Взгляд со стороны

Нахожусь в яме, довольно глубоко, откуда-то снаружи скудно пробиваются звуки и лучи солнечного света, а я там внутри во всю свою силу орудую лопатой, старательно загребая и отбрасывая в сторону тяжёлую землю. Наконец, в какой-то момент до меня доходит истинный смысл происходящего, я начинаю отчётливо понимать, что копаю могилу, причём – самому себе, но, удивительное дело, сохраняю при этом абсолютное спокойствие.

Стою вот уже в полный рост, могу даже перемещаться внутри пространства. Наблюдаю, что сверху от меня, прямо над головой, расположен свод почвы с неровными, осыпающимися краями с зияющими норами, трещинами и прогалинами, торчащими корнями, клочками травы, прямо по границе двух разных сред, над зелёной лужайкой и под сырой землёй, между той яркой, свежей, живой атмосферой и этим тусклым царством холодного света. Да, всё же пока ещё – этого света.

Но я усердно копаю дальше, делаю всё большее углубление в сторону, и в результате отмечаю, что мне даже нравится, какой он получается замечательный, просторный такой, с уютными нишами, удобный, симпатичный, жаль только немножечко прохладный и сыроватый – склепчик…

…Проснувшись, и пребывая под впечатлением, понимаю, что я не шибко грамотен в сложной науке толкования снов, но невольно начинаю задумываться о скрытом смысле того, что мне довелось увидеть, хочу понять истинное значение именно такого жестковатого сюжета. Особенно учитывая то обстоятельство, что аналогичные неприятные события снятся уже не первый раз за последнее время. Днём ранее, например, виделись какие-то неприятности с лёгкой паникой, возникающей от тревоги, смятения при внезапной потере своей постоянной работы, и я беспокоился там, суетился, метался в поисках путей срочного решения по пресловутому денежному вопросу. Затем это продолжилось ещё одним довольно реалистичным сном, где пришлось переживать разрыв отношений с моей настоящей супругой и от этого ощущать внутри неприятный, колючий холодок.

Но что всё это значит? Откуда взялась вся эта гадость, для чего она на меня навалилась и чем обусловлена? Вроде бы всё относительно безоблачно и спокойно. Ну, понятно, что уже не мальчик, и некоторые вещи, прямо скажем, не так радужно складываются, как хотелось бы. Естественно, имеются различные вопросы. Но, по большому счёту, нет ведь повода для дурных снов, для меланхолии и грусти, нет предпосылок для жалоб, у меня всё нормально, всё довольно хорошо.

Может просто накопилась усталость? Рутина? Долго ворочался, и не мог уснуть? Может этот приснившийся уход под землю, ну или там, в символическую яму, нору, овраг, куда угодно, – означает неосознанное, подсознательное желание спрятаться, окопаться, оградить себя? Только вот от чего?

Ну, а если попытаться пойти немного дальше и «копнуть чуть глубже», исходя из рекомендаций моего возбуждённого подсознания, и всего того, что оно успело мне подсказать или как-то задать правильное направление моему праздному уму посредством серии последних непростых снов, то тогда уж следует задать себе несколько вопросов. Всё ли я правильно делаю и понимаю, в какой точке пространства, и времени, образно говоря, пребываю? Кем являюсь по жизни, и что же меня, собственно, гнетёт? Что я вообще могу о себе сказать?

Мужчина, переваливающий своим возрастом уже за средние года и всё тяжелее носящий на себе упорно растущее брюшко. Да, не особо открытый для общения с людьми. Да, не хватаю звёзд с неба и не летаю уже ни во сне, ни в реальной жизни. Стараюсь, вроде бы, как и положено, правильно поступать и жить в принципе, но как-то вот всё с неумением зацепиться, приумножить. А в некоторые моменты даже могу нанести ущерб самому себе в силу отрицательного воздействия своего не очень гибкого, где-то вредного, порой разрушительного характера.

И всё у меня как-то инертно происходит, и движусь я себе вяло, потихонечку, и плыву так спокойненько вместе со всеми своими потрохами и заморочками, плавно увлекаемый потоком жизни, хотя, впрочем, и не сильно от всего этого переживаю, нахожу смысл в каких-то делах, и вроде бы даже как счастливым себя считаю.

Однако, понимаю, что мелковат масштаб личности, что не хватает мне порой смелости и здорового авантюризма.

Такая вот складывается печальная картинка. Что ещё можно добавить? Пребываю обычно под впечатлением, слыша колокольный перезвон, когда оказываюсь рядом с Храмом. Так же – после посещения кладбища, особенно, навещая могилки своих близких родственников. Мама ушла в шестьдесят шесть, дедушка и бабушка – так вообще, в пятьдесят два. И вот начинаю задумываться, а сколько же осталось мне, а правильно ли я живу, ведь многое ещё не успел сделать, а чего такого хорошего можно попытаться сотворить за оставшееся время, чтобы не было так тошно на душе.

И в такие моменты остро чувствуешь, как всё вдруг внутри тебя сосредотачивается, подбирается, остро чувствуется скоротечность времени. Быстро трезвеешь, пытаешься подтолкнуть себя, нацелить на что-то важное, особенное, на серьёзный шаг, поступок, чтобы отлегло, потеплело в недрах обычной человеческой органики со щепетильной и чуткой душой, чтобы вот, понимаешь, всё в этой жизни было бы как-то так – не совсем уж впустую и без пользы.

Ну, схватишь кратковременный удар от разряда собственной рефлексии, ну подёргаешься так себе немного, как амёба простейшая, такой желеобразной, инертной массой, растревоженной и всколыхнутой колкой атмосферой обострённого осознания, бьющего по спрятанному внутри наэлектризованному и саднящему нерву. Потом, особо не понимая, не находя, что же именно предпринять, куда бежать и что делать, постепенно успокаиваешься, расслабляешься. Смотришь, и вот уже те волнующие впечатления и эмоции вроде бы как-то сами по себе улетучились, прошли мимо, отпустили. Не забылись, не стёрлись, конечно, исключительно и полностью, но всё же, так сказать, приглушились временно, притупились…

…Ты спрашиваешь, куда я так тороплюсь, почему забегаю вперёд и смешиваю всё в одну кучу? Просишь обо всём рассказать постепенно и поподробнее? Ну, хорошо, а с чего же тогда мне лучше начать? С самого начала, с детских впечатлений, каких-то ярких моментов жизни, которые могли оставить след на моей подкорке?

Да, но сейчас, конечно, хорошо рассуждать о каких-то аспектах с точки зрения взрослого человека, когда всё давно улеглось, всё переосмыслено, переоценено, а тогда ведь события воспринимались зачастую совсем в другом свете.

Ладно, давай попробуем, я попытаюсь обрисовать то, что смогу сегодня вспомнить, что на ум теперь мне придёт, а главное то, в чем хватит смелости и наглости признаться.

2

Кровь стекала по ладони тонкой, тёплой, щекочущей струйкой, такая липкая, противная и всё никак не хотела останавливаться, а я усердно старался её сдержать, сжимая свои длинные музыкальные пальцы в маленький побелевший кулачок.

У меня видимо была плохая свёртываемость крови, и я точно помню, что в детстве часто случались носовые кровотечения по любому поводу. Поэтому и в тот самый раз быстро унять её радость от выхода наружу было не так-то просто. Но не мог же я в тот момент позволить себе запаниковать, показать свою слабость перед лицом общественности с открытыми от удивления ртами.

Я должен был демонстрировать своё вопиющее мужество, транслировать ровное спокойствие и холодное безразличие к пустякам такого рода. И мне тогда, конечно, удалось произвести впечатление на своих немногочисленных зрителей.

Вспоминаю те длинные коридоры в здании комплексного общежития со множеством дверей. Мне не больше шести лет. Помогаю своей маме, чем могу – в силу своего возраста, с учётом наличия серьёзного чувства ответственности, тогда уже привитого или приобретённого, не знаю, как точно. Она подрабатывает там – по совместительству, занимается уборкой помещений, находясь в группе со своими коллегами, такими же, как и она, желающими или вынужденными немного подзаработать женщинами, которым так же приходится таскать за собой своих малолетних детей или внуков. В отдельные минуты ребятишки были предоставлены сами себе и свободе действий.

Что это там со мной такое приключилось, что меня так впечатлило, зачем я тогда разрезал кожу на пальце своей руки бритвенным лезвием, и где я умудрился его отыскать, точно уже не помню. Может быть, повёлся на «слабо», может просто мне это самому пришло в голову и захотелось немного повыпендриваться. А для чего нужны были такие поступки человеку вообще, в принципе, тогда я не задумывался. Теперь же предполагаю, что, например, хотя бы для того, чтобы доказать какой-то случайной девчонке, что смогу сделать это в её честь, ради её широко раскрытых, восхищённых глаз, пусть даже я видел её в первый и последний раз в жизни. Наверное, это такой мужской инстинкт. А может быть и не просто так. Не исключаю, что между нами возникли и завязались тогда какие-то взаимные симпатии, которые потом столь же быстро испарились и развеялись, как туман, но прежде этого, они должны были не для смеха, а всерьёз подвергнуться испытаниям – по закону жанра.

Было не особо страшно, но больно и неприятно. Зато, я, конечно, гордился собой, был в эпицентре внимания, ну и это, однозначно, прикольно – ловить на себе восторженные взгляды хорошенькой, юной особы женского пола, жаль только, что разум в такие моменты отключается или живёт своей отдельной жизнью.

Да уж, хоть симпатии быстротечны и мимолётны, а вместе с тем имеют свойство быстро улетучиваться, но впечатления от этого почему-то остаются в памяти надолго.

3

– Поворачивайся на бочок и постарайся заснуть. Если не можешь, то просто так полежи с закрытыми глазками, – мама тоже укладывалась рядом, как будто я младенец какой, причём она – с краю кровати, а я у «стеночки».

– Дневной сон всем полезен, надо обязательно отдохнуть и набраться сил, – убеждала она.

А спать мне совсем не хотелось, в голову заползали всякие мысли. Возражать я не смел, но переживал и думал, что вот, ну ради чего это нужно, что лежать я совсем не хочу, лучше бы погулять. Мне у «стеночки» душно, тошно, как-то глупо и не понятно, а главное – зачем, ведь ясно же, как день, что спать я абсолютно не хочу. И вообще, как же можно так просто лежать и дремать, когда на улице жизнь, шум, лето, когда там такое красивое, лазурное небо, с плывущими кораблями, состоящими из пышных облаков. Там светит солнце, доносятся голоса детей и птиц, а я тут должен томиться в этой жаркой комнате и смотреть в стену, вернее в узоры этого пёстрого ковра, который висит на стене, прямо перед моим сопящим носом.

Разные цвета и размеры вообще не красивых, непонятных, неуместно нарядных, где-то даже витиеватых различных геометрических фигур, декоративных кренделей и огурцов с какими-то определенными закономерностями и последовательностями. Да уж, точно говорят, что красота – это страшная сила, это выражение, наверное, как раз о коврах и придумали.

Но, впрочем, на ощупь он такой мягкий, тёплый, шерстяной и пушистый. В одну сторону пальцами проведёшь – один рисунок получается, а в другую проведёшь – другая картинка складывается. Узоры до такой степени изучены, что кажутся прямо родными какими-то и вместе с тем уже поднадоевшими, и уже совершенно не хочется их видеть, а для этого даже совсем не обязательно спать, достаточно просто ненадолго прикрыть глаза.

И вот ты, опустив налитые тяжестью веки, и сам того не замечая, постепенно усмиряешься и успокаиваешься. Сознание потихоньку тает, начинает уходить из тела и вскоре совсем исчезает. Непроизвольно и независимо от тебя, сон побеждает, погружает в неведомые глубины и дали, обволакивает, как паутина, и ты плавно переходишь в другое измерение и состояние, с другими свойствами и безграничными возможностями…

4

…Выйдя на лоджию своей квартиры на предпоследнем этаже многоэтажки, я наблюдаю перед собой огромный простор, осознаю и прекрасно понимаю, что нахожусь на большой высоте, вижу внизу дружно играющих в песочнице детей. Лиц не рассматривал, тогда это было даже не важно, знакомые они или нет. Просто вдруг само собой стало понятно, что мне тоже надо находиться там, вместе с ними, поэтому я и прыгнул, как ни в чем небывало, прямо вниз. Затем плавно спустился, паря в воздухе, как на крыльях, и спокойненько присоединился к ним, влился в общий гомон.

Хотя особой радости в тот момент не испытал – подумал, ну всё-таки неприятно как-то, что это они играли тут без меня, и даже не позвали к себе. Но тогда все какие-то никчёмные обиды быстро таяли, ведь главное – игра, интерес, азарт. Повздорили немного, поспорили, но тут же помирились и забыли все недоразумения.

Затем меня вдруг окликнули, позвали, кто-то задел плечо, подтолкнул, моя рука при этом дёрнулась, вздрогнуло всё тело, открылись глаза. В такие моменты, когда внезапно просыпаешься, не сразу воспринимаешь действительность, не сразу понимаешь, что с тобой происходит, и где ты в этот момент находишься. Затем, когда постепенно начинаешь приходить в себя, то замечаешь, что с твоим телом происходят странные метаморфозы, ты сам становишься каким-то ватным, с разбитым телом, тяжёлой головой и плохим настроением. И кто же это придумал, и зачем это только нужно – спать днём?…

…Да, ну а раз уж затронул, то вернусь обратно, к нашей детской уличной жизни. Вспоминается, что во дворе ребята перманентно меняли свои позиции, кто-то уходил, на их место тут же приходили другие, новые, свежие силы, но жизнь там не останавливалась ни на минуту, кипела во всю свою мощную энергию.

Зимой строили крепости из снега, устраивали бои в «снежки», катались на санках, играли в хоккей или просто, лёжа на снегу, и совсем не замерзая при этом обычном для нас деле, смотрели на космическую красоту звёздного неба.

Летом – осваивали приёмы борьбы Самбо со старшими товарищами возле песочницы, вдохновенно сражались в «Казаки-разбойники», «Клёк», «Вышибание», «Одно касание», сами придумывали правила для «Мушкетёров» и «Будулаев», и других всевозможных, увлекательных игр и развлечений. Футбольные мячи, машинки, складные и даже кухонные ножи. Велики, рогатки, самострелы, шпаги, плётки, дымовушки, капитошки. Карты, мелки, плиточки, монеты, марки, значки. И ещё много чего, прочего, всего не упомнить и не перечесть. Казалось, что всё у нас тогда было, и всё шло в дело.

Играли все вместе, разница в возрасте никого не смущала, её просто не замечали, тогда была больше важна принадлежность к определённому дому или двору. Это было братство. Просто детство. Да, как видится теперь, это было очень круто, здорово, но, а для нас тогда всё это выглядело совершенно обыденно и незаметно.

Надо было очень многое успеть сделать за целый день, – и клад закопать в землю, и гараж из песка построить, и самостоятельно изготовить водительское удостоверение на право управления игрушечным самосвалом, и кораблики наперегонки в ручейке запустить, и на спичках побороться. Устроить маленькую охоту, то есть изловчиться, и аккуратно поймать пушистого шмеля «альбатроса», сняв его со скромной «Космеи». Так называются ромашки с яркими разноцветными лепестками и желтыми бархатистыми сердечками, бурным цветом растущие и устремляющиеся ввысь прямо с длинных клумб, разбитых на пришкольных дворах или в детских садах, доступных тогда для общего доступа. Слегка покачиваясь на своих высоких стебельках плечом к плечу с доброй сотней таких же собратьев земляков, они приманивают своими красками и ароматами тучных мохнатых насекомых, ну и, конечно же, тех, кто бесстрашно их ловит и забирает с насиженных мест прямо голыми руками – увлечённую серьёзным делом ребятню.

Или вот ещё картинка в голове стоит, как мы летним вечером, уже в сумерках, идём вдоль длинной зелёной аллеи, берёзовой посадки, недалеко от нашего дома, занимаемся поиском и ловлей майских жуков, собирая их в спичечные коробочки.

А помнишь разбитые в кровь руки, колени, лица и губы, все эти ожоги, шрамы, неминуемо возникающие при допущении ошибок в наших опасных уличных играх, делах и увлечениях? А поездки на велосипедах по всем городским окрестностям, походы на стройки и пустыри? Хотя были и культурные выходы – в парки, приезжие передвижные цирки, как-то раз – даже на городской рынок за волшебными персиками. А случайно найденные нами посреди улицы и переданные по собственной инициативе в добровольную народную дружину, то есть милицию, деньги? А наши незамысловатые детские Дни рождения, когда можно было так запросто, от чистого сердца подарить своему другу книгу с загадочным названием «Мертвые души»? Да уж, вспоминать всё это теперь и грустно, и смешно, и тепло.

Ах, ну да, немного отвлёкся, – про клады. Мы их делали сами. Кладом или «секретиком» мог быть, например, тот же самый жук, особо ценный, больших размеров, но дохленький, или цветочки под разноцветными осколками от стеклянных бутылок, или даже монеты! Хорошо шли в дело разные фантики и «золотинки» – это такая фольга от конфет различных расцветок и оттенков.

Как-то раз, летним днём, на каникулах, мы договорились с соседом по дому, и вместе с тем – моим школьным товарищем, Танцором, не тратить все трёхкопеечные монеты, выделяемые нам родителями на газировку, которую можно было получить в автомате рядом с торговым центром, а начать эти деньги складывать в копилку.

– Ну как, много накопил, – поинтересовались мы друг у друга через какое-то время.

– Да уже около десяти монет, – у нас было примерно одинаковое количество.

– Так может быть, тогда сделаем из них клад, – решили мы и спрятали, ну то есть закопали на поле под насыпанной при прокладке парковых дорожек кучей земли, две солидные стопочки монет, аккуратно обёрнутые фольгой. Наше тайное место располагалось рядом с домом, прямо под окнами приятеля. Помнишь, на том поле были вечно какие-то курмыши, заброшенность, неопрятность и неразбериха, там постоянно что-то менялось, строилось, перестраивалось, то торговые палатки, то пивнушка, то пункт приема стеклотары, то модная и очень популярная чебуречная, затем ещё – не понятно что.

Так вот, деньги то мы спрятали, а могли ведь вместо этого раз этак двадцать преспокойненько попить газировку со сладким сиропом или потратить на мороженое. Понятное дело, что могли, но как же, нам то надо было подальше спрятать, зажучить и заныкать свои бесценные сокровища.

А жаль, потому что на следующее утро нас ждало сильнейшее разочарование. На том месте, где были спрятаны наши сокровища, бульдозер уже успел разровнять участок земли под какую-то очередную застройку, не оставив нам при этом никаких сомнений и надежд на то, чтобы как-то отыскать и забрать обратно наши скромные, кровные крохи, и преподнеся нам тем самым строгий жизненный урок.

5