Zona O-XA

Кэт, которая уже прочно подключилась к информационному полю Земли, вначале хотела пропустить мимо ушей эти слова, как лишнюю информация, но голос отца откуда-то снизу тихо произнес: – В разведке, Катюша, лишней информации не бывает.

– Баб любит, – рассмеявшись, догадалась Кэт. – А кто? – спросила она в надежде вновь услышать отца, но пространство сурово молчало.

– Все ясно, – Кэт сразу повеселела. – Значит, все они рядом со мной, но они будут помогать мне только в самых исключительных случаях, чтобы выводить меня на правильный путь. На душе стало сразу спокойнее. Она почувствовала, что не одна и ей захотелось немедленно приступить к работе.      Первое, что Крошка поняла, было то, что это уже совсем не Игра или, если и Игра, то ставки в ней очень высоки.

Второе, она не одна, хотя решения в большинстве случаев придется принимать ей самой. Кэт уже сейчас чувствовала, что это будут совсем не простые решения.

– Получается, что я в одиночку не смогу выбраться из этого дерьма, – пыталась рассуждать Черная дыра, но мысли у нее сейчас кружились веером, и вся информация просто не умещалась в верхних слоях. Она, как огромный оползень, опускалась все ниже и ниже, заняв всю витальную зону и вплотную приблизившись к физической, откуда быстрого поднятия ее назад в духовную область ожидать не следовало.

– Много информации тоже не всегда хорошо, – вырвалось у нее в надежде, что отец снова услышит ее и ответит, но пространство безмолвствовало.

Наступали критические минуты. Информация проносилась в сознании с быстротой света. Черная дыра, вдруг, почувствовала, что от напряжения начала медленно увеличиваться в размерах, а изнутри стал доноситься какой-то предательский писк. Крошка собрала все свои силы и громыхнула, что было мочи: – Стоять, Казбек!

Раздался мощный взрыв. Движение прекратилось. Оглянувшись, Кэт поняла, что взорвалась Эпидерсия, которая в этот момент непонятно по какой причине оказалась совсем рядом.

– Может, почувствовала мое критическое состояние и решила оказать мне помощь? – первое, что пришло в голову Кэт.

– Хотя с какой стати Эпидерсии понадобилось оказывать мне помощь?

На самом деле, внутреннее напряжение и изданный Крошкой сигнал тревоги были настолько сильны, что еще три или четыре черных дыры, потеряв всю свою гравитацию, в ужасе съехали в другие измерения.

– Умерла, так умерла, – подумала Кэт, глядя как стремительно расширяется, теряя прежнюю черноту и плотность, Эпидерсия.

Суровость и решительность с которой Кэт иногда принимала решения, никак не вязалась сейчас у нее с тем, что она только что узнала от бабушки. Она всегда считала себя очень жесткой и не могла даже предположить, что миссия ее заключается в освобождении Добра от всепожирающего и расползающегося по всей Вселенной Зла.

Она еще не знала, что «случайный» взрыв Эпидерсии (виновником которого, а в дальнейшем и Наблюдателем за всем происходящим в этом уголке Макрокосма, была только она) был совсем не случаен, а явился одним из звеньев той цепи, которую ей еще предстояло распутать.

Глава 37

После ухода тетушки Исаев, так и не притронувшись ни к чему, уселся с демонстративным видом на своей кровати. Больные, находящиеся рядом, посмеивались: – Опять Исай плоть истязает, – не зло шутили они. – Наверное, у него великий пост!

– Ага, очень великий, уже вторую неделю ничего не жрет!

– Бойкотирует!

– Ну, только кого непонятно!

На самом деле Лев Валерьянович поступал очень разумно и продуманно. Являясь по своей натуре человеком очень активным (за что и попадал уже два раза на зону) и любознательным, он знал из рассказов своих старших товарищей и прочитанной научной литературы о таком феномене, как посещение сознания Космическим Разумом.

В этот момент, по его пониманию, обязательно должно происходить видимое, или по крайней мере ощутимое изнутри отделение души от тела, естественно, при сохранении между ними связи и продолжении земной жизни.

То, что отделение души от тела происходит после смерти, Левушка знал еще в десятом классе, потому как слыл школьником добропорядочным и учился, практически, на одни пятерки.

Возможность же при первом посещении психбольницы (тогда он умело инсценировал душевнобольного, что позволило ему избежать лишения свободы сроком на пять лет) ознакомиться с трудами великого индийского философа – Шри Ауро Биндо убедила его в том, что каждый из нас завязан на Космос и каждого может посетить Космический Разум.

Другое дело, что последствия такого посещения не совсем устраивали Левушку, так как, как правило, эти люди либо скоропостижно умирали, либо доживали свои дни в психушках.

И вот сейчас, как он полагал, у него был именно такой случай. Он не сомневался, что из психушки его рано или поздно выпустят, как не сомневался и в том, что с психикой у него все о’кей. То что говорил Главный, или что думали окружающие, глядя на его поведение, ему было по барабану.

Он знал уже почти наверняка, что с ним произошел именно тот случай, когда Космический Разум посещает человеческое со знание. Правда, у индуса говорилось, что обязательно молчаливое сознание и необязательно человеческое.

Лев Валерьянович никогда не был человеком молчаливым, и даже наоборот: при последних своих коммерческих сделках ему удавалось так виртуозно разводить своих партнеров за счет одного только умения красиво говорить, что он скорее относился к категории людей очень говорливых.

Но еще раз оговоримся – это Козела совсем не смущало. Он понял, что именно в нем находится этот самый Космический Разум. Лев четко и ясно слышал голоса внутри себя и не собирался с ним расставаться.

Последний подслушанный им разговор (ему тогда удалось притвориться спящим) дал ему возможность понять, что без дополнительной энергетической подпитки, «залетным», как он сразу стал их называть, уже не удастся покинуть его тело. И вот Левушка решил, что вот этой самой подпитки-то, он им и не предоставит.

Теперь все было в его руках. Кстати, себя он чувствовал на удивление отлично, хотя уже которые сутки кряду не брал в рот ни крошки, если не считать кефира, который он пил исключительно по вечерам. Разуму, конечно, от кефира толку было мало, а вот организм свой он таким образом вдохновлял.

Время от времени Левушка громко спрашивал: – Ну, что, фриц (почему-то ему нравилось именно это обращение) – ты живой еще там? – но Космический разум и второй с ним упорно молчали. Вот и сейчас, придя из комнаты посетителей и так и не притронувшись к еде, Исаев бухнулся на кровать и спросил:– Ты живой еще?

Вопрос был как всегда риторический, но к удивлению Левушки он, вдруг, услышал злобный голос, где-то внутри себя: – Мог бы, Козе'л, хоть гроздь виноградика или грушку съесть. Нам бы сейчас глюкоза совсем не помешала, но, похоже, ты совсем решил заморить нас голодом.

– Ладненько, – повеселел Левушка, не обращая внимания на то, что в слове Козел стояло обидное ударение, – я понял, что ты, наконец-то, созрел для того, чтобы со мной поговорить! Да?

В ответ он услышал другой, как ему показалось, заспанный голос: – Напрасно ты, Язык, с ним начал бакланить. Он ничего толкового не скажет все равно. Так или иначе, чтобы отсюда уйти, придется ждать, когда он кони бросит. Я только вот никак не могу взять в толк: куда делись САМ с Мозжом, и почему это нам с тобой досталось такое грёбаное тело.

– Это кто кони бросит? – возмутился Исаев. – Ты кто такой? Первый, я понял, Языком зовется. Он и есть Разум. А тебя как величать? – напористо спросил Левушка, понимая, что это сражение он выиграл и теперь ему будет открыт доступ в величайшие тайны Вселенной, ну уж снятие крупных сумм со счетов в западных банках – это точно плевое дело.

– Зови меня просто – Жопка, – опять зевнув, ответил второй. Видно было, что ему затея с этим контактом совсем не по душе.

– Ладно, Жоп, – опять сказал Первый, – че бойкотировать-то. САМ неизвестно где и неизвестно найдет он нас или нет. Мы, как видишь, в полной заднице. Так уж, хоть, пожить пока здесь по-человечески, – примирительно сказал Язык, которому очень понравилось, что его приняли за сам Разум.

Фон Штирлиц рассмеялся и от предвкушения своей скорой победы начал лежа на кровати выделывать ногами разные кренделя, то и дело подпрыгивая и переворачиваясь. Двум больным, находящимся с ним в одной палате, показалось, что у него новый приступ шизофрении, но так как Левушка слыл больным не буйным, за санитарами из них никто не побежал, продолжив разыгрывать на шахматной доске любимый ими чапаевский гамбит.

Чтобы не смущать игроков и спокойно принять решение, Лев Валерьяныч, еще раз посмотрев на шахматную доску и определив, что там у белых явный перевес (пять пешек и конь против четырех черных ферзей) отошел к окну и тихо спросил: – Ну что, поговорим на берегу?

– Не понял, – встрепенулся Язык. – На каком еще берегу? Вроде нет пока никакого потопа? Или я тут не все вижу у вас?

– Ты что, братишка, не местный? – спросил Козел.

– Да уж, не из местных мы, – вставила Жопка, – слава Богу.

– А че ты сразу Бога славишь? Я, между прочим, атеист, чтоб вы знали. Хотя вот, может быть, сейчас с вами пообщаюсь, и буду верить в существование этого самого Бога.

– Ты какого имеешь в виду, – не удержался Язык, но Левушка пропустил его замечание мимо ушей.

– Так, значит, вы решили посетить именно мое сознание. Я правильно вас понял: Язык – это Космический Разум или проще говоря – Дух, Жопка – это моя душа или, по-другому, я сам, только во всех предыдущих моих жизнях, и я – это я теперешний, в своем бренном теле?

– Ишь, че захотел, – прошипела Жопа, – чтоб я Душой его была. Это не душа, а вражья черная дыра какая-то. Да из этой черноты просто выхода нет. Пускай другую дуру себе поищет эдак еще, я думаю, лет сто.

– Ну, в общем, так, – кивнул Язык, как ни в чем не бывало.

Жопа с силой ущипнула его, но он только подмигнул ей, мол, не мешай, все будет тип-топ. Пауза и так затянулась на целые две недели, и по всему помощи было ждать не откуда.

– Хорошо, – дружелюбно улыбнулся Исаев, – так даже удобнее. Ну, ладно разборки в сторону, теперь о деле. Расскажите цель вашей миссии и при чем здесь я, что б я все сразу понял, а уж потом я вам выдвину свои условия.

Жопка опять ущипнула Языка, мол, давай ты же у нас специалист по сказкам.