Морские узлы жизни

На второй день стоянки во Владивостоке Виктор, отдежурив пожарную вахту, пошел в город. Отнес подарок тете Ане, но ее дома не оказалось. Она уехала в деревню и тяжело болеет. В доме, где в это время проживала ее племянница с мужем, был невообразимый беспорядок, и атмосфера без тети Ани была наполнена скукой, просто какая-то тоска гнетущая. Витя вернулся на судно, прихватив с собою бутылку. С Генкой Матвиенко они «вмазали» и много курили. Виктору это не нравилось. Он как-то расслабился после похода и чувствует, что опустился. Что планировал, ничего не сделал и делать не хочется.

Сегодня команде начислили зарплату и к вечеру у трапа вереница девушек. У них хорошо развитое чутье. Матвиенко одну пригласил себе в каюту. Сосед его, семейный, ушел домой. Гена достал бутылку коньяка. В первой части программы застолья участвовал и Виктор. Девушка на вид лет двадцати трех лет неплохо выглядела, но вела себя очень раскрепощенно. Увидев на причале своего знакомого высунула руку в иллюминатор со стаканом коньяка и закричала:

– Леша! Я окопалась.

На следующий день Матвиенко жаловался:

– Утром попросила что-нибудь себе в подарок. Я сказал возьми в рундуке, и она набрала сверх меры.

Мешок желания не имеет дна.

На теплоходе «Бикин» большое событие – сменился капитан. Старый уехал в отпуск? а нового никто не знал. Но говорили, что он настоящая морская душа. Знает морскую работу вдоль и поперек. Сам начинал с матроса. Отчаянный был. Мог забраться до верхушки мачты и помочиться с клотика. Прошел огонь и воду и медные трубы. Посмотрим.

Первая бункеровка в СССР – цемент. Пять тысяч тонн. В магаданской области кончился этот порошок и впору останавливать строительство, а впереди зима. Чтобы до Магадана дойти нужно неспокойное Охотское море пересечь вдоль. Шли пять суток и хоть бы качнуло. Значит Охотскому по душе пришелся новый «лайнер» в отличии от «Невастроя». Он впервые рассекает грозное море. Разгружались в Тауйске. Бросили якорь в четырех милях от него, к берегу не подойти – мелко. Единственный выход разгружать своими силами. Не так страшен чёрт, как его малюют. В этой работе, в три смены, участвовала почти вся команда кроме вахтенных. С берега подходили плашкоуты и судовыми стрелами нагружали их. В трюме играть в волейбол можно – воздуху хватает, а цемент разгружать, хоть он и в бумажных мешках – явно недостаточно. По восемь часов как в тумане. Цемент проникал везде, а в легких его накопилось столько, что можно стенку кирпичную выложить. Десять дней напряженного труда, чтобы пять тысяч тонн покинули сухогруз. Последний день – день отдыха. Боцман, который пришел вместо Григория, спросил Ваханова:

– Ты не хочешь сходить в тайгу на охоту?

– А это можно?

– Конечно. Возьмем винтовку и пойдем.

Ваханов подумал: «почему бы не сходить, время есть, да и воздухом подышать надо после такой пыльной работы». Он никогда не был в тайге и ему было интересно. К ним присоединился еще один матрос. Официальное название их похода – «охота на медведя». Боцман взял малокалиберную винтовку и десятка два патронов к ней. Ну, с таким арсеналом можно целое стадо медведей уложить, но говорят, что они стадом не ходят, а с одним – двумя справятся. Тайга начиналась сразу за поселком. Густой уже пожелтевший смешанный лес, как зеленые свечки, пронзали высокие и толстые кедры. Земля вся покрыта травой и мхом. Шли как по толстому ковру, проваливаясь в него. Природа предлагает нам свою мудрость, а не навязывает ее нам. Бурелом поваленных деревьев воспроизводил картину Шишкина «Медведи в сосновом бору», только медведей, слава Богу, не было. Ни один не попался навстречу. Неожиданно за деревьями увидели дома какого-то посёлка. Дальше решили не ходить. Лучше вернуться с середины брода, чем утонуть. На судно «охотники» вернулись без трофеев, но обогащенные знанием что такое настоящая тайга.

Завтра их сухогруз налегке покидает магаданский край вместе с тайгой и медведями. Идут в Корею за яблоками. К вечеру пошел снег. Это вестник холода.

Вместе с осадками на Виктора опустилась хандра и обволокла его своими флюидами. Он очень разочарован собой: «какой у меня скверный характер, – размышлял он, – мне надо быть гораздо проще. Меньше заносчивости. Хочу меньше смеяться и больше слушать, чем говорить, никогда не перебивать в разговоре». Но больше всего его удручало, что у него нет воли, которую он воспитывает давно: «У меня вообще нет силы воли куда она делась и была ли она у меня? Я не могу себя пересилить. С 1 октября бросил курить, но выдержал только три дня и закурил. Привычки – это сначала паутина, а потом уже прочная сеть. Значит решено с 5 октября больше не курю и не даю повода. Ох же я и безвольный. Надо много, очень много и долго воспитывать свою волю». Ваханов сражался со своими слабостями. Ему было стыдно за своё поведение. Кто чувствует стыд, тот чувствует и долг. Он также понимал, что время уходит и надо продолжить образование. Решил все силы бросить на выполнение этой цели. Помнил слова боцмана «не связывай свою жизнь с морем» и взвешивал свои помыслы в разных вариантах. В последнее время он увлекался книгами про разведчиков, которые , рискуя жизнью, помогали как могли своей Родине. Хорошая мысль подобна цветку – расцветает своим светом.

От Канцаева, который находился в Пензе около трех месяцев, пришла радиограмма: «Буду во Владивостоке 30 сентября». «Бикин» появился там только в конце октября. Роман за это время все пороги оббил в отделе кадров пароходства. Просился на «Бикин», но не получалось. Сухогруз занимал уже престижную позицию среди желающих. Виктор подключился на помощь другу и счастье улыбнулось им. Роман был зачислен в штат. Теперь они живут в одной каюте. Проговорили всю ночь. Роман рассказал, что приехал в Пензу в отпуск и знакомые уговорили бросить флот и поступить в училище МВД в Саратове. Его приняли и с месяц проучился. Курсантам рассказал, что ходил за границу и бросил флот ради училища. Они завидовали ему и смотрели с сожалением, а один сказал:

– Ну и дурак ты!

Разговор всколыхнул его основательно, он глянул на себя со стороны и признал, что поступок не блещет интеллектом. После этого вернулся в Дальневосточное пароходство. На следующий день встречу и все положительные обстоятельства они отметили в ресторане «Интурист».

Во Владивостоке три ресторана располагались в пределах одного квартала. Знаменитый названием «Золотой рог» был на пересечении двух центральных улиц, в квартале от него «Интурист» и знакомый уже «Арагви». «Золотой рог» имел два этажа и славился среди моряков кулачными боями. Коля Гнутов, с которым Вахаров работал ещё на «Советском Союзе», негласно считался «комендантом» «Золотого рога» и был своим среди обслуживающего персонала. Он, не имея постоянного «лаптя» бичевал по другим судам. У него был большой круг знакомых среди плавсостава. Его устраивала такая жизнь. Весело коням, когда скачут по полям. Витя пару раз участвовал в этой компании. Столик выдвигали на балкон второго этажа и вели себя как хозяева ресторана. Однако более привлекательным был кабак (как в разговорах именовались рестораны) «Интурист». Он выглядел почему-то более «благородным». После дальнего похода моряки с «немца» появились здесь уже на второй день. Заказывали всё чего душа хотела. Зарплату ещё не выдавали, поэтому расплачивались сингапурскими кофточками. Официантки с удовольствием принимали заказы.

После ресторана земляки-пензенцы сходили в кино. Шел популярный фильм про разведчиков «По тонкому льду», поэтому билеты давно раскупили. Но во всех кинотеатрах всегда оставляли НЗ для моряков дальнего плавания – достаточно показать заграничный паспорт.

Северная Корея

В Северную Корею, где для СССР вырастили яблоки, по воде так просто не зайдешь. Можно притянуть на корпус судна магнитную морскую мину. Не хотелось бы входить с нею в контакт – слишком дыра большая остаётся. Мины сыпали в воду во время конфликта между Северной (https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9A%D0%BE%D1%80%D0%B5%D0%B9%D1%81%D0%BA%D0%B0%D1%8F_%D0%9D%D0%B0%D1%80%D0%BE%D0%B4%D0%BD%D0%BE-%D0%94%D0%B5%D0%BC%D0%BE%D0%BA%D1%80%D0%B0%D1%82%D0%B8%D1%87%D0%B5%D1%81%D0%BA%D0%B0%D1%8F_%D0%A0%D0%B5%D1%81%D0%BF%D1%83%D0%B1%D0%BB%D0%B8%D0%BA%D0%B0) и Южной (https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A0%D0%B5%D1%81%D0%BF%D1%83%D0%B1%D0%BB%D0%B8%D0%BA%D0%B0_%D0%9A%D0%BE%D1%80%D0%B5%D1%8F) Кореей, длившимся с 1950 по 1953 год. Войну между корейским народом можно рассматривать как отголоски и проявление холодной войны между США (https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A1%D0%BE%D0%B5%D0%B4%D0%B8%D0%BD%D1%91%D0%BD%D0%BD%D1%8B%D0%B5_%D0%A8%D1%82%D0%B0%D1%82%D1%8B_%D0%90%D0%BC%D0%B5%D1%80%D0%B8%D0%BA%D0%B8) c их союзниками и силами КНР (https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9A%D0%9D%D0%A0) и СССР (https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A1%D0%A1%D0%A1%D0%A0). По сообщению газеты «Нью-Йорк Таймс» на 21 июля 1953 года официально объявленные потери США составляли 37 904 военнослужащих убитыми, пленными и пропавшими без вести.

В Северной Корее, хотя война формально закончилась, мины не вылавливали, чтобы обезопасить себя со стороны недругов. Друзьям из России для прохода к ним выделялись тральщики. Кроме того, желающие посетить северную часть Корейского полуострова со стороны моря должны были размагнитить плавающее средство. Все оборудование по размагничиванию находилось на Русском острове, куда и направили «Бикин». Процесс довольно сложный и трудоемкий: надо обмотать судно электрическим кабелем вдоль и поперёк несколько раз. Потом пропускали электрический ток. Стояли несколько дней. Витя познакомился с вачманкой Люсей. На внешность не очень, но характер замечательный. Тоже размагничивался. Лучше износиться, чем заржаветь.

Освободившись от электрического напряжения теплоход взял курс на корейский порт Чхонджин. Не доходя акватории порта увидели двух северокорейских военных тральщиков, которые дожидались их. Они благополучно провели их через минные поля в порт. Ваханов стоял на руле и держал курс точно между ними. Осторожность – мать уверенности.

Встали к причалу около склада, где хранились яблоки. Виктор тальманил на третьем трюме, поэтому находился вместе с корейцами на складе, где ящики с яблоками укладывали в сетку строп и отправляли на судно. На улице было холодно – около 7 градусов мороза. В складе немного теплее. Виктор оделся по-зимнему – в шапке, в валенках и тёплой куртке. Передавал груз кореец чуть старше его и довольно плотного телосложения. Как он сам рассказал спортсмен-штангист. Остальные корейцы-грузчики были худые, как гвозди. Все они были в лёгких куртках и синих спортивных тапочках, а на голове утеплённые фуражки с клапанами для ушей.

– Что же они в мороз в тряпочных тапочках? – спросил Витя женщину-переводчика, которая была в точно такой же обуви.

– Это у них все, что они могли купить. Хорошая обувь очень дорогая, но у некоторых тапочки подбитые ватой, теплые, – сказала она с достоинством.

– Пальто тоже нет у них?

– Пальто ватное стоит 70 вон. Для многих это целое состояние.

Виктор с жалостью посмотрел на «спортсменов» и подумал: «какая нищета. У них даже перчатки из какой-то грубой шерсти – колючки торчат, как у ежа». Однако корейцы на это не жаловались, были очень дисциплинированны и аккуратны. Сказывался социалистический строй. Яблоки в каждом ящике уложены в ряд, все бережно и на совесть закрыто и когда один ящик случайно вывалился из стропа и разбился, они всё собрали и даже половинки расколотых яблок принесли на склад. И никто из грузчиков не пробовал яблоки на вкус.

Весь корейский груз прямым курсом через Японию (Сангарский пролив) доставили в Петропавловск-Камчатский. Здесь Ваханов воочию увидел великий контраст. Когда открыли трюм, туда ввалились советские грузчики – русские медведи в шапках-ушанках, полушубках и валенках. Толстые, тяжёлые и не поворотливые. Один н из них, стоя на ящике пяткой выбил дощечку и, засунув руку, вытащил два яблока. Они ему по-видимому не понравились, потому что сломал другой ящик. Все это на лазах у тальмана.

– Ты зачем ломаешь ящики? – возмутился Виктор.

– Не вякай, а то не досчитаешься их, – с угрозой изрек он. А так будет все в ажуре, здесь мы командуем.

Больше Ваханов в их работу не вмешивался и груз сдал нормально. Выгружали несколько дней и каждый камчатский докер, уходя на обед и заканчивая работу, прятал по мешку яблок за пазуху. Витя впервые столкнулся с таким откровенным хищением. Нет сада без сорняков. Обидно за Россию. Они с Романом тоже любили яблоки, и у них в рундуке в каюте было несколько килограмм, но они купили за свои деньги.

Воровство относится к порочным качествам невежества. В религиях осуждается. Воры, как правило, люди с очень низким уровнем сознания. Народная пословица говорит: «за чужим погонишься – своё потеряешь». И действительно так. Неумолимый закон воздаяния в таких случаях отнимает у виновных материальные блага до десятикратного размера содеянного. Но это не сразу, а в течение какого-то времени, иногда длительного. В Библии есть суждение Апостола Павла: «ни воры, ни лихоимцы, ни пьяницы, ни злоречивые, ни хищники – Царства Божия не наследуют».

Перед выгрузкой долго стояли на рейде Петропавловска. Друзья-пензенцы решили освоить световой семафор. Звуковым обычно занимаются радисты, а на флоте превалирует световой семафор. Морские вояки здорово им владели. Если ночью заходишь в порт спрашивают: «Кто»? Виктор научился передавать азбукой Морзе 45 знаков в минуту, а принимает не больше тридцати. Очень мало. Надо тренироваться.

На прощание перед отходом Виктор с Романом посетили столицу Камчатского края. Здесь случайно встретили сокурсника Трояна и еще двоих килийцев. У каждого из них по разным причинам закрыта виза. Троян был самый сильный курсант мореходки, под два метра ростом и широкий в плечах, женился и проживает в Петропавловске. Привыкает к полуострову. Говорит здесь кругом вулканы и постоянно трясет. Сфотографировались, потом посидели в ресторане. Вспомнили тех ребят, кто избрал дальневосточный край. У каждого сложилась своя судьба. Сокурсники явно завидовали Роману и Виктору и так много расспрашивали о заграничных тряпках, что пришлось прочесть патриотическое стихотворение:

Есть и нас ещё семейки,

Где наше хают и бранят

И с вожделением глядят

На заграничные наклейки,

А сало русское едят.

Может быть кто-то и обиделся, но пензенцы остались довольные встречей, хотя и просадили кучу денег.

На другой день они уже в Охотском море идут вдоль Курил. Второй рейс в Корею. Проходят Сангарским проливом через Японию. Идут в балласте. Ветер по корме 10 баллов. Несёт. Если усилится, то при полном ходе руль на борту судна может не вывернуться. Порт Чхонжин не принял, поскольку штормит и «клецку» американскую можно не увидеть среди волн. Пошли в порт Хэннам. Встали к причалу и на борт поднялся «человек с ружьем». В социалистической Корее каждое советское судно охранял часовой с винтовкой. Корейский пролетариат не мог позволить, чтобы какой-нибудь вражеский шпион пробрался на плав средство дружественной страны. Пограничник оказался веселым и доброжелательным парнем. Вскоре команда получила корейскую валюту – воны, а тратить их было некуда. В магазинах ничего нет – шаром покати. Внимание моряков привлекла только корейская водка. Типа самогонки. И месяц светит, когда солнца нет. В каждой бутылке какой-то корень плавает. Дорогущая по местным меркам – 7 вон. За десять бутылок ватное пальто можно купить. Северокорейский гвардеец бегал за водкой, поставив ружье в угол, но сам, показывая революционную стойкость, к водке не притронулся.

Пять тысяч тонн яблок на этот раз понадобилось Владивостоку. Разгружались здесь. Последний месяц этого года. Через несколько дней Новый год. Все уже знали, что отмечать его придётся по пути в Японию, поэтому договорились перед рейсом посидеть в «Интуристе». Заказали столик на четверых. Когда в голове начало полыхать от горячительных напитков, обратили внимание, что за соседним столиком компания мужчин с какого-то «лаптя» и среди них хорошенькая девушка. Она благосклонно поглядывала в сторону бикинцев и показывала, что пьет тост за них. Женщины любят пофлиртовать. Матвиенко пошел пригласить ее на танец, но сидящие, оказавшись грубыми людьми, сказали, чтобы он убирался отсюда. Нанесена была обида, которую нельзя простить. Решили отомстить. Противники почувствовали это и для самообороны, как выяснилось позже, прихватили бутылки с напитком. Излишне принятый алкоголь вынуждает нашу индивидуальность (Божественную душу) покидать физическое тело. Без нее мы обычные говорящие животные. Зверь в нас действует на протяжении всей жизни. Драка произошла в фойе у выхода. Каждый «мститель» выбрал себе противника, но их было пятеро. Один остался без присмотра и во время потасовки стукнул бутылкой по голове ближнего к нему Канцаева. Бутылка разбилась и острым краем резанула его над левой бровью. Кровь залила лицо. Неизвестные ретировались, а Романа отвезли в больницу. Виктор остался с ним пока зашивали рану. До четырёх утра врачи хлопотали около раненного.

– Повезло твоему другу, – сказал хирург, – два миллиметра не хватило, чтобы перерезать нерв, который открывает веко.

Забинтовали ему голову, и друзья успели к отходу теплохода в Японию, который отшвартовался в шесть часов.

Страна восходящего солнца

Начало нового 1961 года «Бикин» встретил в японском порту Фусики. Япония зафрахтовала его на несколько рейсов. Швартовались к причалу 1 января рано утром. Снег валил третий день, как будто небо прохудилось. Раскрыли трюма. Японские докеры народ деловитый, сразу приступили к работе. Капиталистические грузчики Японии и социалистические Китая и Кореи в дисциплине труда почти не отличались. Может быть у социалистических энтузиазма было больше, но капиталисты производили впечатление более независимых. Сильное отличие было в другом – в одежде. Японцы работали в прочном и добротном облачении без единой заплатки. Китайцы наоборот в синей робе – заплатка на заплатке. У них везде преобладал синий цвет. Может он более всего подходит для жёлтой расы? О корейцах говорить нечего, у них все скудно.

Начало Нового года не ощущалось нигде. У японцев он тоже с 1 января, но докеры работали как обычно. Во время пришли на работу, обед по расписанию. На обед им привезли по две плоские берестяные баночки с едой, типа наших сардин в консервах – первое и второе блюдо на весь день. Шампанского не наливали. Нашим грузчикам, кажется, и по шесть штук не хватило бы. Нигде в порту не было видно символов Нового года, только на норвежском судне, причалившим недалеко от теплохода, водрузили огромную елку. В море такую не срубишь, значит из Норвегии волокли. Путь не близкий.

Следующий рейс в Японию был в Осаку. Ходили в город. Не видели ни одного пьяного на улице, по сравнению с нашими городами.