Путь голема

– Почему же они нас сразу не убили? – поинтересовалась Лиля. – Если они такие злые.

– Каратели редко убивают сразу. Они любят поиграть с жертвой, – пробурчала Дайла. – Тебе не понять. Если бы они не почувствовали в этом сопливом герое перерожденного бога, то уже вскоре мы были бы мертвы, а изувеченные тела вывешены на обозрение публике. Каратели редкостные позеры. Стараются все обставлять красиво, со вкусом.

– Смазливые жадные выпендрежники с манией убийства, – подытожил Прыщ. – Круто. Таких подружек у меня еще никогда не было.

– А они вообще у тебя когда-нибудь были? – усмехнулась Дайла

– Не счесть. Чтобы ты знала, девушки липнут ко мне как пчелы на мед. Во мне есть что-то такое притягательное…

– Скорее уж как мухи на… сам понимаешь, – заметил я.

– Прыщавая морда, щупло-дохлое тело похожее на труп грызуна в раскаленной пустыне и голова со сквозняком вместо мозгов. У вас это в моде? – поинтересовалась Дайла с издевкой. – Если да, то ты первый красавец в своем мире.

– Может и не красавец, но на такую плюющуюся ядом злюку никогда бы не повелся, – неожиданно серьезно ответил Прыщ. – Димыч похоже другого мнения. Может, он увидел в тебе что-то особенное. Не знаю. Я вижу перед собой лишь симпатичную революционерку, сражающуюся за пустые идеалы. Вот вы говорите, что возродятся боги и все будет окей. Возможно. Не спорю. Дело в том, что я не вижу что в этом мире не так. Вы твердите о зле, но оно часть любой жизни. Без зла нет добра. Возможно, я что-то не так вижу, но в вашем мире нет ничего необычного. Произошла смена власти. Сильные потеснили гуманных. Холуи гуманных пытаются бороться за идеалы своих господ. Это все нормально. В истории Земли таких примеров сотни. Естественные процессы роста общества. Даже в вашей арене нет ничего оригинального. Нечто подобное я год назад посещал на экскурсии в Риме. В свое время на ней также ради эмоций публики умирали гладиаторы. Все везде одинаково. Меняется лишь антураж и названия. Ваши великие деяния и самопожертвования всего лишь мышиная возня. Пройдет какая-то сотня лет, и никто и не вспомнит ни вас, ни ваших благородных поступков. Может, стоит подумать о том, чтобы отведенные вам годы прожить в удовольствие. Получить причитающуюся дозу любви и счастья. Родить детей и радоваться, глядя на то, как они растут. Ильич, вас это не касается по физиологическим причинам.

Наступила тишина, нарушаемая лишь цокотом копыт и свистом ветра. Сквозь зашторенные окна мелькают силуэты деревьев.

Ильич прокашлялся и сказал:

– Честно говоря, никогда не думал, что услышу от тебя нечто подобное. Удивлен. Но кое в чем ты не прав. Да, спустя сотни лет нашу, как ты выразился мышиную возню, никто не вспомнит. Бесспорно. Так и будет. Но мы живем сейчас. И именно сейчас решается судьба нашего мира. И именно нам ее решать. Больше некому. Ты говоришь, что без зла нет добра… Возможно. Не буду спорить с тем, кто не видел наш мир во времена правления богов. Не увидев, не поймешь.

– Куда нас везут? – поинтересовался я некоторое время спустя.

– На бойню, – сердито ответила Дайла.

– Нас опять будут убивать? – притворно захныкал Прыщ.

– То, что нас не убили сразу означает, что у всех войск четкие указания от Императора по поводу нас. Точнее Димыча. Он в этой игре главная фигура, – обнадежил Ильич. – Ним движет любопытство. Нас везут в Хрустальный город, на смотрины к Императору.

– Он на нас будет смотреть? – жалобно спросила Лиля. – Мне уже страшно. Как вспомню его взгляд на арене… Жуть.

– Самое страшное то, что он узнает правду… – еле слышно, словно вырвавшаяся мысль, произнес Ильич. – Тогда конец всему.

– Это вы о чем? – поинтересовался Прыщ. – Кто и какую правду не должен узнать, чтобы нам конец не наступил?

– Что? А? А, я хотел сказать… что если Император узнает, что Димыч носитель перерожденного бога…

– Он и так об этом знает, – перебила Дайла.

– Вы только что это сами говорили, – удивилась Лиля. – Что по приказу Императора не должны убивать Димыча, и что его везут на смотрины. Ильич, вам плохо? Вы какой-то странный? Не заболели?

– Нет, все нормально, – смущаясь, ответил Ильич. – Просто устал и события в голове перепутались. До Хрустального города путь неблизкий – успею отдохнуть. Все будет хорошо Лиля. Особенно если тебе хоть чуть-чуть удастся сдвинуться с моей головы.

Поведение Ильича мне кажется подозрительным. Он словно ведет двойную игру. Чего стоят его оговорки и странная перемена поведения. То он за мою жизнь дрожит больше чем за свою, то, бросая меня в беде, спасает остальных. Может, действительно приболел. Вирус какой. Кто знает, какие болячки гуляют в этом странном мире.

На меня сверху вниз пристально смотрит Дайла. Сквозь одежду я чувствую тепло ее тела, и кажется даже отголоски сердечного ритма – своей частотой говорящего о беспокойстве хозяйки. Сквозь весенний загар нерешительно проглядывают крошечные веснушки, а кончик носа перепачкан землей. Белеет на щеке шрам, словно русло пересохшей реки. Замусоленная повязка сползла набок и волосы свободным водопадом стекают мне на лицо. Они пахнут травой и ветром. Я легонько дунул, чтобы разогнать их. Дайла неожиданно для меня умиротворенно улыбнулась и крепко зажмурилась.

– Ты чего? – шепотом спросил я.

– Детские мечты вспомнила. Маленькая дочь Приближенного всегда хотела быть женщиной бога, – прошептала девушка, открывая глаза. – Хотела быть не только солдатом и помощником, но и богом для бога. Чтобы в его глазах видеть всегда только себя. Чтобы на его губах было только одно мое имя… Я была уверена что так и будет. Мне и мама так говорила. А отец только смеялся. Он тогда совсем другим был. Радоваться умел, играть со мной в прятки любил. Это сейчас я понимаю, что любая детская игра была тренировкой, а его внимание не только проявлением любви но и желанием подготовить соратника. Прятки – умение прятаться и бесшумно передвигаться даже в полном сушняка лесу, когда лишь торчащие корни да воздух являются опорой для ног. Ловки – быстрота движения, умение неожиданно перехватить противника. Канатки – координация и точность. Перышки – умение метнуть нож во врага из любого положения руководствуясь лишь чутьем. Угадайки – чутье лжи и мыслей врага. Большинство моих умений родом из детства. – Она вздохнула. – Хорошо, что тогда я ничего не знала о будущем. Иначе возненавидела бы игры и не дожила до твоего прихода.

Ее дыхание обжигает и манит. Наверное, единственное о чем сейчас жалею, это то, что тело мне не подвластно, и я не могу коснуться рукой порозовевших щек и налившихся кровью губ.

– Мы блуждаем в поисках счастья с задранной вверх головой, пытаясь разглядеть его в чистых небесах. Так можно блуждать жизнь и уйти одному. Иногда стоит опускать взгляд к грязи под ногами. В ней прорастают зерна счастья. Они потребуют усилий и труда, но сладок будет плод.

– Димыч, это Ильич тебе рассказал? – поинтересовалась, хитро прищурившись Дайла.

– Что рассказал?

– Не прикидывайся, – фыркнула она. – Ты только что процитировал богов. Слово в слово. Они любили такие странные не то поговорки, не то притчи. Мне отец много их пересказывал. Скажи, ты специально ее выучил для подобного момента?

– Какого еще момента? – Я потихоньку начинаю злиться, потому что из меня делают дурака, а я даже не понимаю о чем речь. – Эту, как ты выражаешься поговорку, я только что придумал. Взял и придумал. Ты своей тушей передавила мне какую-то очень важную артерию, крови в мозг стало поступать меньше вот и полезли глупости. К чему сразу богов приплетать?

– Так у них без ведома богов даже мухи не спариваются, – хихикнул ушастый Прыщ. – Правда, Тимошенька?

– Не ценишь ты Прыщик свое здоровье, – сонно вздохнул Тимоха. – Ни капельки не ценишь. Щебечи пока…

– Я хотела сказать… сказать, что я… что ты… что мы, – влажно заблестели обидой глаза Дайлы. – Я тебе сокровенное рассказала… А ты… Ты меня тушей назвал.

Мне на лицо что-то капнуло. Вот те на. Сюрприз на сюрпризе. То она врагов в капусту крошит, то слезы по пустякам роняет. Ну как их после этого понимать.

– Да, Димыч, такое оскорбление она тебе никогда не простит, – подлила масла в огонь Лиля.

– Да какое еще оскорбление? – со злостью крикнул я. – Что ж вы загадками говорите?

–Не расстраивайся Дайла, – успокаивающе сказала Лиля. – Этим невежам никогда не понять тонкостей женской души. У тебя фигурка что надо. Никого не слушай.

Дайла солидарно всхлипнула и сердито на меня зыркнула.

Да, день сегодня не удался, зато я покатался на самой нереальной в мире карете на гравитационной или еще какой подушке, запряженной шестеркой могучих белоснежных лошадей. Это единственное что радует меня на текущий момент.

-–

– Да здравствует стеклянный город? – изрек Прыщ, оглядывая тусклые стеклянные стены и слабо светящийся потолок.

Он первым нарушил царящее в комнате молчание.

– Хрустальный город, – поправила Дайла.

– Да мне без разницы. У нас из такого хрусталя водочные бутылки делают. И содержимое в них куда веселее, чем ваш мерзкий город вместе с вашим Императором.

– Император не наш! – холодно обронила Дайла. – Никогда так не говори.

– То не говори, это не делай, – скривился Прыщ и поправил очки. – Дурацкий мир. Самые симпатичные девки – убийцы и маньяки. Но какие они все-таки милашки. Как вспомню…

– Они не из нашего мира, – так же холодно добавила Дайла. – Хватит мой дом грязью обливать. У вас, наверное, не лучше.

– Хуже. У нас сплошные политиканы, инфляции, коррупции, интервенции и девальвации. А еще разрушение генофонда, спид, злобный мирный атом и генетически модифицированные продукты. И в дешевой колбасе мяса нет. Последнее меня огорчает больше всего.