Взгляд со стороны

В ту пору, когда я пребывал в прекрасном, беззаботном и маленьком мирке своего детского периода жизни, и особенно пока ещё не глубоко окунулся в школу, мои сны были яркими, эмоциональными, насыщенными, в избытке от красок, состоящих в основном из светлой радужной палитры. С ощущением полного присутствия и реальности происходящего, я часто прыгал и парил во сне с огромной высоты многоэтажного дома, летал или карабкался по отвесной стене, куда-то бежал, стремился, боролся, рисковал.

Можно было на какой-то миг, казавшийся вечностью, совершенно забыть про действительность и жить в своём сказочном, прекрасном или страшном мире грёз.

Ты наверняка замечал, как иногда умиротворённо, с улыбкой на лице спят и посапывают младенцы, карапузики, незапятнанные ещё никакими жизненными обстоятельствами и особенностями? Или же, наоборот, они бывают во сне очень беспокойными, пинаются ногами, машут руками, изображая на лицах серьёзные или жалостливые гримасы. А когда смотрят на тебя своими большими, пронзительными, неземными глазищами синего цвета, то кажется, эти крошки видят всего тебя насквозь. Заглядывают в душу. Чувствуют любое твоё настроение и помыслы.

Спят ли они или просто взирают на тебя, в любом случае, не покидает такое ощущение, что вот будто бы они сейчас здесь находятся, но так же одновременно и где-то ещё, в каком-то другом, неизведанном для нас пространстве, в другом измерении, другой галактике. Живут там своей, не менее серьёзной, важной жизнью, полной эмоциональных переживаний, проигрывая свои виртуальные события и чувства, победы и неудачи. А может быть, и не совсем они виртуальные, эти их дела, но кто это может знать достоверно?

Что-то подобное наверняка переживали, испытывали на себе все люди, а потом, уже становясь взрослыми, забывали про те свои впечатления. Какие-то похожие вещи, может со временем не столь яркие и насыщенные, но всё-таки надолго откладывались где-то в наших недрах, на подсознательном уровне.

Внутри, в наших душах, во время переживания таких многогранных, радужных вспышек, возникало ощущение полета, трепета, такое, когда вроде бы и страшно, и вместе с тем очень интересно, увлекательно. Когда тебя всего завораживает, и поглощает, когда в районе живота что-то щекочет, а грудь распирает от переизбытка чувств и душевных порывов, и даже хочется порой немного всплакнуть, а потом глубоко так вдохнуть, втянуть в себя как можно больше воздуха и, чуть придержав его в лёгких, прерывисто выдохнуть.

Это происходило видимо потому, что мы жили тогда в волшебном мире Детства, когда нам безгранично мечталось, хотелось, казалось всё светлым, доступным и реальным. И, пусть даже не сразу достижимым, пусть хоть в течение какого-то неопределённого времени, но всё равно, в любом случае – обязательным, возможным, неизбежно к нам приходящим, ниспосланным свыше специально и именно для нас!

Надобно для этого всего-то дел – только лишь надеяться, верить и ждать своего часа и своего чуда, и оно непременно свершится, сбудется! Да нам тогда вроде бы особенно много и не надо было.

А может быть, это как раз и было, и происходило с нами то самое, настоящее, пресловутое счастье, которого потом всю свою жизнь мы, люди, так упорно ищем и усердно ждём или желаем друг другу на Дни рождения и в Новый год? Во всяком случае, такие ощущения, похожие на замирание, предвкушение, ожидание и, наверное, всё-таки счастье, тогда точно бывали.

6

В поле, где колосья по утрам роняют зёрна,

В пору урожайной маеты,

По росе, слегка в тумане – рожь косил комбайн ровно,

Продвигаясь вдаль без суеты.

Там, где за туманом бок показывает солнце,

Два голодных встретились коня,

Ждать, когда комбайн закончит и в селение вернётся,

Чтоб в тиши наесться допьяна.

Как тянулось время, не сказали эти кони,

Только жалобно смотрели на меня,

Комбайнёры удалые целый день пахать готовы,

Ими славится родная сторона.

7

Выдался погожий, летний, солнечный денёк, и я с родителями нахожусь на нашем старом, традиционном в те времена, огородике. Судя по тому, сколько сил люди тратили на этих своих огородах, можно предположить, откуда именно возникли истоки современного, отечественного, массового движения и поклонения фитнесу. Меня отпустили погулять одного, полазить по списанным на заслуженный отдых комбайнам, которые стояли совсем близко от места расположения нашей маленькой плантации. Ветхая, ржавая, но до того интересная техника, что я готов был часами ползать по этим железякам, дёргать рычаги, рулить, собирать игрушечный урожай. И вообще, несмотря на мою сильную привязанность к родителям, мне очень даже нравилось побыть там порой в гордом одиночестве.

У нас был участок в две сотки, в непосредственной близости от работающих заводских корпусов. Отец, получив это сокровище по распределению от завода, сделался счастливым обладателем хоть скромного и временного, но собственного надела земли. Мы всей семьёй расчистили его от щебёнки, которой там было просто немеряно, видимо до этого там проходила такая же временная дорога, и стали сажать и выращивать всякую зелёную, овощную и плодово-ягодную фито-всячину.

Иногда, когда родители справлялись с делами сами, меня отпускали в свободное плавание по окрестным злачным местам, там я и познакомился со старой сельскохозяйственной техникой. Так вот, сижу как-то себе спокойненько посреди этой рухляди, как вдруг слышу, какой-то знакомый голос очень тихо меня позвал, вроде, как окликнул, я оглянулся – вокруг никого. Думаю, странно, я же явно это слышал. Стоп. И комбайны куда-то исчезли. Ничего не могу понять, что случилось. Пустота. Повеяло холодом, и первые капли мелкого, противно моросящего дождя упали мне на нос, стало как-то туманно, зябко и не по себе, я быстро собрался и побежал прочь, к родителям, но их там тоже почему-то не оказалось.

И вот хожу я один по замкнутому кругу, стараюсь сообразить, что происходит, озираюсь по сторонам, пытаюсь докричаться до родителей, чтобы они откликнулись и показались, ведь вижу вроде бы то же самое место, наш участок, но всё тщетно, всё никак не удаётся их разыскать…

…Проснулся, открыл глаза, ночь, тишина, рядом почему-то не было мамы. Странно, мы же сейчас находимся в гостях у её родственников, в Пензе. Устали, нагулялись днём по всему городу, по родным и близким, вечером легли спать, и она тогда точно была со мною рядом, когда я засыпал.

Во всей квартире тишина, колючая темнота, я позвал, но никто не отвечает. Забеспокоился, стало жутковато. Это что же получается, что я остался один, в этой чужой, тёмной, пустой, и такой огромной квартире? Мама всё не приходила, я пошёл на поиски, но её нигде не было. Мне это не понравилось. Напрягшись, и подумав, а что, если она вдруг забыла про меня, и уехала одна домой, я собрался уже выйти на улицу. Как был в нижнем белье, так и двинул, открыл входную дверь и вышел из квартиры. И тут всё разом прояснилось. Они все – и мама, и тётка, и ещё какие-то люди, находились там, в общем коридоре, на лестничной площадке снизу от квартиры. Видимо кто-то из родственников то ли приехал, то ли, наоборот, уезжал, вот они и вышли их проводить, ну и задержались на лестнице.

Там был слабый, тусклый свет, в воздухе витали сизые клубы дыма, резко пахло табаком, были какие-то незнакомцы, смех, оживление. Казалось, им было очень весело, а у меня возникло такое неприятное ощущение, как будто меня прямо совсем уже позабыли, оставили или попросту бросили.

Конечно же, не сразу, но всё-таки меня заметили, отвели обратно, уложили в постель.

– Ну, ты что, тебе не стыдно? Ты же большой мальчик, тебе уже совсем скоро в школу! Я тебя туда тоже буду за ручку водить? Подумаешь, отошла я на минутку, в чем проблема, всё хорошо, я рядом, давай спи, – приговаривала мама, поглаживая меня по голове, пытаясь успокоить, как умела.

А я тогда видимо действительно был сильно к ней привязан и остро реагировал на любые внештатные ситуации. Лёжа в постели и переживая беспокойство, я ещё долго ощущал в груди остатки непонятного волнения и тревоги, и всё никак не мог успокоиться. Мне показалось, что мама стала какая-то другая, чужая что ли, что я теперь ей не важен, не нужен, отошёл для неё на второй план. Но потом как-то переборол себя, заглушил внутри какие-то неприятные чувства, и казалось даже, что смог позабыть про это нелепое ночное недоразумение.

Но та ночь в Пензе по каким-то необъяснимым причинам произвела на меня неизгладимое впечатление на очень долгое время. Может быть, напугало то, что остался один в чужой, недружелюбной квартире. Хотя, это вряд ли. Скорее всего, меня задело что-то неприятное из того, что я мог мимолётно успеть заметить на лестнице, когда вышел в коридор на поиски, и затем этот эпизод непостижимым образом спрятался где-то в дальних отсеках памяти и тревожил меня. Затем из той туманной, забытой пелены всплывали иногда какие-то ассоциации, такие неявные, смутные, и непонятные ощущения, но вызывающие во мне внутренний дискомфорт, от которого потом ещё некоторое время сложно было избавиться…

…Помню, читал когда-то у М. М. Зощенко в «Повести о разуме» описание подобных вещей, касающихся ассоциативного мышления. Там приводились доводы и пояснения о необходимости разрывания нервных связей между больными предметами, которые произвели на человека, в особенности ребёнка, определённые неприятные, болезненные впечатления. Обычно с такими эмоциями когда-то ранее было условно связано какое-либо происшествие, беда, страх, травма. А разрывание связей с давними событиями и является непременным условием для исключения негативных ощущений, мыслей, для избавления от фобий.

Идея классная, только вот возникает резонный вопрос. А как этому научиться, каким же всё-таки образом можно это организовать и устроить? Наверное, справедливо, что каждый человек должен сам для себя находить ответы на подобные вопросы, как-то учиться и приспосабливаться по жизни, в зависимости от особенностей своего организма, своей головы и своего сердца.

Во всяком случае, лично для меня эти вопросы уже потеряли свою актуальность, теперь всё стёрто и позабыто за сроком давности, так как с тех самых пор просто прошло достаточно времени, а время, как известно, лучшее лекарство.

8

Короткий сон в длинную, тихую, тёплую ночь ранней осени, с продолжением и эмоциональным побегом от самого себя.

Какое удивительное по своей силе ощущение реальности и натуральности происходящего! Чётко вижу огромное прекрасное лазурное небо, лишь только по его широким краям размазаны лёгкие перистые облака. Оглушительная свежесть и манящая простота глубины и чистоты линий на протяжении всего бескрайнего, тугого, ионизированного, звенящего пространства.

И эта мощная, пронзительная частота вибраций призывает к себе, щекочет мой нос и нутро. Усиливает мои личные внутренние волны, и, как эталонный звук камертона, совпадает с моими собственными благодатными настроениями и пульсациями. А так же с тихим шелестом листвы, постепенно меняющей окраску на замечательные, специфические тона и переливы, подстраиваясь под необходимые тенденции осеннего сезона, и такой незащищённой, тревожно трепещущей от слабых дуновений ветерка, что прямо даже хочется всю её разом обнять, защитить, ободрить и успокоить.

А внизу, на земле, путаясь у меня под ногами – весело и громко щебечут взъерошенные воробьи, перекрикивая друг друга. Толкаются, дерутся, вздымая вверх своими пропеллерными крыльями столбики пыли, и она тут же искрится в виде множества отдельных размагниченных, разрозненных частичек в лучах солнечного света, поднятая ещё выше и разметённая лёгким порывом ветра.

Какими же чудесными красками рисовалась мне та радужная идиллия, жаль только, что длилась она ровно до того момента, пока вдруг в одночасье всё вокруг не изменилось, не потемнело, не помрачнело. И не вылилось в отрезвляющий душ – когда хлынул тот холодный, проливной ливень, бьющий своими огромными каплями, ниспадающими из хмурых, тяжеловесных, неведомо откуда взявшихся, пугающих своим грозным видом, туч…

…Но я не обращаю внимания на такие мелочи, как погодные проявления, мне, несмотря ни на что, следует торопиться, и я, естественно спешу, так как предстоит весьма важное и серьёзное дело. А то, как же иначе, ведь мне предоставлена возможность самостоятельно сходить в магазин, чтобы выбрать и купить гуашь для урока рисования, это очень важно и ответственно, учитывая тот факт, что являюсь я простым школьником начальных классов.

Итак, мне удалось это сделать, всё получилось, и я был очень доволен. Расскажу. В результате не очень долгих исканий и раздумий вследствие вполне очевидной причины, связанной с отсутствием выбора, краска была довольно скоро приобретена. Ну, ты же прекрасно всё помнишь, что мне тебе рассказывать, в те времена в принципе отсутствовали понятия разнообразия и альтернативы при поиске магазинов, товаров, услуг, и вообще не было такого изобилия, как сейчас. Зато удавалось значительно сэкономить своё время для более важных мероприятий.

Едва справившись с переполнявшим меня чувством собственной значимости, наивно возомнив себя хозяином положения, и купюры аж в целое трёхрублёвое достоинство, я смело и решительно совершил покупку того самого набора, который мне посоветовала продавщица в отделе канцелярских товаров, ну и приглянулось, конечно же, понравилось, самому.

Замечательная, разноцветная гуашь, которую я принёс домой, была, как мне виделось, просто классная, – каждый цвет упакован в отдельной пластиковой баночке, всё это уложено в добротную коробочку, ну, хорошая такая, дорогая, и стоила как раз около тех, выданных мне, трёх рублей. Конечно же, в тот момент я испытывал радость, гордость и лёгкую эйфорию от осознания состоявшегося акта принятия решения в режиме самостоятельного полёта, да и само приобретение казалось мне выгодным, нужным и стоящим.

К сожалению, дома не оценили «души моей прекрасные порывы», и весь тот материал, тщательно упакованный, и предназначенный для создания утончённых шедевров, оказался не на полотне, где ему и хотелось бы себя видеть, а в отдельном уголке длинного коридора нашей уютной квартиры, прямо на обычной стене. Сначала разбившись об её неприступность, а затем стекая разноцветной массой по обоям, к тому же ещё разбрызгавшись, и залив пол весёлыми пятнами, кляксами и точечками.

Эх, вот почувствовал же я что-то неладное уже на пороге квартиры. Но всё равно, было уже поздно. Да уж. Негодованию мамы не было предела. А я видимо тогда и не знал, а может просто позабыл про её инструкции о том, что это очень дорого, и что нельзя было использовать, и наглым образом расточительно растрачивать ну прямо вот всю, выданную мне большую сумму денег. Я же помню, что в магазине ещё был какой-то отголосок сомнений, какой-то предупреждающий звоночек в голове, ну надо же было тогда подумать, сообразить!

Но всё равно, конечно, забавно получилось, так как в итоге этого инцидента не осталось ни потраченных денег, ни дорогого товара. Точно уже не помню, но, по-моему, мне затем пришлось довольствоваться самым простым и дешевым набором акварельных красок. Да и действительно, какая, по сути, разница, что я, художник, что ли какой.