Если любишь – простишь…

Если любишь – простишь…
Вета Маркова

Это истории основана на реальных страницах из жизни.

Однажды утренний телефонный звонок чуть не перечеркнул всю жизнь героини, вычеркнув самую чистую страницу ее жизни. Любовь к Вячеславу – это ее первая, настоящая, всепоглощающая любовь, без обещаний, без обязательств, без границ… Любовь к Вячеславу не прошла бесследно, с годами она не исчезла, просто покрылась пылью. Смахни пыль, и чувства заиграют с новой силой…

Совсем другая любовь у Виолетты была к мужу. Она любила Георгия. Любила всем сердцем. Это было нежное и взаимное чувство. Была очень признательна ему… Так и жила с любовью к двум мужчинам одновременно. Но… сможет ли понять и простить Виолетту Георгий, узнав это…

Вета Маркова

Если любишь – простишь…

Глава 1. ЛЮБОВЬ ДЛИНОЮ В ЖИЗНЬ

Слава тебе, безысходная боль!

Умер вчера сероглазый король.

Вечер осенний был душен и ал,

Муж мой, вернувшись, спокойно сказал:

«Знаешь, с охоты его принесли,

Тело у старого дуба нашли.

Жаль королеву. Такой молодой!..

За ночь одну она стала седой».

Трубку свою на камине нашел

И на работу ночную ушел.

Дочку мою я сейчас разбужу,

В серые глазки ее погляжу.

А за окном шелестят тополя:

«Нет на земле твоего короля…»

      А. Ахматова

Телефонный звонок разбудил меня в 5.30. Кто это может быть? Сердце почему-то предательски забилось в груди, лишь я увидела номер звонившего. Он никогда так рано не звонил, он всегда оберегал мой утренний сон. Значит, это не он. Но кто? Дрожащей рукой нажала на кнопку соединения и шёпотом произнесла:

– Слушаю.

– Здравствуйте. Виолетта Николаевна? – спросил незнакомый мужской голос.

– Да, здравствуйте. Что случилось? Где Вячеслав Романович? Что с ним?

Я осторожно вылезла из-под одеяла и, чтобы не разбудить мужа, вышла в другую комнату.

– Извините, но Вячеслава Романовича больше нет… Примите соболезнование…

– Подождите, пожалуйста, как? когда это произошло?

– Сегодня ночью. Covid. Осложнение. Сердце не справилось, к сожалению. Поверьте, мы делали все возможное и невозможное. Все, что было в наших силах, но …, – скупо и холодно ответил звонивший.

– Я знаю. Он что-то просил передать? Ведь он же сказал позвонить мне? – с какой-то нелепой надеждой спросила я, мозг отказывался верить в услышанное, хотя Слава пытался меня подготовить к этому пару недель назад.

Я понимала, что этот мужчина мог быть совершенно посторонним человеком, а мой номер в телефоне у Славы был забит под именем «Единственная» и только он был добавлен в избранные, но это была последняя ниточка, последняя весточка от любимого мною, хотя и не единственного, мужчины, последняя связь с прошлым.

– Да, это он просил позвонить Вам, если все произойдет так, как произошло. Еще на словах просил передать, что он любил Вас всю жизнь. И еще, на Вашу электронную почту я сейчас отправлю его последнее письмо и копию завещания. Нотариус Вячеслава Романовича свяжется с Вами позднее. Еще раз извините за такую весть в столь ранний час.

– До свидания, – попрощалась я.

Меня душили слезы. Ушла в ванную, включила воду и дала волю беззвучным слезам… Перед глазами проносились картины из жизни… из нашей с ним общей жизни…

После пятого курса на врачебную практику меня направили в городскую клиническую больницу.  В это отделение на практику из нашей группы попали, кроме меня, еще две девчонки. Заведующая отделением, Анна Николаевна, к каждой из нас прикрепила опытного врача-куратора. Девчонкам достались две нормальные тетки, а мне, как всегда, мужчина. Ну, что за напасть такая. Опять ничему не научит, придется все самой узнавать. Плохие из мужчин кураторы. Девчонки ушли на обход со своими «няньками», а мой еще даже не удосужился прийти на работу.

– Что, Виолетта Николаевна, скучаете? Сегодня со мной погуляете по отделению. Я Вас немного познакомлю с правилом прохождения практики. В моем отделении есть свои особенности. Потом я отпущу Вас домой. Сегодня у Вас ночное дежурство совместно с Вячеславом Романовичем. У нас так – Вы привязаны к куратору. Куда он – туда Вы, как иголочка с ниточкой.

Анна Николаевна сделала обход. Немного поспрашивала у меня по программе практики и отпустила, предупредив, что дежурство начинается в 18.00 и попросила не опаздывать. Вячеслав Романович это не приветствует.

Как и положено, я пришла на дежурство за десять минут до начала, постучалась в ординаторскую, из-за двери рявкнули: "Нельзя". Пришлось ждать. Минут через пятнадцать из ординаторской вышла молодой врач из второй терапии, презрительно взглянув на меня. Я поняла, что своим стуком помешала. Еще минут через пять в дверях ординаторской появился доктор.

– Что не заходишь? Заходи, – он обращался ко мне. Голос был очень приятный, бархатный, но с властными нотками.

Он широко распахнул передо мной дверь и жестом пригласил войти в кабинет, одарив медленным раздевающим взглядом, от которого меня окатило волной мурашек.

– Надо понимать ты Виолетта Николаевна? Моя подопечная, – Вячеслав Романович встал у окна, вальяжно опираясь о подоконник.

– Если Вы Вячеслав Романович, то да, – спокойно ответила я.

– Будем считать, что познакомились. Присаживайся, – он кивнул в сторону дивана. – У меня свой устав для студентов. Анна Николаевна тебе ничего не говорила?

– Нет.

– Поберегла значит любимую студентку. Тогда придется озвучивать самому: во-первых, находишься в отделении столько, сколько нахожусь здесь я. Меня не интересуют твои планы и твои заботы. У меня рабочий день начинается в восемь, заканчивается – всегда по-разному, обычно часов в пять-семь. Если меня вызывают на операцию, идешь со мной. Ходишь со мной везде: палаты, столовая, ординаторская, везде, кроме туалета, конечное. Если есть необходимость отлучиться – говоришь. В конце рабочего дня – подведение итогов. Желательно иметь небольшой блокнот, иногда могу что-то надиктовать. Во-вторых, буду задавать домашнее задание по тем темам, где почувствую нехватку знаний. Выполнение обязательно. Если пойму, что не выучила – накажу ночным дежурством и сдачей зачета. В-третьих, все домашние проблемы оставляем за порогом больницы. Здесь мы врачи, у нас хорошее настроение, здесь существуют только проблемы пациентов. Все понятно? – на его чувственных губах играла усмешка.

– Пока да. Что-то еще?

– Еще… Предпочитаю общаться на «ты», когда мы одни. Мне так комфортнее. Можно просто по имени.

Смотрел он на меня очень откровенно, раздевая взглядом, от этого мне было немного не по себе. Да, к такому общению я не привыкла. Но, для себя решила, если что-то пойдет не так, подойду к Анне Николаевне и честно объясню причину отказа от куратора. А пока потерплю.

– Хорошо, – согласилась я, пусть называет как ему угодно.