очередные гнилые зерна.