Морские узлы жизни

Рыбы в артелке действительно было много и почти вся с икрой. Кета только один раз в жизни ее выдает. Витя считал, что красная икра в рыбе такая, как ее продают в банках – россыпью, но она оказалась в двух прозрачных мешочках. Алексей нашел кастрюлю литров на 6–7 и они заполнили ее этими мешочками. Как ее превращать в россыпь они не знали, посолили так и поставили в каюте. Царская закуска. Так колбаской и закусывали.

В октябре 1959 года ходили разгружаться на западный берег Камчатки. Там причалов нет. Стояли недалеко от берега на якоре. Разгружались на плашкоуты, плоскодонные плавсредства, которые могли подойти к берегу. В свободное время ловили крабов: с кормы опускали сетку небольшую и через некоторое время поднимали ее тросом через кормовую лебедку. Иногда попадался здоровенный краб, а то и два. В машинном отделении кидали их в бочку с водой, которую нагревали паром, пропустив шланг. Через некоторое время доставали из бочки уже ярко-красных обитателей моря в виде, готовом к употреблению. В каждой каюте «Невастроя» на столе красовались пепельницы от верхнего панциря краба.

Отсюда опять пришли в Авачинскую губу, бросили «яшку» на рейде. Ваханов с Бондаренко рванули на танцы в город. После танцев проводили двух девчонок в район «Сероглазки» и опоздали на катер. Было очень холодно. Что делать? В порту стоял «Советский Союз». У Виктора там знакомые остались. Переночевали у них.

На другой день, хорошо успели, покинули Петропавловск. Пароход в порту подлечили, но не вылечили. В Охотском осенняя штормовая погода, поэтому пошли на Японию вдоль Курильских островов, чтобы не рисковать. Этим путем волны поменьше. «Находка» опять сопровождала их. Виктору с 12 до 16 час вахту стоять на руле, а пока решил написать письмо Нине в Пензу, которая так много бумаги тратит на письма. Кое–как написал листочек и запечатал. Хотел больше написать, но отбила охоту ее фотка, одна еще ничего, но вторая так не нравится, что выбросил ее. Вообще она Вите абсолютно перестала нравиться. Переписку поддерживает он лишь по инерции. Любовь бежит от тех, кто гонится за нею, а тем, кто прочь бежит, кидается на шею.

Вахту стоял со вторым помощником капитана. Ветер противный 7–8 баллов. Зашел разговор о краже часов у судового плотника. Подозревают матроса Маслова, но Виктор не верит, что он может украсть.

На морских судах живут все вместе в каютах. Все на виду, поэтому воровать здесь просто неразумно. Вообще настоящие воры-профессионалы, никогда не воруют там, где живут. Такое только может сделать низкой души человек или человек безвольный, не могущий противостать своей страсти. «Ни воры, ни лихоимцы, ни пьяницы, ни злоречивые, ни хищники – Царства Божия не наследуют». – говорил Апостол Павел. Есть воры, называемые в юридической науке клептоманами. Страсть настолько овладевает ими, что им даже ничего не нужно, но они совершают кражу. Описывается случай, когда в учреждении уважаемый инженер, подверженной этой страсти, воровал кошельки у сотрудников и подкидывал, ничего не беря из них, в каком-нибудь месте. Такой же болезнью страдают пироманы. Ущерб от них в разы больше. Они поджигают дом или надворные постройки в селе, и первые помогают выгонять коров или вытаскивать имущество. УВД нередко поощряло таких за активность, пока не обнаружена их причастность к поджогу. Кражу совершить может не каждый человек. Поступок говорит о невежестве человека или о не развитом уровне сознания. Краже всегда предшествует мысль, поэтому вором считается не только тот, который положил чужие часы в карман, но и тот, который хотел это сделать, а обстоятельства не позволили. Жаль, что в нашей земной юриспруденции за мысли к уголовной ответственности не привлекаются.

Ваханов отстоял четыре часа за штурвалом. Ветер был встречный по зубам, шестибальный, прошли всего 21 милю за четыре часа. Десять километров в час. Курс проложен через Цугар (Сангарский) пролив между японскими островами. Военные моряки, пройдя этим проливом, получают знак «За дальний поход», а они, гражданские, ходят постоянно и никаких знаков не выдают им. Поэтому торговые моряки военных недолюбливали и частенько дрались с ними на танцплощадках. Простоят все годы службы у пирса, а бахвалятся не в меру.

Опять стала нравиться Лариса. Витя помнит свою неудачу и самолюбие его жестоко страдало. Он никому не рассказывал об этом, чтобы не давать повода поиздеваться над ним, но ему хотелось победить себя. Чуть ли не каждый день питался крабовыми консервами. Говорят, помогает мужчинам. Снова договорился с ней. Она не возражала, но попросила взаймы 400 рублей на пальто. Это большие деньги. Он принес. Однако, все прошло по прошлому сценарию, и закончилось тем же фиаско. Какой-то психологический барьер. Cознание, которое однажды было омрачено неудачей, трудно переделать на противоположный лад. Необходимо волей создать энергию большего потенциала, но Ваханов этого не знал. Поумнеть никогда не поздно. Вскоре Ларису списали с судна, но Витя не заметил, чтобы она ушла в новом пальто. О долге она счастливо забыла. Забывчивость – дар, ниспосланный должникам в возмещение за отобранную у них совесть.

Прошли Сангарский. В Японском море ветер не стихал. Пришли в порт Ванино и встали к причалу. Стояли под погрузкой дольше обычного. Ветер доставал и здесь. Волны беспокоили сухогруз его подкидывало то вверх, то вниз и он мог повредить борт. Дважды отшвартовывались и выходили в море, штормовали. Потом снова вставали к причалу для догрузки. Утром Ваханова вызвал чиф (старший помощник капитана) и приказал принять артелку у Слабухи Алексея. Его списывали на другое судно.

По росту человека и тень

Жизнь продолжалась. Виктор осваивался в новой должности. Пришли во Владивосток. Места у причала на Эгершельде все были заняты. Пришвартовались лагом (бортом) к какому-то рыболовному сейнеру. Он выгружал пойманную рыбу. На палубе у него стояло несколько бочек с уже соленой тихоокеанской сельдью. Очень ценилась она и на Дальнем востоке и в стране, если доходила до какого-нибудь города. Боцман зашел в каюту нового артельщика:

– Завтра найди артельщика сейнера и договорись перекатить нам одну бочку с селедкой. Раздави с ним бутылку.

Все просто. Вероятно, договоренность уже была на более высоком уровне, а боцман только распоряжение передал. Виктор запасся бутылкой, нашел артельщика, посидели, пока в посуде еще плескалось содержимое и перекатили 200 килограмм рыбы на «Невастрой».

Утром Витя встал рано и пошел в артелку выдавать продукты на камбуз. Теперь он каждое утро встает рано. К их судну лагом становится еще какой-то «лапоть». Получается, что к одному месту причала пришвартовались сразу три судна. Между ними поставили сходни, чтобы можно команде сходить на берег. Вахтенные теперь несли вахту здесь, чтобы не заплутались моряки, которые приходят из города. Трезвые возвращаются редко. В этот же день поздно вечером один мореман, крепко поддавший, вел такую же девушку к себе через «Невастрой». Он никак не мог твердо поставить ногу на сходню между плавсредствами, так как она принимала положение в соответствии с волнением моря. Трое матросов, стоявших у сходни, помогли ему попасть на свой «корвет», а девушку пригласили ознакомиться с их «кораблем». Она была в таком состоянии, что ей было все равно, где отдавать долг за угощение в ресторане. Четверо матросов и Виктор в их числе в четырехместной каюте играли в популярную картежную игру «кинг». Вдруг распахнулась дверь и Саша, проживавший здесь, и еще двое с ним заводят заблудившуюся девушку. Он, как галантный кавалер, сразу предложил ей раздеться и отдохнуть на его нижней койке. Он первый и начал ее знакомить с дотопримечательностями ложа. Свет в каюте выключили сразу, но никто не расходился. Правда один ушел, и быстро вернулся с фонариком. В помещении было очень темно, а такое шоу пропустить нельзя. Женщина была в состоянии эйфории и никому не отказывала пообщаться с ней. Обстановка возбуждающе действовала на всех. Витя в программе не участвовал, оставался наблюдателем. Он знал свои проблемы и не хотел, чтобы его подняли на смех. В уголовном праве подобные события относятся к групповым преступлениям, но при условии нежелания потерпевшей. Гостья же явно соскучилась по удовольствиям и не возражала. Профессиональные портовые девушки – женщины закаленные. Затем в каюту ввалился здоровенный матрос Иван Кухарчук и увел посетительницу к себе в каюту. Она жила у него неделю до отхода судна.

Из Владивостока пошли бункероваться рудой в Тетюхе-пристань в конце японского моря. Пришвартовались ближе к вечеру. Ваханова подозвал капитан парохода:

– Возьми ключи от кладовой. Я сейчас зайду. Завернешь мне с десяток селедок.

Все знали, что капитан, как и все моряки, посвятившие себя морю, компенсировал недостаток домашнего уюта визитами к неофициальным женам в наиболее часто посещаемых портах.

Новый 1960 год встретили в Сангарском проливе. Ваханова, имеющего заграничную визу, как привязали к этой заржавленной посудине. Все списываются, а он уже год торчит на ней. Не везет ему в жизни. Орел может спуститься к курам и ниже кур, но быть постоянно в курятнике будет уже потерей орлиной природы. Он еще не был в отпуске. Пойдет к весне поближе, а пока кружились в каботаже по проложенным маршрутам: Владивосток, Находка, Тетюхе – пристань, Петропавловск и другие порты. Почти после каждого рейса сухогруз ремонтировали. Сколько можно было бы из него гвоздей наделать.

1 февраля после очередного рейса стояли на ремонте в Находке. Из кадров пароходства Ваханову вдруг приходит замена в виде матроса, который, как и он, имел заграничную визу. «Решили толкнуть меня в отпуск», – подумал Ваханов. Дней десять сдавал артелку потом явился в кадры. Действительно его отправляли в отпуск, но предварительно необходимо заполнить анкету. После отпуска посылают в Германию и собирают команду принимать теплоход «Бикин», построенный для СССР. Наконец Небо услышало его.

Дом отдыха «Моряк» под Владивостоком не возражал, чтобы матрос 1-го класса Виктор Ваханов перед выездом за рубеж, набрался сил. Но отпуск быстро кончился. Ожидание несколько затянулось. Пришлось некоторое время повачманить на «Каширстрое». Проживал на пароходе «Азия», приспособленный под гостиницу для моряков. Здесь познакомился с жителем Владивостока Толей Прокопенко с непредсказуемым характером, но без задних мыслей. Его называли баламутом по причине излишней простоты. Он пригласил Витю в гости. Старый одноэтажный домик находился в одном квартале от бухты Золотой Рог. Проживал он в двух тесных комнатушках вчетвером: с мамой Аней, сестрой и племянницей Любой. Тетя Аня встретила названного гостя приветливо, собрала на стол. Судя по «роскоши» в доме, жили они очень бедно. Здесь Виктор впервые приобщил к своему опыту жизни, что люди, проживающие в нужде, более просты и приветливы. И подтверждению этому неоднократно находил в последующих встречах с незнакомыми людьми. В достатке и благополучии тупеет сознание. Затем следуют застой и разложение. Новые знакомые предложили до отъезда пожить у них.

Толя, который был на два года младше Виктора, сказал, что он недавно женился и жена его Алла живет в пос. Гродеково в 70 километрах от Владивостока и предложил съездить навестить ее. В пассажирском вагоне поезда, после выпитой бутылки вина им было так хорошо, что они спели несколько песен немногочисленным пассажирам. Правда, никто не хлопал, но и не плевались. В поселке, по дороге к дому его жены, Анатолий по секрету сказал, что у него еще с ней ничего не было. Она была старше его и в дальнейшем Витя понял, что она подцепила Толю-простофилю, чтобы выскочить замуж. Она, конечно, не ожидала, что он в первую брачную ночь приедет с другом. После ужина легли спать в комнате, где было две кровати. На одной легли они, а на второй – друг. Он долго не мог заснуть, так как с койки напротив доносилась какая-то возня, громкий шепот, доходящий до взаимных претензий. Потом Анатолий с отчаянием в голосе произнес:

– Отстань, я спать хочу. Витя, иди вместо меня. Помоги мне!

Витя, конечно всегда готов помочь другу, особенно в трудную минуту. Но здесь требуется согласие третьего человека, которого не последовало. Вскоре сон сморил Виктора, а когда проснулся, заметил, что супруги в хорошем расположении духа. Ночь была длинная и у них все получилось. В этом доме они прожили еще неделю.

У Прокопенко Ваханов жил почти месяц, ожидая вызова. 9 мая ему стукнет ровно 21 год. Он решил отметить это событие. Присутствовали все члены семьи Прокопенко и неожиданно приехала их дочь Валя, проживавшая с мужем и дочерью на острове Русском. Тетя Аня очень хорошо приготовила стол. Юноша пригласил еще двух знакомых моряков с «Современного» и весь вечер с воодушевлением демонстрировал свои вокальные способности. Вечер прошел весело. Когда все разошлись, Виктор пошел спать в свою каморку, типа чуланчика с одной койкой. Перебирая в памяти приятные моменты, почувствовал, что какая-то тень бесшумно проникла в помещение и скользнула к нему под одеяло. Он ощутил рядом с собою энергичное гибкое тело женщины. Она обвила его руками и что-то жарко шептала. Женщина ласкается, как кошка об ноги трется. Это была Валя. От неожиданности он пришел в замешательство. У него даже в мыслях не было о таком варианте окончания дня рождения. Ночь пронеслась, как вихрь, круша и ломая все на своем пути. В перерывах женщина рассказывала, что в 16 лет стояла вечером около дома со своим одногодком, который проводил ее. Мимо в порт шли два взрослых парня, подхватили ее под руки и силой увели вниз к порту, где несколько раз изнасиловали. С тех сих пор она боится темноты. Сейчас живет с мужем, который очень ревнивый (очевидно не без оснований). Утром, уезжая к себе, домой, сказала:

– Эта ночь тебе подарок ко дню рождения. Теперь ты стал мужчиной.

«Подарок» совпал день в день с природой сущности человека. Юноша считается с 17–21года, а с 21 года – мужчина.

В ОК пароходства Ваханову сообщили, что команда готова и 15 мая быть в аэропорту. 14 мая опять приехала Валя, чтобы закрепить знакомство, а на другой день рано утром Виктор был уже на пути к аэродрому.

Часть-5. Плавания далекие

Теплоход «Бикин»

Путешествия, то есть перемены мест, и изменения внешних условий жизни очень полезны. Путешествия знакомят с разнообразием мира и людей, с привычками, особенностями и обычаями народов. Планета – наш дом. Его надо знать. Чем больше путешествий, тем свободнее сознание. Новые места, новые люди, новые впечатления и вибрации обновляют ауру. Можно представить себе, насколько крепко прирастает аура человека к дому или месту, в котором безвыездно прожил он всю жизнь. Смена тел и воплощений мудро дается людям, чтобы не привязывались они слишком прочно к тому, что их окружает. Окружение становится столь вросшим в сознание, что тюрьма духа уже не замечается вовсе, как не ощущается здоровым телом нормальное атмосферное давление.

Странствия и путешествия, поэтому необычайно полезны. Странникам нечего терять, не о чем жалеть и не к чему прирастать аурой, так как они в постоянном движении. Но живущим в домах и квартирах, и особенно в своих собственных, и почитающим их своими, отрываться трудно необычайно. С каждой комнатой, вещью привычной, предметом, которым владеем, связаны нитью, образующей ток объединения с нею в сознании. Тысячами невидимых нитей приковано сознание ко всем вещам, которые считает своими, к стенам домов и всему, что находится в них или около, к местам, в которых живет человек, словно крепкой паутиной, переплетающимися токами, протянутыми от каждой владеемой вещи к своему владельцу. В Индии бывают случаи, когда люди, достигнув старости и выполнив свои обязательства перед семьей и людьми, оставляют дом и семью и становятся бездомными странниками. Л. Н. Толстой это продемонстрировал в России.

Проклятие собственности висит над человеком и давит его к Земле. Мысленно он окружен привычными стенами и обстановкой, которые прочно кристаллизуются в ментальных образах. Получается психическая тюрьма, в которой и живет сознание, не ощущая этого. Не только надо оторваться от дома, но надо перебороть само понятие дома. Точнее сказать, нужно расширить дом. Там, где мы, там и дом. Могут спросить: зачем надо освобождаться? Это надо для Тонкого Мира, куда мы все перейдем в свое время. Там условия жизни иные, и земные пережитки не нужны. Если же они остаются, человек живет с ними и в них, что можно сравнить с рабством. Велико число на Земле и в Мире Надземном рабов добровольных, рабов слепых, рабов, рабство свое не сознающих и не подозревающих. В этом неосознании рабского состояния своего и заключается вся трагедия земной собственности и дома-тюрьмы. Трудно говорить о свободе людям, рабства своего не осознающим.

Морские странствования очень помогают человеку обрести свободу. 15 мая Ваханов вместе с группой людей, освоивших морскую стихию, удобно устроившись в креслах реактивного самолета ТУ-104, начали осваивать стихию воздушную. Летели до Москвы 12 часов с тремя промежуточными посадками в Хабаровске, Иркутске и Омске. Здесь эстафетная палочка была передана третьей стихии – Земле, где по железной дороге двигались к цели своего назначения. Команда будущего теплохода, построенного немцами, состояла из двенадцати человек: два матроса, два моториста, механик, боцман, плотник и другие специальности. Возглавлял команду второй помощник капитана. Сам капитан уже три месяца находился в г. Росток, недалеко от которого были строительные верфи. Нужна была только третья часть команды, чтобы можно было довести теплоход до первого советского порта.

Двое суток добирались до последнего города СССР перед Польшей – Бреста. Город первым принял на себя мощь гитлеровских войск начала мировой войны. Чтобы пройти по местам боев нужно время и, очевидно, поэтому в Бресте поезда стоят по нескольку часов. Советские вагоны переставляют на другую колею. Железнодорожная колея Европейских стран более узкая, чем советская. Дальневосточники конечно воспользовались задержкой и запечатлели себя на фоне знаменитой Брестской крепости, где пограничники стояли насмерть. Польшу проехали быстро, задержавшись только на несколько минут в Варшаве. Вышли из вагона, чтобы постоять на польской земле. В Берлин приехали днем в самую жару. Это был восточный сектор ГДР (Германская демократическая республика) поэтому берлинцы всячески выражали свое дружелюбие. Моряков пригласили в ресторан железнодорожного вокзала и поставили перед каждым огромный фужер с прекрасным пивом. Ваханов обычно к пиву относился равнодушно, но здесь восторгу не было предела. Немцы умеют угадать желание.

Столица ГДР, всего пятнадцать лет назад находившейся под властью фашистов, известна всему миру. Разве можно проехать мимо? Хозяева предусмотрели и этот вариант. Организовали экскурсию по Берлину. Гидом была прелестная женщина. Прелесть ее была не столько во внешности, сколько в неизъяснимой грации. Почему у нас перестали учить девушек красивой походке, красивым жестам, красивой одежде? Симпатичная современная девушка, но походка, как у лошади, крупными шагами обгоняет мужиков. Метлою можно мести двор, но метлою нельзя играть на арфе.

Экскурсия морякам понравилась. Проехали по самым знаменитым местам. Разрушенные войной дома в Берлине уже восстановили, но город казался каким-то мрачным. Впечатление такое складывалось от домов, облицованных повсюду темным камнем. Сфотографировались на фоне Бранденбургских ворот, разделяющих восточный и западный секторы Берлина. Прошли даже несколько метров за воротами по земле ФРГ. Охраны никакой не было. Позировали на том месте, где немцы через три месяца после выложили каменный разделяющий республики забор высотою 3,5 метра и длиною 155 км. Эта Берлинская стена простояла 28 лет.

Удовлетворенные экскурсией иностранцы русские разместились в вагоне поезда Берлин-Росток и приготовились сделать последний шестичасовой рывок на запад до цели путешествия. Поезд похож на пригородный, но мчался как скорый. Колея узкая и старенькие вагоны от скорости раскачивались из стороны в сторону, однако не падали. Иногда казалось, что на повороте вагон в него не впишется и начнет в лежачем состоянии пахать насыпь вдоль рельс. Но все пока было благополучно.

– Посмотрите сколько зайцев, – закричала Зина Куцуруба, стоявшая у окна в тамбуре – единственная женщина в команде. Действительно все поле, проносившееся мимо, было усыпано длинноухими. Они бегали или сидели кучками около растений. Может быть кроликов выпустили на прогулку, но почему они все серые, как зайцы? В каждой стране свои порядки.

Росток небольшой городок, но чистенький, можно сказать вылизанный. Вдоль улиц аккуратные деревья. Аккуратность присутствует везде. Чистота. Немцы не позволяют себе не только взять из дома мусор и выбросить где-нибудь по дороге на работу, но даже просто сорить, выкидывая из карманов ненужные бумажки. В таких ситуациях, безусловно, играет роль уровень сознания и воспитанности человека. В Ростоке, говорили местные, даже женщину в любой час ночи, идущую домой, никогда никто не обидит.

Прибывшую команду встретил ее капитан лет пятидесяти, выше среднего роста с огромным животом, который почти на полметра висел перед ним. Они вместе с электромехаником уже три месяца приноравливались к местным условиям. «Аборигены» радостно встретили свою команду. Пообедали вместе, капитан рассказал несколько скабрёзных анекдотов в основном про женщин. Эта тема, вероятно, волновала его больше всего.

На другой день, позавтракав знаменитыми немецкими сосисками, поехали в Варнемюнде, где на верфи стоял красавец-теплоход «Бикин» готовый к спуску на воду. Ваханову он очень понравился, но не всем «заелись», – подумал он.

Через пять дней 25 мая 1960 года моряки попрощались с Ростоком и немецкий автобус подвез их прямо к трапу, стоявшего уже у причала сухогрузу. Он пока был еще немецкий. Прибывшая из страны-победительницы в социалистическую Германию команда моряков выстроилась на палубе блистающего свежей краской судна.

Торжественно на флагштоке был поднят советский флаг. И с этого часа, в соответствии с международным правом, палуба и все надстройки стали неприкосновенной территорией Советского Союза. Были довольны все: советские, что прибавилась территория страны, а немцы, что, наконец, закончился длительный и ответственный труд. На радостях они организовали прекрасный ужин. Не поскупились на спиртное. Каждого члена команды одарили бутылкой коньяка, двумя бутылками водки и ящиком пива. Этому, видимо, способствовало распространенные на западе слухи, что русские моряки здорово пьют. Конечно, из-за присущей русским скромности разубеждать их в этом никто не стал. После проводов иностранцев с чужого «корвета» праздник продолжили самостоятельно в своих каютах. Каюты на «Бикине» были двухместные. В одной из них собралось несколько человек. Ваханов зашел, они сидели за столом, на котором стоял двухлитровый чайник – пили «чай».

– Садись, Витя, чаю попьем. – Ему дали стакан и налили из чайника полный. На вид вроде бы на чай похож, а на вкус – на коньяк. За время переезда из Владивостока в Германию все уже перезнакомились. Завтра рано утром уходим в первый рейс в Венспилс, потом в Ригу. Палубная команда, в обрез, всего четыре человека вместе с боцманом и его заместителем плотником. На их ответственности и швартовка и на руле стоять, как простой матрос. Кому много дано, с того много и взыщется. Боцман Гриша, лет сорока на вид, но имел большой морской опыт. По характеру спокойный и доброжелательный. Его решили пригласить «попить чайку». И еле отыскали. Он побывал уже в двух каютах и когда зашел к ним налили полный стакан:

– Ребята, не могу, – и показывает рукой, что заполнен по горло. Все стали дружно уговаривать. Чтобы не обидеть собравшихся Гриша выпил стакан и ровно столько же сразу вытравил. Только тогда все поверили, что он наполнил спиртным желудок и пищевод до горла. Витя посидел еще немного и пошел вздремнуть несколько часов, у него вахта с ноля.

Еще не покрытые морской пылью коридоры, впервые ночью огласились храпом, доносившемся из-за закрытых дверей кают.

В двенадцать часов ночи матрос Ваханов на главном посту управления теплоходом – рулевой рубке. Здесь же капитан, второй помощник его и немецкий лоцман. Идут осторожно узким каналом, соединяющим Варнемюнде с Балтийским морем. Ответственность большая. Виктор на руле, но не за штурвалом, когда крутят штурвальное колесо, а за современным – пультом с тремя большими кнопками – лево руля, право руля. Прямо за кнопками гирокомпас. Он считается точнее магнитного компаса. Стрелка гирокомпаса показывает градус курса, который прокладывает штурман. В рубке тихо и напряженно. Слышно приятное потрескивание электрических приборов. Приближается Балтийское море. Время подходит к четырем утра. Пора будить следующую вахту. Боцман Гриша должен сменить Ваханова, которого и послали будить. Долго стучал в дверь каюты, пока не послышался хриплый голос.

– Гриша, пора на вахту.

– Хорошо.

Виктор вернулся в рулевую рубку. Прошло полчаса, но смена не идет. Пришлось еще раз спуститься вниз. Сказали «без сменщика не возвращаться». Долго стучал в дверь каюты. Разбудил окончательно. Поднялись на мостик вдвоем. Вид у боцмана был, как у парусника после жестокого шторма. Капитан посмотрел на его измятое, опухшее лицо и не решился доверить ему руль: