Оценить:
 Рейтинг: 0

Вечный двигатель

Год написания книги
2014
<< 1 2 3 4 5 6 7 ... 28 >>
На страницу:
3 из 28
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля

Экзекутор вошел в положение, еще теснее прижав другана, вдохновенно предложил:

– Ну чо – берем чекунявый, и мама не свисти!?

У старичка отчаянно затряслась нижняя челюсть, тело обмякло, ноги пошли подкашиваться. Неизвестно, чем бы все кончилось, если б настырное существо не увидело Вадима. Нечто вроде столбняка мгновенно прохватило дядю, грудь мощно вздулась, глаза полезли из орбит. Мощным рыком он озвучил манипуляции:

– Версилов!!.

Нет, Вадим, ты зря убираешь глаза, вся очередь – думается, с облегчением – понимает, Версилов ты.

– Версилов!!! – прогремел дубль, монстр угрожающе придвинулся к Вадиму.

Наш, вынужденный узнать, что означает это слово, обратил взор к чуду. И получил за опрометчивость:

– Ты, подлец, какого хрена здесь делаешь?

Вадим на всякий случай оглянулся. Ноль. Возвратил взгляд.

– Ты, Версилов, не должен здесь находиться, а должен платить моей сестре алименты! – продолжил мысль орясина тоном проникновенным и веским.

– Это ко мне что ли? – отчего-то к очереди обратился Вадим.

Оная поспешно спрятала глаза, всем видом подчеркивая, что именно к нему. Вадим устремил взгляд к домогающемуся и объяснил:

– Вы, дружище, путаете. Я далеко не Версилов. Относительно сестры совсем не обессудьте.

– Ты мне Ваньку не валяй! Ты, – мужик, сжав кулак, процедил сквозь зубы уже напористо и зло, – Версилов, и цельный год путался с Клавдией. А как ребенка состряпал, так и убёг, сволочь! – Дальше душевно заключил: – Алименты сюда. Быстро!!

Вадим прыснул, но сразу утих, ибо гробовое молчание очереди создало атмосферу ситуации, в которой не все так уж просто. Амбал усугубил, говоря сочувствуя:

– Ты знаешь, ведь я теперь тебя бить стану! – Рот его открылся в улыбке, откуда зловеще блеснули гнилые зубы.

У Вадима вдруг проснулись эмоции. Он был возмущен, растерян – перепуган, наконец. И сработало существо, из закромов выползли слова – через улыбочку:

– Слушай, парень! Я понимаю, у тебя похмельный раж – кочевряжишься тут. Только нужно и меру иметь. – Похоже, нашел, что вступление не достаточно дипломатично, тон изменился: – В тебе, поди, метра два росту и килограммов – за центнер (Вадим, конечно, врал), а пристаешь к немощным. Что-либо соразмерное бы поискал.

Голиаф пораженно выпучил глаза:

– Ты что, Версилов, совсем дурак?! Кто подюжей, он и сдачи даст! А тут как славно… Не-е, я, пожалуй, тебя отмутузю.

С этими словами Глумила расторопно засучил рукав, далее сгреб плечо Вадима и занес кулак над головой.

Здесь произошло неожиданное – наш друг чуть отпрянул назад, несколько присел, одновременно отведя ногу как опору, страстно глядя в лицо визави, упруго разогнулся и треснул антагониста снизу кулаком в подбородок… Дальше наступило совсем чудесное. Дядя несильно взбрыкнул головой, взгляд его, упертый в собеседника, блеснул удивлением и быстро угас. Ноги подогнулись, он неспешно ополз вниз и грузно повалился на спину.

Все это вызвало окончательный испуг Вадима – видно, что такой прыти, тем более результата, ожидать не мог. Он наклонился к поникшему и принялся тормошить, в ужасе причитая: «Эй, товарищ… э, дружище».

Примечательно, что мнение очереди относительно случившегося разделилось. Одни – в их числе, разумеется, очутились дамочка и старичок – характеризовали деяние как «поделом». Другие сетовали в том смысле, что можно было и аккуратней.

Детина, между тем, благодаря заботе, зашевелился. Судя по всему, его происшедшее не очень-то огорчило. Он медленно открыл глаза, широко – а почему не мечтательно? – глядел в небо и уютно елозил спиной по асфальту. Вадим, успокоившись, выпрямился, лицо приобрело независимую, разве не удалую мину.

Тем временем шла женщина с коляской – верзила же перегораживал путь. Вадим – прямо скажем, гордый собой – наклонился к вещи и потянул за рукав, предлагая:

– Слышь, сокол, ты бы встал на время, тут женщина пройти хочет.

Пернатое, скосив на Вадима глаза, с полным пониманием предмета, абсолютно ответственно заявило:

– Нет, ты не Версилов…

Несмотря на героизм, входил в квартиру товарищ, возвратившись с провиантом и помня о намерении Ирины относительно Артема, осторожно. Стояла относительная тишина – ура, шторм угадал на отсутствие. Попалась Настя – важная в подтверждение окончания нотации. Там и Артем показался, кажется, еще взвинченный, но уже при резких движениях, что указывало на характер. В общем, ужин – жить, иначе говоря, можно. Семейство сосредоточенно питалось. Первое слово, понятная вещь, произносилось Ириной:

– Артем, навязло говорить, что стол не подставка для локтей. Вообще-то чувство приличия начинается именно с таких мелочей! (А ничего удивительного, пусть проказник не надеется, что ограничится очередной компанией.) – Поза Ирины – во всяком случае, расположение рук – были строжайше выдержаны (Вадим невольно приободрил осанку).

– Даже недостойность должна иметь приличие – Островский, – гордо внесла лепту Настя.

Этого Артем не выносил начисто. Проявилось следующим образом – раздался вопрос:

– Николай Остговский?

– Какой еще Николай? Александр Островский, драматург – однако, о чем я! – Тон не давал усомниться, кто «луч света», а кто – «темное царство».

– Остговский Николай – выдающийся металлург, да будет известно, – съязвил Артем. – Способ закалки стали газгаботал. Не какие-то там «быть или не быть».

Мама сделала мертвое лицо, но быстро сообразила, этим не пронять:

– Я понимаю так, моя речь о приличиях и стук горохом о стену – одно и то же. – Голос Ирины набирал дидактический раж. – Артем, голубчик! Кощунство – как минимум род неприличия, а вообще-то – похуже. Я допускаю, что большинство обитателей мест не столь отдаленных начинали именно с этого… (Смежно она заботливо намазывала маслом хлеб, затем придвигала сооружение к сыну.) Ряд можно продолжить именами исторических личностей типа… э-э… В общем, я допускаю, что твое халатное отношение к истории…

– Гитлег, – великодушно подсказал Артем, – Наполеон, Тамеглан.

– Ну, я не знаю относительно Наполеона…

– Хогошо, выстгроим иную линию – Малюта Скугатов, Гаспутин…

– А что Распутин? – живо встряла Настя. – Я слышала – это был демонический мужчина! Выдающихся качеств!

Ирина, строго:

– Давайте оставим в покое Распутина.

– Слушайте! До чего забавная штука полчаса как со мной отчудилась, – попытался сломать тонус посиделок Вадим. (Ирина с чугунным лицом повернулась к Вадиму – вот откуда взялись у сына поползновения к кощунству.) – Забияка тут один выискался, когда я за хлебом ходил. Вот уж хам, доложу вам – дедка одного за здорово живешь чуть живьем не съел! Собственно, и на меня настырничал.

– И что? – с сомнением поинтересовалась дочь.

– Ну… я сказал пару ласковых… надлежащих.

В глазах Насти зажглась искра:

– Я бы хотела конкретней…

Ужин окончен, Ирина занялась посудой. Вадим ковырялся в пульте телевизора: за экраном происходили цунами с жертвами, народ волновался относительно ошибочных шагов правительства, шоу и кинозвезды раздавали массам культуру. Покончила с посудой Ирина, вошла в комнату, из прихожей донесся голос Артема:
<< 1 2 3 4 5 6 7 ... 28 >>
На страницу:
3 из 28

Другие электронные книги автора Виктор Брусницин