Песнь луны

– Действие на твой выбор, – решила я. – Сделай то, что сама хочешь.

Катя, как будто, только этого и ждала. Она встала, подняла с земли ружье Яна, который тот держал рядом с собой, повертела его в руках, будто раздумывая и вдруг направила дуло Никите в грудь.

– Хочу проверить насколько ты храбрый, – сказала она и ее губы скривились в холодной ухмылке. – Вставай.

Никита лишь рассмеялся, решив, что это часть шутки, но одного взгляда на лицо Кати хватало, чтобы смех оборвался.

– Ты что, серьезно?

– Вставай! – снова приказала она и презрительно сощурилась. – Или струсил?

– Да пожалуйста.

Я почувствовала облегчение, когда он убрал руку с моей талии и поднялся на ноги. Я перевела взгляд на Катю и меня пробрала легкая дрожь. Впервые, глядя в лицо подруги, я ее совсем не узнавала. Она казалась незнакомкой: холодной и расчетливой и ружье в ее руках было угрожающе опасным. Я кинула быстрый взгляд в сторону Яна, но тот молчал, откинувшись назад, так что его лицо скрывалось в тени. Катя потянулась к корзине для фруктов и выбрала самое большое и самое красивое красное яблоко. Покрутив его в руках, она кинула фрукт Никите.

– Отойди на десять шагов, – велела она. – А потом, положи его себе на голову. И чтобы не случилось, – Катя перешла на шепот, – не шевелись!

Никита, все еще улыбаясь, повиновался.

Раздался щелчок – это Катя сняла ружье с предохранителя, уткнула приклад в плечо и закрыла один глаз, прицеливаясь.

Послышался взволнованный шепот, но никто ее не остановил, полагая, что Катя сделает это сама, когда добьется чего хотела. Не станет же она, в самом деле стрелять, подвергая чужую жизнь опасности. Я была в этом не уверена и приросла к месту, внимательно следя за действиями подруги. Казалось, она сошла с ума, а Ян по-прежнему молчал.

– На счет три, – сказала Катя и в голосе ее не было ни одной эмоции. Она действительно это сделает. Она выстрелит, можно даже не сомневаться.

Меня охватил ужас, ладони вспотели, я уже начала подниматься с места, чтобы помешать подруге, но та, словно почувствовав мой страх, чуть обернулась и так, чтобы никто больше не заметил, подмигнула. Я заморгала от удивления, узнав прежнюю, веселую Катю, мою лучшую подругу, которая могла запросто заставить всех верить в то, во что она хотела. Я чуть было не рассмеялась от облегчения. Я вспомнила.

Страх отступил и я оглядела всех собравшихся. Может Ян рассказал кому-то еще? Но по лицам друзей стало понятно – знаем только мы трое. Егор от удивления открыл рот и подался вперед, жадно ловя взглядом каждое движение, словно находился на премьере захватывающего боевика, Олеся сосредоточенно хмурилась, пытаясь уловить подвох, которого не было, Полина прижалась к Яну и в глазах у нее ясно читался испуг.

– Прекрати! – обратилась она к Кате, на та как будто не слышала. Она по прежнему стояла, расставив ноги на ширине плеч, как настоящий стрелок, ее огненно-рыжие волосы развевались на ветру. Одна рука держала приклад, палец покоился на спусковом крючке, дыхание было ровным, спокойным. Она целилась в круглый зеленый кружочек, прямо над головой Никиты, с расстояния в десять шагов.

– Один…

Никита побледнел как полотно, его пальцы сжались в кулаки, но он не сказал ни слова, видимо желая произвести впечатление.

– Два…

Интересно что написано на моем собственном лице? Нетерпение? Восторг? Радость? Видимо ничего хорошего, потому что когда Никита перевел на меня остекленевшие от страха глаза, кадык его предательски дернулся.

– Три!

ГЛАВА 7

Кто-то завизжал, но громоподобный выстрел перекрыл все остальные звуки. Яблоко со стуком упало на землю, невредимое, без единой вмятинки. Никита, в самый последний момент успевший метнуться в сторону, закрыл голову руками, скорчившись на земле. Полина вскочила на ноги, но остановилась, с опаской глядя на ружье в руках Кати, которая запрокинула голову к небу и расхохоталась. Я и сама не заметила как подхватила ее маниакальный смех.

Никита все еще стоял на коленях, лихорадочно ощупывая себя на наличие ран. Он то и дело поднимал ладони к глазам, проверяя нет ли на них следов крови. Его лицо было белее мела, он больше не смеялся.

Я понимала, что Катя перегнула палку. Сама бы я на такое никогда не решилась, но Катя всегда любила рисковать, любила совершать безумные поступки и всегда меня защищала. Посчитав поведение Никиты неприемлемым и поняв, что мне это совсем не нравится, она решила его проучить. Это было неправильно, жестоко, но я подбежала к подруге, сжав ее в объятиях.

– Ты сумасшедшая, – прошептала я. – Но я тебя все равно обожаю.

Катя снова рассмеялась и победно вскинула ружье на плечо. Ее глаза лучились безумным восторгом.

– Ты… п-промазала? – заикаясь спросил Никита, все еще осматривая себя со всех сторон.

– Думаю она попала прямо в цель, – ответил Ян, подходя к Кате и обнимая ее за плечи. – Пули холостые. – Он усмехнулся. – Тебя разыграли.

Ну конечно же, он помнил об этом с самого начала, иначе попытался бы остановить Катю. Вот почему он выглядит таким спокойным, когда остальные еще не до конца отошли от страха. Он виновато посмотрел на меня и тоже притянул к себе, похоже только сейчас понимая, почему именно Катя пошла на такую жестокую шутку.

– Больше не буду, – пообещал он. – Мир?

– Мир.

Я просто не могла сейчас злиться.

Никита кинул на нашу троицу недовольный взгляд.

– Что ж, очень смешно, – улыбнулся он, но улыбка получилась натянутая. – Отличный розыгрыш.

– Могу сказать только одно, – с довольным видом ответила Катя. – Испытание ты не прошел.

Все еще смеясь, она села на место, не давая Никите шанс втиснуться между нами. На лицах друзей было написано облегчение, на всех, кроме Полининого. Оно выражало ревность, взгляд девушки заметался с Кати на меня, снова на Катю и обратно. Решала кто из нас двоих ее неожиданная соперница? Или ревновала к обеим?

– Все еще считаешь, что мы не понимаем шуток? – подколола Катя Олесю.

– О, нет.... это было… просто… бесподобно… – между приступами смеха прохрипела та. Она никак не могла успокоиться, держась обеими руками за живот, по щекам текли слезы. – Детка, ты супер!

Ян потянулся.

– Ну, народ, кто хочет искупаться?

Олеся первая вскочила с места.

– Кто последний, тот дурак, – крикнула она и со всех ног понеслась к воде. Другие не отставали, Ян на бегу выкрикивал ругательства, но нагнать Олесю так и не смог.

У костра остались только мы с Егором. Я тут же вспомнила о кулоне Яна, который так его заинтересовал и мне стало любопытно.

– Этот кулон, – начала я. – Расскажешь мне о нем?

Егор поднял голову и его взгляд выражал такую надежду, что мне стало его жалко. Я вспомнила день, когда впервые его увидела. Он тогда сидел с Яном, склонившись над потрепанной толстой тетрадью в кожаной обложке и что-то увлеченно рисовал. Он как будто абстрагировался от всего остального мира, не замечая ничего вокруг, кроме этой толстой тетради. Егор оказался еще скромнее меня самой, так что оставаясь друг с другом наедине долгое время, мы просто молчали, но стоило мне проявить интерес к его увлечению, как Егор оживился и, сначала с опаской, а потом взахлеб принялся подробно рассказывать мне об удивительном существе, существовавшем лишь в сказках, но Егор искренне в него верил, как маленькие дети верят в Деда Мороза или Зубную Фею.

– Тебе разве интересно? – робко спросил он. – Ян считает это глупой сказкой.

– Не принимай близко к сердцу все, что говорит Ян. – Я села рядом с ним и искренне призналась: – Я хочу послушать.

– Ладно, – сдался Егор, хотя я видела, как ему не терпится начать рассказ. Он немного помолчал, собираясь с мыслями. – Ты наверняка слышала легенду, про истинного основателя Кронска? Так вот, основателями на самом деле были трое братьев, умевших обращаться в волков – оборотней. Никто не знает откуда они пришли, но кто-то утверждает, что они всегда жили в этих местах. Однажды, братья загорелись идеей основать свой собственный город. Город, который будет защищен от всех напастей и несчастий. Идеальный город, в котором сами смогут жить без риска, что их обнаружат.

Сначала все шло по-плану. На месте деревни постепенно появлялся Кронск, сюда приезжали люди, приезжали те, кто искал защиты, в том числе и те, кто был наделен необычным даром: оборотни, ведьмы, перевертыши. Они могли рассчитывать на спокойное проживание, но взамен обещали не трогать местных жителей, иначе их ждало пожизненное изгнание. Убийство каралось смертью.