Дорога домой. Пришлые-3

С этими словами Алексей сел на скрипнувшую койку, указал на другой край Алексу.

– Хочу вопрос тебе задать, – не двинувшись с места, заговорил Алекс, – ответишь?

– Задай, там видно будет.

– Мы вместе провели немало времени, и происходящие с тобой странности меня не коснулись, по крайней мере, так утверждают результаты сканирования моего мозга. Вопрос такой: не замечал ли ты каких либо несоответствий, происходящих вокруг меня.

– Сомнения мучают?

– Нет, боюсь, эта гадость может оказаться заразной.

– Вот тебя бы я с радостью заразил, – усмехнулся Алексей, – но, увы, ты к этой гадости совершенно непричастен.

– Спасибо и на этом, – ответил Алекс.

Молчание затянулось. Вспомнив прошлое, когда их редкие встречи сопровождали длительные беседы, Алексей грустно усмехнулся.

– Это всё, что ты хотел? – спросил он.

– А ты ждал, что я перед тобой оправдываться буду?

– Нет, – качнул Алексей головой, – слова хоть такие вспомнил, и на том спасибо. Я до твоего прихода сон хороший видел. Иди, Алекс, досмотреть попытаюсь.

Глава 2

Дорога к месту заключения заняла почти неделю. Два межпространственных перехода, сутки на маршевой тяге, борт армейского бота, инструктаж, экскурс по комплексу для содержания провинившихся военнослужащих и, наконец, ворота блока, в котором Алексею предстояло дождаться окончания войны.

– Пошёл, – скомандовал охранник, когда створка ворот лениво сдвинулась в сторону.

Оказавшись в центре пустого тамбура с двумя ведущими в блок плотно закрытыми дверьми, Алексей остановился.

– Осужденный майор Алексей Вольнов, – глядя на расположенный под потолком объектив камеры, лениво молвил конвоир, – присвоенный номер семьсот четыре, блок номер два. Дверь открыть. Заходим, – подтолкнул он Алексея, когда одна из дверей, щёлкнув запорами, медленно распахнулась.

Одноэтажный тюремный блок встретил многоголосым гулом. Переступив порог, Алексей оказался на краю длинного широкого коридора, делящего пространство здания на две половины. Увидев расположенные по обеим сторонам коридора спальные места, Алексей немного расслабился. Вместо одиночных камер, которые он почему-то ожидал здесь увидеть, пространство блока делили стандартные армейские кубрики, рассчитанные каждый на восемь человек и не имеющие дверей и запоров. Отсекающие жилое пространство от коридора перегородки, напоминающие мелкозернистые решётки, позволяли видеть, что происходит в каждом отдельно взятом кубрике.

Судя по времени, заключённые вот-вот пообедали и теперь маялись от безделья.

Шагая мимо кубриков, Алексей с интересом наблюдал за бытом бывших военнослужащих, в ряды которых предстояло влиться. Кто-то спал на стоявших вдоль стен койках, кто-то, сидя за установленным в каждом кубрике столом, занимался своими делами. Попавшиеся на встречу сидельцы, одетые в полевую, без знаков различия форму пехоты и лёгкие тапки, мерили новичка заинтересованными взглядами. В основной своей массе молодые заключённые без оглядки на вмонтированные в потолок системы наблюдения оживлённо общались и свободно передвигались из кубрика в кубрик.

Когда шли мимо столовой и зоны отдыха, настроение заметно поднялось. Просторный, оснащённый всем необходимым спортивный зал, компьютерные терминалы, экраны тв и реабилитационные залы радовали глаз.

– А женщин здесь случайно в комплекте не выдают? – кивнув в сторону залов с развлекухой, спросил он идущего рядом конвоира.

– Размечтался, – ощерился тот, выставив ровные лошадиные зубы, – у вас тут и так не наказание, а отдых сплошной. А пройди слух, что тут ещё и женщин держат, так вся республиканская армия закон нарушать ринется.

Не ответивший во время следования по территории комплекса ни на один вопрос, конвоир внутри блока сделался более чем словоохотливым, и Алексей не преминул этим воспользоваться.

– И сколько здесь содержится заключённых?

– Четыреста в первом блоке, четыреста во втором.

– А как зовут планету, на которой мы находимся?

Алексей напрягся: причины, по которым его даже не посвятили в название системы, в которой он будет отбывать наказание, были непонятны, но ни в ведомстве Дэйсона, ни во время перелёта никто так и не удосужился открыть ему местоположение комплекса.

– Раора, – без промедления ответил конвоир.

– Сюда тянут всех горе-вояк?

– Нет, здесь сидят за тяжёлые проступки. Вообще, в Республике есть ещё один дисциплинарный комплекс, но там три месяца физических работ, неделя подготовки, и вперёд на передний край. С такими статьями и сроками, как у вас, отбывают только на Раоре.

– Сколько в блоке офицеров?

– Вместе с тобой офицерский состав насчитывает сорок три человека, остальные – рядовой и сержантский. Ты не обнадёживайся, здесь ваши звания – пустой звук, придётся быть наравне со всеми.

– Пришли, – сказал конвоир и, подтолкнув Алексея, вошёл вслед за ним в кубрик, – принимайте пополнение, – заявил он его жильцам, – та-а-ак, – глядя в экран нарукавного планшета, выдохнул конвоир, – вот здесь будешь жить, – указал он на крайнюю койку и, больше ничего не сказав, растворился среди прогуливающихся по коридору осужденных.

– Доброго всем дня, – поприветствовал Алексей соседей, кидая небогатые пожитки на указанную койку.

Четверо сидящих за столом и трое переваривающих сытный обед лёжа на койках на его приветствие никак не отреагировали. Молчание немного покоробило, но, решив не делать скороспелых выводов, Алексей шагнул к стоящему между койками столу. Дневной свет, падая на его поверхность, отражался от ярких карточек настольной игры. Подойдя к упорно не обращающей на него внимания четвёрке, Алексей вновь попытался завязать разговор.

– Ну что, соседи, давайте знакомиться? Меня зовут…

– Мы знаем, как тебя зовут, – перебивший Алексея голос принадлежал лежащему на койке совершенно лысому, крепкому на вид пехотинцу.

Неприязненные интонации в его голосе мгновенно смыли с лица Алексея всю доброжелательность. Посмотрев на сокамерников другими глазами, сразу отметил, что здесь нет малолетних только призванных на службу солдатиков; в кубрике сидят матёрые мужики, возраст которых по оценкам Алексея варьируется от двадцати пяти до тридцати с хвостиком. Хотя, заглянув в глаза одному из них, быстро себя поправил. Моложавое лицо и спортивную фигуру выдала сетка морщин вокруг глаз и взгляд пожившего на этом свете человека. Все семеро смотрели на Алексея. В их глазах читалось ожидание продолжения, и Алексей не собирался с этим тянуть.

– Дальше, – устремив немигающий взгляд на лысого, сказал он.

– Дальше что? – закинув обе ладони за голову и не отводя взгляда, поинтересовался лысый.

– Ты сказал, что знаешь, как меня зовут. Что дальше?

– Да мне совершенно неважно, как там тебя зовут, мне достаточно знать то, что ты тёрся при штабе флота.

Вспомнилась Земля. Вспомнив знакомых седоков, в рассказах которых всегда присутствовало повествование о том, что о любом вновь прибывшем зона узнает всё и гораздо раньше, чем он туда прибудет.

Дэйсон, – вспыхнуло в голове причастное к этому имя. Совершенно очевидно, что знать об Алексее всё местной администрации совершенно незачем, вот ведомство и сочинило легенду, взяв отрезок из его прошлой жизни. Алексей допустил, что, составляя легенду, Дэйсон рассчитывал, что звание офицера генерального штаба облегчит ему жизнь, но оказалось, что именно это и стало причиной напряжения. Стройную историю о штабных буднях пришлось откинуть и объясняться дальше.

– И чем же тебе не понравилась моя должность?

– А тем, – лысый пехотинец обвёл взглядом прислушивающихся к разговору сокамерников и усмехнулся, – тем, что из-за такой же девочки, как ты, одна половина моей роты превратилась в фарш, а вторая после коллективной казни вашего ублюдка вот уже два месяца пребывает здесь.

– Вставай.

Начинать знакомство так ой как не хотелось, но по взглядам понял, что оскорбления на этом не закончатся, и рано или поздно придётся объясниться. Столкнувшись с необходимостью отстаивать место под солнцем, Алексей начал заводиться.

– Вставай, сказал, обезьяна, – процедил он сквозь зубы и, видя, что лысый не торопится, с силой пнул стойку кровати.