Zona O-XA

– И вот сейчас, когда все считают, что Америка выиграла эту драматическую битву и является полновластной хозяйкой положения на этой планете, на самом деле она находится в движении в сторону глубокой задницы. А все это необходимо лишь для того, чтобы дать возможность России окрепнуть и набраться сил перед новыми важными битвами, – сделал вывод Исаев.

– Ты смотри, соображает, – улыбнулась Жопка, которая до этого времени молчала и пристально, как психолог, наблюдала за реакцией Левы. – Слышь, штандарт, давай уже сходи, поужинай. А то я скоро из-за тебя сама травку начну щипать.

– Да-да, – поддержал ее Язык, – пора на ужин, далее рассказывать без подпитки отказываюсь, – запротестовал он.

– Ладно, – Исаев и сам уже заметил, что Аська машет ему вопросительно черпаком: отдавать его порцию, или он идет ужинать.

– Ладно, – повторил он, – сегодня вы заслужили хавку. Продолжим после трапезы. И фон Штирлиц в развалку направился в столовую.

– Все, пацаны, – сказал здоровенный больной, проглатывая слюни, – сегодня ночью Сатурн налетит всей своей массой на Юпитер, Исаев жрать идет.

Глава 40

Проснувшись, Анатолий долго смотрел на закопченный потолок избушки не в состоянии вспомнить, что же такое вчера с ними произошло. Водка делала свое дело. Яркие воспоминания напрочь стерлись из сознания дядьки, а вместе с ними исчез и вчерашний страх. Ему, вдруг, страшно не захотелось возвращаться домой пустым. Как объяснить всем столь раннее возвращение с рыбалки, да к тому же еще и без рыбы, он не знал. Соломоново решение подсказал Борода.

– Слышь, Анатоль, – он почему-то называл дядьку на французский манер, а может у него это было обычным сокращением длинного слова, что татарин в своей речи использовал довольно часто.

– Слышь, Анатоль,– повторил он еще раз, видя, что последний не среагировал на его обращение.

Дядя вышел из своего оцепенения и, нехотя развернувшись в его сторону, кивнул: – Ну?

– Баранов мну. Че, говорю, с харчами-то домой идти и тем более без рыбы.

Здесь Борода глянул на Санька: – Вон от племяша все девки за такую рыбалку отвернутся, даже ранение не поможет, – он скосил свои маленькие с постоянным прищуром азиатские глазки на забинтованную руку Санька.

Похоже, с ней было все в порядке. Наложенный на свежую рану подорожник и пропитанный мочой бинт не дали ей загноиться. Рука чувствовала себя довольно комфортно и создавала впечатление вполне рабочей.

– Вот я и говорю, здесь все-равно уже не рыбалка. Ну, разве только если смерти себе искать, а вот на моем стане можно рыбки взять за два денька сполна. Не стыдно будет домой возвращаться.

В поселке у них, кстати, была традиция: при встрече каждый считал своим долгом спросить, сколько взяли? При чем этот вопрос относился не к килограммам. Больше двух пудов из тайги все равно не вытащишь в одиночку, да и не надо это. Рыбу в поселке никто не продавал, а себе и родственникам, если зайдут, этого было достаточно вполне.

Это относилось, исключительно, к щукам. Причем щукой считалась всякая, от мала до велика, не важно как пойманная, главное – хищник! И вот было престижно поймать их поболе. Сейчас же у рыбаков имелось всего две небольших травяночки, пойманные еще в первое утро. Это был настоящий позор. Ну, возвращаться с семью, ну с шестью, еще куда ни шло. Но две! Это был верх неприличия.

Анатолий напрягся. Смена своего решения всегда давалась ему с трудом, но и не поменять, значит, опозорить и себя и племяша перед всем поселком. Борода прочувствовал этот момент по-своему и, развязав мешок, ловко выхватил припасенную для таких случаев маленькую.

– На ко, вспрысни не веселья ради, а исключительно здоровья для. Только половинку, – предупредил он. – Мне еще на этом лекарстве три дня держаться. Зуб, зараза, совсем замучил, – обращаясь почему-то к Саньку, и прижимая руку к щеке, сказал он. – Вырвать его что ль? А? Как думаешь?

– Лишний вырви, – ответил пацан, – я вообще-то не стоматолог.

– Ты не он, – согласился Борода (слово стоматолог он не рискнул повторять слишком мудреное), – но уж очень ты, я смотрю, умный. Лишние – это у тебя. Он, смотри, полный ротешник, а у меня кажный корень на счету, – недовольно пробурчал он. – Ты книжку-то прочитал? А то, давай, возвращай.

– Ты че? – изумился Саня и скосил глаз на дядьку. Борода тут же понял, что не туда он направил сейчас свое внимание.

– Ну, все-все, Анатоль, и так уже лишку дернул.

– Что скажешь, племяш? – оторвавшись от бутылки, спросил дядька. – Как скажешь, так и будет.

– Так вот только не все сразу, я ж не Фигаро. Вначале тебе, – Санек повернул голову в сторону Бороды. – Где ты видывал, что б такие толстенные книги читали за один день? Он показал большим и указательным пальцем примерную толщину книги, увеличив ее почти вдвое (не приукрасишь – историю не расскажешь).

– А теперь тебе мой ответ, – пацан чуть кивнул головой в сторону размякшего и подобревшего дядьки. – Ты, дядь Толь, я смотрю, как на грудь примешь, так хоть с Чудо-Юдом готов сражаться?

– Ты давай коротко и по делу. Да или нет? – недовольно пробасил дядька. – Как скажешь, так и будет.

– Скажу да, потому как по прочитанному у меня к этому знатоку Тибета, – Саня кивнул в сторону Бороды, – есть парочка вопросов, да и без щук возвращаться неохота.

– Любой вопрос, любой ответ, – весело пропел Борода. Ему были по душе эти простые на первый взгляд, но совсем не относящиеся к разряду простаков Анатоль и его племяш. Восточная интуиция татарина подсказывала ему, неспроста в этот час оказались они на озере рядом с ним, и ему очень не хотелось вот так вот просто с ними расстаться.

– Решено, – сказали все трое одновременно, переглянулись и громко засмеялись (желание же про себя догадался загадать только один из них).

Ветер совсем стих. Солнце спряталось. Над все тайгой лег небольшой туман, что было на руку рыбакам, так как ходить в тайге по жаре, да еще с рассолом на спине, было делом не совсем веселым.

Глава 41

Не прошло и двух часов как рыбаки уже были на «Глубоком» в любимой избушке Бороды. Эту избушку Борода рубил сам, и, практически, она и была его домом. Он редко кому разрешал в ней останавливаться, что, кстати, являлось грубейшим нарушением таежных правил, но татарину эту прихоть прощали. Во-первых, потому что он жил там десять месяцев в году. А, во-вторых, еще и по тому, что в отличие от «Мелкого» и других небольших озер, которых здесь в округе было немерено, «Глубокое» было озером просто огромным и таких избушек на нем было до десятка.

По своим размерам оно лишь немногим уступало всемирно известному венгерскому озеру «Балатон». О последнем Санек прочитал в журнале "Вокруг света". Правда, «Балатон» затягивался камышом, практически, со всех сторон, «Глубокое» же только с севера. Однако, темпы его затягивания были явно больше, потому как это был стихийный, сугубо природный процесс, и человек не хотел, да и не мог бы ему помешать или воспрепятствовать.

– Прям как озера-побратимы, – глядя на «Глубокое» подумалось сейчас Саньку. – Интересно, кто из них первым прекратит свое существование.

– Не дождетесь, – донеслось до него с водной глади.

– Какие здесь звуки, – подумал парень. – Совсем другая вода, не то что на «Мелком».

Именно в том месте, где стояла избушка Бороды, озеро активно затягивалось, превращаясь в непроходимое болото. Место это Борода выбрал не случайно. Трудные подступы с воды, а она окружала мысок со строением с трех сторон, не давали возможности кому бы то ни было подойти к избушке незамеченным. В принципе, подход мог быть осуществлен только с одной стороны. Уходить же Борода мог куда угодно, и уже через пятьдесят шагов, практически, был незаметен и недосягаем.

– Не каждый рискнет шагнуть в эту топь, даже если будет знать, куда за ним надо идти, – подумал парень. – Вот так вот непойманным и остался. Хитер татарин, нечего сказать.

– Ну, вы тут готовьте костер, картошку, лучок, лаврушку, а я пойду свежачок сниму. Думаю пара-тройка щук уже сидят, – быстро как из пулемета прострекотал Борода, забирая из кустов припрятанные весла и показывая какого размера должны быть щуки.

– Смотри, не донесешь, – пошутил Саня.

– Давай, сынок, делай костер и поменьше разговаривай, – услышал пацан в ответ.

– По-моему, суеверен, зря брякнул под руку, – подумал Саня. – Ну да черт с ним!

– Место тут у меня такое: только поставил самоловку – через час она уже там сидит, тебя дожидается, а я еще перед уходом все снасти освежил, сейчас только сымай! – просопел татарин.

– Место тут гнилое, – опять вставил Саня, глядя на затягивающий со всех сторон воду мох. – С берега точно не порыбалить, а лодчонка у тебя на одного, че делать-то будем?

– А зачем тебе рыбалить, сиди, читай книжку. Набирайся ума-разума, может и впрямь разведчиком станешь. Без рыбы не уйдете, коль к Бараде приехали, – было последнее, что услышали рыбаки.

– Станешь, не станешь, – пробурчал недовольно пацан, видя, что у татарина совсем нет запаса дров у избушки. – Даже бересту не заготовил, азиат, – не зло ругнулся парень, беря топор и присматривая, куда лучше пойти за сушняком.

А Борода тем временем, прыгнув в лодку, выгребал на чистую воду через камыш, обильно росший по всему побережью.

Для того, чтобы лодка могла подходить вплотную к берегу утеса, он использовал единственный в этом месте небольшой ручеек, впадающий в озеро, и по его руслу подтягивал лодку, практически, до самого берега, если в этом была необходимость.

– По-другому в этом месте попасть с воды к избушке невозможно, – понял Саня.