История одного Рода

– Угу-у-у! – одобрительно зашумел сход.

– Тогда завтра с утреца и приступим, – и, повернувшись к Бажену, добавил, – вот ты и будешь руководить строительством кузницы. И еще: народ мы бережливый, но всё же надо посчитать, сколько привезено топоров, ножей, кос да сох с железным сошником, сколько у нас железных наконечников для стрел и всего того, что сделано из железа. Может, что-то уже и следует пустить на переплавку. Так что по ходу и этим с Микулкой займитесь.

– Любомир, надо бы и о гончарном деле, да и о ткацком ремесле тож не мешало бы потолковать, – подавшись немного вперед, напомнил Ядрило.

– А вот мы сейчас мастеровых и спросим, – и он, остановив свой взор на высоком худощавом мужике, спросил. – Как мне помнится, Бакула, тебе ж с женой Баженой ранее приходилось лепить горшки.

– Всякое бывало, и этим тож, – сухо ответил немногословный Бакула.

– Да я ужо здесь всё прошарила и нашла одно местечко в заводи реки, где как раз и глинка-то нужная имеется, – бойко выпалила жена гончара.

– Вот и добре, – подмигнув Бажене, сказал довольный староста. Зардевшись, ядреная молодка смущенно потупила глаза.

– Конечно, железная посуда для нас удобнее. Она и не бьется, как глиняная, да и в железных котлах сподручнее готовить пищу и на углях в очаге, и на костре. Но делать лепные горшки надобно. В них еда наваристей получается, – и Любомир, улыбнувшись, посмотрел на обращенные на него лица сельчан. – А что касаемо ткачества и рукоделия, этим у нас всегда занимались наши красавицы. И одна из них – это жена нашего славного кузнеца Бажена, мастерица и рукодельница Цветана.

И вышла вперед статная чернобровая молодица, кланяясь всем в пояс.

– Слыхивал я, что сберегла ты в полной сохранности и ткацкий станок, и прялку, и веретено с прясленем.

– И не один станок, аж целых два, да еще в придачу три прялки и несколько веретен, и еще семян льна не забыла прихватить с собой, – горделиво вскинув голову, поведала Цветана.

– Выходит, что нужно уже сейчас подыскивать поле с рыхлой и неглинистой землей, чтобы ранней весной высеять семена.

Цветана, удивленно посмотрев на Любомира, чуть слышно пробормотала:

– И об этом ты знашь?

– Ты что, совсем забыла, что мои родичи выращивали лен? Матушка моя знала в этом толк. А батюшка мне говаривал: хоть лен и неприхотлив, но он любит влагу и должен быть сохранен от сильных ветров.

– И не только лен выращивали на Руси наши родичи, – повернувшись к старосте, торопливо ввернул Ядрило, – надобедь заодно и поле сыскать для посева ржи, гречихи, овса, да и под просо не мешало бы выделить местечко.

– Вот с кузней порешаем, тогда и землицей займемся.

– А что решать-то, ведь уж всё решено. Теперича Бажен пущай сам поспешает. Дык жа[15 - Дык жа – так ведь же.] так наказывал ты ему, – неодобрительно сверкнув глазами, возмутился Ядрило.

– Так-то оно так, но самое-то главное – это начать. Вот завтра всего лишь один день пособим, а потом Бажен и сам со своими молодцами доведет дело до конца. Я правильно говорю? – и Любомир, повернувшись к Бажену, вопросительно улыбнулся.

– Всё верно, так оно и будет, – ухмыльнувшись в усы, уверенно подтвердил кузнец.

– А вот тогда-то мы и займемся другими делами, которых невпроворот, – и он, тяжело вздохнув, задумался.

– Надо бы подумать, как скотину уберечь от холодов, – прервав мысли старосты, предложил Ядрило. И, немного помолчав, озабоченно посетовал, – но особенно болит у меня душа за комоней. Уж больно хороши наши бахмуты, поберечь бы их надо.

– Я тоже всё время об этом подумахиваю. Есть у меня одно предложение, и он, загадочно окинув пытливым взором сельчан, уверенно произнес. – Хлева и загоны будем строить. Самых же маленьких придется на зимовку с собой в землянки забрать. Не мешало бы и на ведьмедя сходить, пока он не залег в берлогу. Да и лис, и соболей тут полно, да и другого зверья, шкуры которых вполне могут пойти для шитья зимней одежды. А для скота попоны можно сшить. Хотя попоной-то всю лошадь не укутаешь. Покрытое же место может быстро вспотеть, что для комоней не очень-то и хорошо. Да ты, Ядрило, не хуже меня знаешь, что все части тела коня для его же блага должны быть в одинаковых условиях.

– Я согласен с тобой, староста. Ты, как всегда прав, – уважительно глянув на Любомира, согласился Ядрило.

– Добре. Тогда кому как не тебе заняться скотом и комонями. А в помощники тебе определяю Тенгиза. Он в лошадях не худо разбирается, да и охотник хорош.

Просияв, половец молча поклонился.

– Вот ты скажи, Тенгиз. Мы ж привезли с собой лишь железные наконечники стрел. А ты мне что ранее сказывал?

– Что лучше всего применять костяные наконечники с тупым концом. Потому что оглушая и убивая зверя, они не портят его шкурки. На крупного же зверя надежнее идти со стрелами с тяжелыми и острыми наконечниками, – собравшись с мыслями, вдумчиво ответил Тенгиз.

– А ты же не хуже меня знаешь, что после той схватки с кипчаками нам досталось всего несколько стрел с костяными тупыми наконечниками. А это очень мало для нас! – и он, прищурившись лукаво, направил свой вопросительный взор на половца.

– Я знаю, как делать эти наконечники, – не отводя глаз от острого проницательного взгляда предводителя, уверенно ответил Тенгиз.

– Вот и хорошо! – торжествующе воскликнул Любомир. – Смотрите, какой здесь чудный край! А как полны рыбой его озера и реки, а как богата зверями и птицами эта сказочная земля. А сколько ягод, грибов и кедровых шишек в местных лесах. Выходит, есть чем заняться. А уж как весна придет, основательно начнем обживаться. И тогда каждая крестьянская семья возле своего нового жилища начнет выращивать репу, свеклу, редьку, капусту, лук и чеснок. Можно и мак посадить. Помните, как он красив во время цветения? – И вновь улыбка от прошлых воспоминаний озарила лицо молодого вождя пришлых русичей.

Глава 5. Югра – земля угров

Через несколько дней, уладив все дела, отправился Любомир вниз по сибирской реке.

– Пока река не стала, хочу разведать наши северные владения. Заодно и новые стрелы испробуем, – и, улыбнувшись, он испытующе глянул на Тенгиза.

– Ты уж поосторожнее тама, на рожон шибко-то не лезь, а то места здеся дикие, непонятные, – переминаясь с ноги на ногу, напутствовал Ядрило.

– Зазря страху-то не нагоняй. А то вона как испужалась женушка моя ненаглядная, аж трясется вся, как осиновый листочек. Ненадолго я, вернусь скоро. – И, приобняв своего соратника, он по-дружески похлопал его по спине. – Что и говорить, – вздохнул Любомир, – славный был Первуша, верный помощник. Но ты с честью заменил его. Да и люб ты мне, Ядрило. Так что оставайся-ка ты тут командовать за меня. И наказываю: спуску народу не давай, но в то же время будь с ним честен и справедлив.

– Благодарствую за оказанное доверие, – поклонившись в пояс, молвил Ядрило.

– Ну что, ребятушки, досвиданькайтесь, а то пора ужо, – громко провозгласил Любомир, обращаясь к добрым молодцам, отправляющимся вместе с ним.

– До первых поцелуев, сокол мой ясный, – прижавшись к мужу, шептала Дарина.

– До первых поцелуев, душа моя, – троекратно целуя, вторил ей Любомир.

И пока не скрылся плот за поворотом, не переставая, махали жены и невесты своим мужьям и суженым. И вот уже сильное течение, мгновенно подхватив плот, погнало его по извилистому руслу Иртыша. Сначала река была не столь широка. Но с удалением на север она становилась всё полноводнее.

– Ух ты, красотища-то какая! – резко вскинув руку вперед, непрестанно восклицал Путила. Из-за живописного мыса, покрытого густым ярко-зеленым лесом, неожиданно открывалось огромное водное пространство. Все, оцепенев, стали смотреть, не отрывая глаз от невиданной ранее красоты.

– Здесь Иртыш впадает в Обдору[16 - Обдора – Обь.], – улучив момент, прерывает Тенгиз затянувшееся молчание.

– Да, большая река! Раза в три, а то и боле, шире Иртыша буде эта самая Обдора, – внимательно всматриваясь вдаль, удовлетворенно замечает Любомир. И, вскинув руку в направлении дивного берега, предложил, – вот здесь и причалим.

Пройдя пенную границу водных потоков двух рек и спустившись ниже устья Иртыша, сразу же оказываются в русле впечатляющей по красоте и простору могучей реки Обдоры.

– А обдорская-то вода темнее, – первым замечает глазастый Добрыня, оглядываясь по сторонам, не забывая при этом усердно орудовать шестом. Вдруг его неожиданный вскрик привлекает внимание.

– Что это ты там опять узрел? – повернувшись на возглас юноши, спокойно спросил Любомир.

– М-ы-ы! – потеряв дар речи, мычит Добрыня, вперив растерянный взгляд в сторону приближающегося высокого берега, вдоль которого навстречу им приближалась лодка.

– Кто это такие? – больше удивленно, чем испуганно, теперь уже взглянув на Тенгиза, обратился к нему вожак.

– Я точно не знаю, но слышал от стариков, что в этих краях проживают северные народы. И еще они сказывали, что с севера сюда по этой большой реке давно уже ходят люди с Новгорода, которые успешно торгуют с этим народом. И если их не беспокоить, то с ними можно и поладить. А это может стать выгодным и для нас.