Мужчины не боятся темноты

– Позавчера в аэропорту одна бабка рассказала, – раздраженно ответил Беня. – Да, я помню, что вы у нас эксперт, я не претендую, простите, впредь буду сдержанней.

Миша покивал, повернулся к Рудольфу и пояснил:

– Это статуэтка, изображающая Пазузу. В аккадской мифологии злой демон, повелитель демонов ветров, сын бога Ханпы. Пазузу часто изображался с телом человека, с искаженным гримасой лицом, увенчанным длинными развевающимися волосами, либо с головой льва или собаки, с львиными лапами вместо рук и с птичьими ногами либо просто с когтями на ногах, с двумя парами крыльев, с жалом скорпиона и пенисом в виде змеи. Наиболее распространённая его поза – с поднятой правой рукой и опущенной левой, что символизировало жизнь и смерть, созидание и разрушение, – Михаил помолчал. – Ну, можно еще добавить, что Пазузу – это демон юго-западного ветра, который приносил засуху и голод в засушливые сезоны и потопы – во влажные. Фигура Пазузу нередко использовалась при создании амулетов, призванных бороться с зловредной силой Ламасу, который мог причинить вред ребёнку и матери во время родов. Также Пазузу выступал в роли защитника людей от чумы и злых сил.

Потом повернулся к Моне и сказал:

– Статуэтка довольно распространенная, не понимаю, что вы в ней нашли. Таких по музеям мира больше семи сотен.

– Было. В основном в запасниках. Сейчас вы сможете найти только сорок штук. Мы выборочно проверили тридцать девять. Все оказались подделками.

– Вот как?! – искренне удивился Рудольф. – И кто же у нас такой фанатичный коллекционер?

– А вот это мы выяснить и не смогли, – сказал Моня. – И вы, наверно, понимаете, что нам это очень удивительно. Как же так, мы ведь такие любопытные, мы, бывает, и не такое узнаем! Да мы пароли от миллионных счетов у самых скрытных людей и то знаем, а вот тут… – Моня развел руками. – Собственно, это-то нас и заинтересовало всерьез. Очень странно было узнать, что кто-то так хорошо умеет быть неизвестным, – Моня помолчал. – В нашей работе мы не любим такие секреты, без подписи. Это очень неприятно, когда ты знаешь, что есть такие люди, которые что-то скрывают, но не знаешь, кто они и что у них за секреты.

– Это понятно, – покивал Беня, который все это время копался в планшете. – А что там со статуей?

– Статуей Пазузу, в Лондоне. На крыше современного института, заметьте, – пояснил Моня.

– Какой неожиданный выбор, – покачал головой Михаил. – И вы теперь будете говорить, что это тоже часть злого плана, и что это так страшно, что мы теперь будем все бояться?

– Не то чтобы да, но и не совсем нет, – Моня пожал плечами. – Ну да, те, кто решал вопросы по внешнему виду нового главного корпуса, были подкуплены. Да, это и невооруженным взглядом видно, вы посмотрите на это похожее на теплицу сооружение, и как они бестолково прилепили Пазузу, который явно не в своей тарелке.

– Крыше, – поправил Беня.

– Конечно, немного странно, что выбор пал именно на точную копию поддельной статуэтки из Лувра, и таки да, мы опять не нашли, кто их подкупил. А вот это уже было очень странно. Вы же понимаете, в тот момент, когда в уравнении появляются деньги, это уже решение. Деньги – это не просто след, это дорога, это дорога с люминесцентными указателями, на которой очень редко бывает темнота, – на последнем слове голос Мони дрогнул. Похоже, Меир не привык читать лекции. Он прочистил горло, отпил из стоявшей перед ним бутылки с водой и продолжил: – Но мы не нашли владельцев. Счета с парой миллионов просто всплыли из ниоткуда. Деньги, которых словно бы никогда не было. А это уровень правительств крупных стран и некоторых других серьезных организаций. Тогда мы решили скормить все, что было, аналитикам и посмотреть, что будет.

– То есть нам, – сказал Беня и вальяжно прикурил. – Ну что же, я могу вам сказать…

– Да нет же, настоящим аналитикам, – перебил его Моня. – Это такие люди, которые хорошо умеют думать. Они вскрыли много интересного, о чем мне сейчас лень рассказывать, и выдали солидное заключение на двадцать страниц.

– Которое мы, конечно, никогда не увидим, – понимающе покивал Цемель.

– Ну конечно, – охотно согласился Моня. – Если в двух словах, они решили, что с 99.6 %-й вероятностью это деза. Дезинформация, с мутными целями.

– Да ну, бред, – решил поучаствовать в разговоре Рудольф, – какая-то сомнительная операция…

– А вот очень похоже на правду, – перебил его Беня Зайнц и, жестикулируя сигаретой, продолжил: – Некоторые игры разведок могут быть очень просты с виду и иметь далеко идущие последствия. Так, например, СССР в свое время удивительно весело накручивал хвосты американцам. Ну с Аполлоном вы все знаете, – он посмотрел на Рудольфа и пояснил: – Советы первыми запустили спутник, первыми вывели человека в космос и сказали, что теперь построят город на Луне, или что-то вроде того…

– Станцию на Луне, яблони на Марсе, – вставил Моня.

– Неважно. В общем, после Гагарина они плотно занимались ракетами и спутниками, не считая своей орбитальной станции, они даже не почесались про Луну. Да, были исследовательские миссии, но совершенно не сравнить с той истерией, которая творилась в Америке. Американцы запустили на Луну почти четверть своего военного бюджета в первый же год. Очень боялись, что русские их обгонят. Это был прекрасный развод на деньги, промышленные мощности и время лучших ученых, которые в этот момент не участвовали в гонке вооружений. Русские до сих пор лидируют в ракетостроении. А вторая масштабная кампания дезинформации была уже перед самым развалом, и вот она была просто прекрасна, – Беня сделал эффектную паузу и закончил: – Паранормальщина. Трудно сказать точно, но, похоже, КГБ слил американцам информацию, что в России есть десяток спецучреждений, в которых сотни экстрасенсов считывают шифры на запуск ядерных боеголовок прямо из мозгов американских генералов.

– Ха-ха, – засмеялся Цемель. – Я помогал готовить дипломную работу по этой теме одному студенту. Он касался этого вскользь, но да, примерно в восьмидесятые американцы только на гранты по телепатии потратили огромную сумму денег. Это потрясающе, вы только вдумайтесь, Рудольф, всяким сомнительным шарлатанам, изучающим несуществующее, в 1987 году выделили денег больше, чем на исследование проблемы рака!

– А когда случилась гласность и перестройка, оказалось, что все исследования, связанные с НЛО и прочими полтергейстами, действительно проводились в России, – сказал Моня, – но даже не имели грифа «секретно». Это в стране, где даже устройство простейшего копировального аппарата было засекречено! И, разумеется, во всех исследованиях доказывалось, что этого не существует. Силами трех доцентов, заметьте. А в USA целые институты в поте лица пытались догнать русских в их страшной и непонятной технологии чтения мыслей на расстоянии. Да, такого плевка американцы не ожидали. Они, конечно, тут же свернули все программы, но в узких кругах над ними до сих пор много смеются.

– Надо сказать, что по русским это ударило бумерангом, – сказал Цемель. – После перестройки из-за того, что всяких полусумашедших, считающих себя обладателями сверхспособностей, всерьез изучали, население относилось к ним без предубеждения. Вы знаете, чем это кончилось, – Цемель снисходительно помахал в воздухе рукой. – Банки с водой перед телевизором и прочие глупости.

– Чем безумнее ложь, тем легче в нее поверить, – кивнул Рудольф.

– И это не объясняет нашего присутствия, – хмуро сказал Беня, обращаясь к хозяину дома. Видимо, он немного обиделся на Моню из-за того, что тот не счел его достаточно умным, чтобы сойти за «настоящего аналитика». – Раз вы решили, что это утка одной из разведок, то я думаю, что проект был закрыт. А раз мы тут, то, видимо, было что-то еще? Почему мы тут, такие специфические?

– А дальше был труп, – сказал Моня. – У человека была такая хорошая работа, – Моня покачал головой. – Он работал в Моссаде, в самом центральном офисе! В теплом архиве, где не стреляют, представьте себе! Просто прекрасный был молодой человек, все при нем. Ум, внешность, мама, папа, жена и любовница, перспективный работник архива. Он бы далеко пошел.

– А как он умер? – оживился Беня.

–А мы не знаем, – словно и сам удивляясь, развел руками Моня. – Мы его так и не нашли!

– Но как это вы знаете, что он умер?! – возмутился Беня. – Может, он просто убежал. Вы же сами говорите, – Беня начал загибать пальцы, – мама, папа, жена, любовница…

– Полтора литра его крови, прямо на его рабочем месте, – ответил Моня и поднял руку. – Да, да, кровь точно его. Все странно. Он ночью остался на работе, спрятавшись от охранников. Потом кто-то перерезал провода на этаже, потом слышали крик, потом прибежала охрана, – Моня чуть понизил голос и сказал: – И вы же понимаете, его работа такое место, где охрана прибегает быстро, – снова откинулся на спинку своего кресла и продолжил: – Вокруг кровь, человека нет, все непонятно, все нервничают, не знают, что делать. Ну и, видимо, наверху решили проимитировать деятельность, – Моня доброжелательно улыбнулся, обводя руками присутствующих. – Растолкали меня, старого дурака, и заставили устроить адвоката дьявола, как будто мне нечем больше заняться, – Моня помолчал. – И вы уже, наверно, догадались, молодой человек занимался нашим делом. В порядки хобби, знаете ли, искал Пазузу в интернете, можно сказать. Книжку даже написал. Ну она, конечно, не такая популярная, как у Зайнца, но кое-кто купил. А в книжке, как не трудно догадаться, про Пазузу то, что вы и сами сейчас знаете. Он же работал в архиве, вы понимаете, и фактически начал свое расследование. Не знаю, в шутку или всерьез, но он закрутил лихую интригу про некую мегакорпорацию, которая планирует призвать древнего демона, – Моня осторожно размял покалеченную руку. – В общем, это было бы смешно, но это единственное, за что можно бы было его убить. Диагноз от аналитиков прежний. Нас кормят дезой. Но теперь я должен выступить «адвокатом дьявола».

– Но почему мы тут? – спросил Цемель.

– Давайте я объясню, – сказал Рональд. – Видите ли, «адвокат дьявола» – это такой термин. Взят от Римской Католической Церкви. Когда Папа Римский канонизирует своего святого, есть специальный человек, который должен найти причины, которые могут не позволить это сделать. В нашей стране, я говорю про Израиль, этот термин появился в результате подведения итогов по изучению провала военной разведки в анализе развединформации накануне Войны Судного дня 1973 года. В общем, решение было найдено в том числе и в организации подразделения, работающего по принципу «вероятная противоположность» – подвергать сомнению любой анализ и предоставлять командованию худшие варианты вероятного сценария, исходящие от аксиомы, что разведка никогда не может дать полную информацию, – Рудольф замолчал.

– Вы не поняли мой вопрос, я не спросил, что мы тут делаем, я спросил, почему мы? – ответил Цемель.

– Вы тут, потому что я вам плачу, – отрезал Моня.

– Если бы вы были тем, кого мы тут не называем, – вмешался Беня, – вы бы собрали человек десять, а может, двадцать всяких студентов, задали им кучу вопросов и ничего не рассказывали. А потом все, что они наговорят, уже внимательно анализировали те ваши люди, которые умеют думать, – Беня, видимо, намекнул, что таких в комнате нет. – Так было бы проще.

– С вами, Беня, будет потяжелее, – согласно кивнул Моня.

– Ладно. Мотив вызова Пазузу довольно очевиден, – сказал Миша. – Тут все просто.

Он помолчал, оглядывая присутствующих.

– Ну, разумеется, никто не знает, кроме Меира, но он будет молчать. Единственная причина, почему люди могут вызвать древнего демона, несущего засуху болезни и разрушения, только одна. Другой демон. Демон худший, чем Пазузу. Демон тьмы. Ламашту, или Ламасу. Это такой специальный демон, убивающий детей.

– Клин клином вышибают? – хмыкнул Рудольф.

– Можно и так сказать, – кивнул Миша. – Или из двух зол выбирают меньшее.

– Хорошо, ладно. Итак, у нас есть древний демон. Что это вообще такое? Давайте определимся, чем он, например, отличается от бога? Нет, стоп. Тогда нам надо будет сначала определиться, что есть бог, а с этим будет еще труднее, – попытался вернуть разговор в деловое русло Рудольф.

– Скорее полегче, – задумчиво пробормотал Михаил.

– Полегче с датами, но потруднее в том смысле, в котором вы и сами поняли, – пояснил Беня и зажег новую сигарету. И тут же положил её в пепельницу. – Вы же понимаете, все это похоже на телешоу. А ведь даже мне не хочется говорить глупости на людях. А Мише это может разрушить карьеру.

– Поэтому мы все подписали договор, в котором есть некоторые слова о неразглашении, и, собственно, я буду следить, чтобы так и было, – успокаивающе сказал Моня.

– Я не боюсь, я просто не хочу скандалов, – сказал Цемель. – Поймите, я серьезный человек, и мне просто не нужно все вот это! Это похоже на дурацкий розыгрыш!

– Я вас понял, их не будет, – ответил ему твердым взглядом Моня.

– А если вас понял я, то мы будем говорить об одном всем нам хорошо известном боге. И я тут же вам могу сказать сразу – вы ничего о нем на знаете! – теперь вскочил Михаил и принялся расхаживать по комнате. – Давайте я скажу так, сейчас бога нет, поэтому и ждем мессию. Будем исходить из предпосылок Зайнца, что боги были, но ушли или умерли. Давайте определимся, когда это было? Ну, можно вспомнить, что у нас был ковчег, он же ковчег завета, рядом с ним первосвященник, который говорит от имени бога. Это было, и есть в библии, но там нет ничего о том, что бог умер или ушел. Но бог точно был, в храме который сам и построил. Он присутствует лично, само помещение храма предназначено для бога, а вот святая святых уже для ковчега. Однако в какой-то момент священник с ковчегом говорит за бога. Ну и точно бога не было, когда нас пленили вавилоняне!