На повороте

– Тут весь вопрос именно в принципе. Вопрос в этом оппортунизме, «практичности», довольстве малым…

– Кто проповедует ваше довольство? – грубо спросил Шеметов и вдруг остановился. Он поднял брови и, словно что вспомнив, оглянулся назад. – Что это он про кобылу-то говорил?.. Черт знает, что такое! Идут девять здоровенных молодцов, судьбы революции решают… Пойдемте, поможем ему!

– Пойдемте, господа! – убеждающе сказала Варвара Васильевна.

Сергей встряхнулся.

– Идем!.. Эй, дядя! Какая, говоришь, кобылка твоя? Пегая?

– Пегая, батюшка, пегая… Я чего боюсь-то? Ночь подходит, непогода, а в лесу у нас тут волки – задерут лошадь.

– Говоришь, в эту сторону побежала?

– В эту, в эту!

– Ну, ладно. Ты сам откуда, – дернопольский? Так ступай, мы тебе приведем кобылку твою.

– Самоуверенно! – засмеялась Варвара Васильевна.

Мужик обрадовался.

– Подсобить хотите? Ну, дай вам бог… Пойдемте! Уж больно трудно одному-то!

– Пойдем, ребята, большим кругом в эту сторону, – сказал Сергей. – Чур, перекликаться! Сходиться у мостика в лощинке, перед сторожкой.

Все разбрелись по лесу. Лес зазвенел смехом и криками. На западе было еще светло, но кругом становилось все темнее. Средь полной тишины тучи на юге росли медленно и уверенно. Токарев продирался сквозь чащу орешника, оступаясь о пеньки и бурелом. Слева раздались крики и смех Шеметова и Митрича.

– Нашли-и-и!.. – донесся справа голос Сергея.

– Нашли? – крикнул слева Шеметов.

– Нашли вы?

– Мы-то не нашли, а ты нашел?

– Нет, не нашел.

– Чего же ты кричишь, «нашли»?

– Я вас спрашивал!

– Дурак!..

Лес вдали глухо зашумел. По вершинам деревьев бурным порывом пронесся ветер. Токарев шел вперед и старался не сбиться с направления. Сначала он усердно глядел по сторонам, потом перестал и шел лениво, постукивая тросточкою по стволам. Крики и ауканья становились все отдаленнее.

Токарев подумал: еще заблудишься тут!.. Лес выл и шумел под налетавшим вихрем. Желтые листья и сучки падали на землю. Вдали глухо рокотал гром.

Чаща стала светлеть. Токарев вышел на край какой-то лощинки. Внизу вился болотистый ручей, заросший осокою. Квакали лягушки. По косогору шла дорога и виднелся мостик. Этот, что ли?..

По дороге усталою походкою спускались Варвара Васильевна и Ольга Петровна. Токарев направился к ним.

– Не нашли?

– Нет. Нужно будет дальше идти. Только подождем, чтоб все собрались… Ау-уу!!.

Вдали откликнулись. Ветер буйно выл по лесу, глухой шум деревьев то рос, то ослабевал, и по глухому шуму струями проносилось резкое шипенье ближних деревьев. Подошли еще Вегнер и Катя, потом Борисоглебский.

Вдруг ярко блеснула молния, небо как будто растрескалось и с оглушительным грохотом посыпалось на землю. Из кустов неслышно вышел Шеметов. Он кивнул на небо и сказал:

– «Отец, слышишь, рубит, а я отвожу!»[6 - Из стихотворения Н. А. Некрасова «Крестьянские дети» (1861).]

– Не нашли лошадь?

– Черт ее найдет! – проворчал Шеметов и сел на мостик.

Молнии ярко-белыми стрелами сыпались на лес, гром яростно катился по небу из конца в конец, лес ревел и бился. На юге было жутко темно. Ольга Петровна стояла с бледною улыбкою и старалась побороть страх.

На косогоре, среди дубовых кустов, появился Сергей. Молния ярко осветила его кумачовую рубашку. В бешеном восторге он кричал:

– Го-го-го-го!.. Слышите, ребята! Вон как гремит!.. Варька, слышишь?!.

Ветер рвал на нем рубашку, лицо было безумное и восторженное.

– Позор всем слабым и малодушным! Позор тем, кто перед лицом грозы отрицает идущую грозу!.. Идет она, идет! Видите вы ее теперь – вы, робкие, сомневающиеся?.. Пришла жизнь, пришла борьба и простор! Слава буре!..

– Го-го-го-го! – раздался из чащи голос Тани.

– Татьяна Николаевна, сюда! Наша взяла! Пришла гроза!.. Слава борцам, слава всем друзьям грозы!

Таня, в развевающейся юбке, быстро спустилась к мостику. Она упоенно дышала ветром, глаза блестели. Поспешно она спросила:

– Ну что, не нашли?

– Нет.

– Так чего ж вы сидите? Пойдемте дальше!.. Правда, как хорошо? – с счастливою улыбкою обратилась она к Токареву.

Токарев молча кивнул головою, хотя находил, что кругом становится довольно-таки неуютно.

– Ну, идем, господа! Вставайте! – торопила Таня.

Шеметов проворчал:

– Экая неугомонная! Куда вставать-то? Очевидно, лошадь украли и увели. Станет вас конокрад ждать!

– Ну, все-таки поищем еще! – сказала Варвара Васильевна. – Очень уж мужика жалко.

– Наверное, кобылка сама уж домой пришла, – заметил Борисоглебский.