(Не)твоя тайна, или Разбуди мою страсть

То, что мое сердце разбито и я вышла из этого брака далеко не победителем, – это, конечно, плохо, но вдруг это все было толчком? Тем самым толчком для меня, благодаря которому я наконец-то покину то болото, которым давно уже был наш брак с Курковым. Ведь не зря же нам бог не давал детей? Не просто так? Возможно, нам действительно было не по пути еще с самого начала. Слишком мы разные.

Слез больше не было – казалось, все, что смогла, я выплакала еще вчера. Я смотрела на заснеженные ели и думала о том, что найду наконец-то работу – ту, о которой мечтала еще со школы. А потом усыновлю малыша. Девочку. Обязательно. Маленькую лялечку, которую буду любить, оберегать и растить.

На железнодорожный перрон родного города я ступила уже обновленным человеком. Я больше не тосковала о потерянном с мужем времени. Я больше не страдала от предательства, я даже ненавидела Куркова уже не так сильно. Меня не грызла вина за то, что я развела на секс ни в чем не повинного мужика и бросила. Где-то глубоко внутри я ощущала, что это неправильно и так быть не должно, но мне чересчур понравилось быть такой: холодной, отстраненной и чуточку пустой.

Глава 7

Наше время

Моя ладонь утонула в его мощной и теплой руке, а сердце перестало биться, оно затаилось в ожидании. Ожидании чего-то нехорошего. Чересчур самодовольной была улыбка майора, который уже, наверное, давно и не майор, да и вряд ли по-прежнему офицер.

– Виктория, правильно? – прозвучал низкий хриплый голос, а я часто-часто заморгала.

Не может быть. Мужчина смотрел на меня испытующе – неужели не узнал? Ну не могла же я настолько измениться.

Я кивнула.

– Ко мне можно просто Виталий, без прочего официоза. – Видимо, могла… – Надеюсь, вы и правда специалист высокого уровня и удовлетворите все мои желания.

Я поперхнулась от его последних слов, уж очень они двусмысленно звучали. Пожелания, он должен был сказать пожелания – неужели оговорка?

– Простите, – произнесла, откашлявшись, и наконец-то выдернула руку из его ладони, больше напоминающей медвежью лапу. Она была как три моих.

Какой же Самойлов большой, я почти забыла… Почти…

– Я тоже надеюсь, что не подведу вас. И ваша квартира будет выглядеть так, как вы того и желаете, но сейчас, простите, я очень тороплюсь. Я пойду?

Я начала задыхаться.

Рядом с ним не хватало кислорода. Мужчина приподнял левую бровь, пару секунду гипнотизировал меня взглядом, словно пытался произнести мысленно какой-то приказ.

Узнал? Неужели все же узнал?

Нет. Нет. Лишь бы он так и не вспомнил, слишком некрасиво я с ним поступила девять лет назад.

– Что ж, – задумчиво кивнул Виталий и все же вышел из лифта, – идите, Виктория.

Я быстро шагнула в большую зеркальную кабину, пытаясь до последнего держать себя в руках. Пальцы подрагивали от волнения, и я вцепилась в тяжелый и толстый контракт, прижала его к своей груди, словно утопающая, хватающаяся за последнюю надежду.

Спасательный круг. Только в моем случае этот контракт был камнем, тяжелой металлической цепью, опутавшей меня по рукам и ногам и тянущей ко дну.

Виталий отвернулся и пошел в глубь апартаментов, но перед тем, как створки лифта закрылись, я успела заметить странный взгляд Марии Павловны. Женщина смотрела на своего начальника как-то озадаченно, слегка непонимающе, как будто ждала от него чего-то другого.

Странности, да и только.

Я на всех парах выбежала на улицу. Села в машину и, лишь вывернув за территорию этого комплекса и проехав еще двадцать минут в сторону дома, припарковала машину. Растерла ладонями лицо и попыталась собраться с мыслями.

Выходило с трудом.

Самойлов Виталий. Виталий. Мой новый заказчик. Мой случайный и, пожалуй, самый лучший любовник. Человек, спасший мне жизнь и психику. Мужчина, который, несмотря ни на что, пытался меня найти.

Ромка уверял, что я запала Вету в самое сердце, сама же я понимала, что тот просто хотел меня убить. Ведь вела я себя в тот знаменательный вечер, мягко говоря, непозволительно. Использовала двухметрового дяденьку и сбежала.

Так. Ладно.

Легонько постучала себя по щекам – надо собраться и взять себя в руки. Ничего страшного не случилось. Виталий не узнал меня – это однозначно к лучшему. Еще бы понять, что он забыл в Москве и откуда у него столько денег.

Посмотрела в зеркало заднего вида: мои глаза светились сумасшествием, как будто я нюхнула чего-то неположенного.

Помахала у лица этим чертовым контрактом и, отбросив его на соседнее сиденье, завела машину. Через два перекрестка я, не сдержавшись, обругала сама себя матами.

Ехала я не туда. Нужно к Раисе.

“Успокоиться! Взять себя в руки!”

Вбила в навигаторе нужный адрес, чтобы совсем точно и без промашек добраться до квартиры Расимовых.

Раиса была в приподнятом настроении, так же как и ее сын, чего не скажешь о Еве: та через губу попрощалась с женщиной и, показав Ринату, пока его мать смотрела на меня, некультурный жест из трех пальцев, схватила меня за ладонь и потащила на выход.

– Ева, а если бы Раиса заметила? – спросила я, уже сидя в машине.

– Мамочка, ты о чем? – рыжий демоненок превратился мгновенно в голубоглазого милого ангелочка.

– Ева, я видела, как ты попрощалась с Ринатом. Это дурной тон, – встретилась взглядом с дочерью в зеркале.

– Пф-ф-ф, – протянула дочка, – было бы перед кем стесняться! Расимов сам бескультурный и невоспитанный.

– Ну и чего такого невоспитанного он опять сделал? – Я с трудом сдержала улыбку, хоть и понимала, что дочь надо отругать, но не могла. Я с особым удовольствием слушала все новости об их непрекращающихся пакостях друг другу.

Ева насупилась и отвернулась к окну, а я перевела взгляд на дорогу.

– Я завалила из-за него математику, – выпалила на одном дыхании дочка.

– Как это?

– Он дал мне списать! – выкрикнула Ева, а голос дочери начал подозрительно дрожать.

– И? Бельчонок, что дальше? У него были ошибки? Ты из-за этого расстроилась?

То, что дочь написала контрольную по математике на натянутую, слабенькую троечку, я узнала еще раньше нее. Но я и предположить не могла, что Ева так расстроится, ведь плохие оценки по математике – это наша обычная практика, ничего нового и удивительного.

– У него не было ошибок! Он написал на пять! На пять с плюсом, мама. – А вот это уже интереснее.

– Хочешь сказать…

– Да, да! Он специально дал мне списать с ошибками, а потом все исправил. А я только подумала, что он настоящий, надежный мужчина.

– Ева!