Венок и швабра, или Сюрприз драматургу

(Кряхтя взваливает венок на плечи и уходит.)

Картина 2

Сцена представляет петербургскую погоду. При открытии занавеси невидно ни зги, только хлещет дождь, смешанный с снегом; сперва хлещет справа налево; потом – слева направо; потом – прямо снизу вверх; потом прямо сверху вниз; наконец, ожесточенно принимается хлестать разом и так и сяк, и эдак. Со всех сторон слетаются и кружатся по сцене Зги.

Зги

(хором)

Мы, петербургские Зги,
Всюду летаем
И заползаем
Жителям здешним в мозги.

(Мгновенно исчезают.)

По сцене медленно едет извозчик с обдерганной полостью, прицепленной измочаленными веревочками к спинке саней. На извозчике сидит Мордарий Драмоделов. На этот раз. он без плаща и без маски, в своем виде: на лице его необыкновенно московско-самодовольно-лукавое выражение.

Мордарий Драмоделов

Ну, кажется, все сделано, что нужно
Для обеспеченья успеха пьесы:
Венок заказан. И в раек и в кресла
Подсыпано десятка два иль три
Усердных хлопальщиков. Рецензенты
Распивочных листков[13 - Рецензенты / Распивочных листков почтят хвалой… – Распивочные листки – бульварные и реакционные газеты типа «Русского листка» (1890–1907).] почтят хвалой,
Зане им дадено. Побольше сотни
Отсыпать Шантажистову пришлось;
Строчила этот хапает повсюду:
С актрис, с кокоток, с авторов, с портных,
С трактирщиков, с антрепренеров разных
Закрытых и открытых летних сцен
И даже с тех девиц, что по проспекту
Гуляют ночью. Ловкий человек!
Его бы к нам, в Москву: он стал бы сразу
Главой шантажной прессы; в краткий срок
Нарвал бы он с купцов большие деньги!
Завидую ему: каналья – да,
Но гений, гений, Чичикову равный…

На думской каланче[14 - На думской каланче – имеется в виду башня с часами здания городской думы в Петербурге.] бьет четверть восьмого.

(Драмоделов вздрагивает, очнувшись от мечтаний.)

Восьмого четверть! Черт возьми: пора!..

(Извозчику.)

Ступай скорей! Из-за тебя, пожалуй,
На представленье опоздаю я.

Извозчик

Поспеете, барин, не сумлевайтесь. У нас эти пьесы в теятре весь вечер бывают! Господа выдут в двенадцать часов, наймут нас, извозчиков, домой, так едучи-то, ругаются, ругаются: сколько этаких глупостев, говорят, с половины седьмого до полуночи в театре наслушаешься.

Мордарий Драмоделов

Болван! Как ты смеешь так говорить? Разве тебе известно, что нынче дают в театре?

Извозчик

Что дают при теятре? Как же не известно? Нам, извозчикам, не впервой, нам завсегда известно, что при театре дают.

Мордарий Драмоделов

Но что же, что же дают?

Извозчик

Да городовые по шее дают, коли, значит, замешкаемся у подъезда…

Проезжают.

Картина 3

Подъезд Александрийского театра; сквозной ветер.

Унтер Карпов

(пьяный)

Хозяин говорит: «Неси венок
В теятер. Слышишь, Карпов?» Слышу,
В рот вам с визигой пирога. Пошел.
Погода, господи мой боже, ровно
Сибирь балканская: в ноздрю и в глаз
Дождем и снегом порошит. Не можно
Без выпивки дойти до места. Стоп –
Айда в кабак. А денег – ни полушки.
За стойкой, в кабаке, Иван Мартыныч;
Любезный человек, что говорить,
Да даром не отпустит даже капли,
С миногою ему ватрушку в рот!
Что делать Карпову? «Мартыныч, друг,
Дашь сороковку за бруснику эту?»
«Покажь-ка, ну?» Поразглядел. Смекнул.
«Годится для настойки. Отпускаю.
Со всем расположеньем». Хорошо.
Сейчас я эту сороковку разом