Воскресник

Воскресник
Виктор Казаков

Книги Виктора Казакова читают в России, во многих странах СНГ, Чехии; продаются они в русском книжном магазине в Мюнхене, в этом же городе трехтомник писателя стоит на полках старинной в Германии русской Толстовской библиотеки…

На фоне многочисленной «дешевой» литературы, заполонившей современные книжные магазины (всяческие «ужастики», «детективы», кровавые «криминалы» и пр.), произведения В. Казакова выигрывают приглашением читателя всерьез подумать «о времени и о себе». Герои повестей – наши современники, живут они в исторические для Родины перестроечные дни, когда, по словам автора, «мертвая зыбь, так долго мучившая страну, неожиданно покачнулась, зарябила, вздернулась, застучала в берега пока пусть невысокими, но уже предвещающими изменение погоды волнами». Многие из читателей, наверно, как в зеркале, увидят в героях повестей немало своего. В эти годы отчетливо проявились результаты семидесятилетнего «коммунистического воспитания» – какими мы стали.

Виктор Казаков

Воскресник

© Виктор Казаков, 2015

© Издательство «Книга-Сефер»

* * *

Начало февраля. 2013 год

Новость, как и многие другие важные новости последних лет, в город Маринск сначала пришла из непроверенных источников. Федеральное правительство, утверждали источники, в европейской части страны решило построить современную автомобильную магистраль. Слухи множились, становились все более подробными, среди них встречались и вполне правдоподобные, и заведомо фантастические. Поговаривали, например, что магистраль, по примеру некоторых стран Европы, будет платная, называлась даже точная цена, которую придется платить автомобилистам за один километр. А недавно в городе стала известна и такая новость: по новой дороге разрешат движение только военной технике, дорогу правительство вообще решило построить в связи с недавно раскрытыми замыслами наших потенциальных противников.

Судя по настроению большинства обывателей Маринска, все эти слухи не сильно интересовали город… Новостройка, даже если она и вправду состоится, местному населению не обещала заметного улучшения жизни: автобан, как говорили, пройдет далеко в стороне, и в городе, по улицам которого, чтобы выровнять дороги, за последние двадцать лет ни разу не проехал ни один грейдер, автомашины по-прежнему будут ломать рессоры, а пешеходы будут ходить летом по пыльным колдобинам, а зимой по глубокой грязи.

Но вот, наконец, была опубликована официальная правительственная информация: решение о строительстве новой магистрали, несмотря на финансовые трудности в стране, действительно оказалось принятым; сообщалось также, что уже вычерчены все проекты и подготовлены техника и материалы.

Газеты напечатали карту-трассу будущего автобана: из центра европейской части страны трасса шла строго на юг и соединялась с дорогой, идущей вдоль морского побережья.

Вот-вот должны были уже начаться работы по реализации проекта. Но тут произошла непродолжительная заминка. Из-за экономии средств один из участков автобана в соседней с Маринском области был запроектирован через старый лиственный лес, и общественность настойчиво потребовала спасти деревья. На митингах (они проходили и в Москве) протестанты громко – и справедливо! – заявляли, что природа стране дороже, чем дополнительные рубли на измененную, в обход реликтовой рощи, трассу дороги.

В результате дело повернулось неожиданным и благоприятным для Маринска боком: проект был изменен, участок магистрали, еще недавно запроектированный через лес, развернули круто на запад, и теперь он оказался совсем рядом с Маринском, прямо у его восточной окраины, от последней улицы – в минутной доступности!

В апреле строители приступили к работе.

Утро 14 июня…

1

Дамаскин открыл глаза, покосился на стену, где круглые настенные часы показывали шесть, быстро встал с постели и, распахнув окно, прищурился от яркого, чуть приподнявшегося над горизонтом солнца. Небо было безоблачным, и это не понравилось Григорию Васильевичу.

Уже несколько дней город мучился от удушливого зноя. Люди без конца пили воду, обливались липким потом и пересохшими губами опять тянулись к воде.

«И сегодня будет жарко…»

Третий день он жил один – жена уехала отдохнуть в Траповку, маленькое приморское село в пятидесяти километрах от Маринска, где у знакомых людей Дамаскины каждый год во время летнего отпуска снимали флигель. В ближайшую субботу на два дня сюда собирался приехать и сам глава города.

Бреясь в ванной комнате, Григорий Васильевич хорошо видел в большом зеркале свой высокий лоб на круглом курносом лице, по краям лба залысины, еще не соединившиеся в плешь, худые, но почти без морщин щеки… «Кажется, я все еще выгляжу моложе своих лет…» – не удержался он от комплимента самому себе, правда, через секунду, бритвой поправляя виски, Дамаскин уже забыл думать о своем возрасте.

Недавно ему исполнилось пятьдесят восемь лет. Дату отметили дома и на работе: жена подарила дорогую шариковую ручку и сама купила бутылку шампанского; сын из Иркутска, где теперь жил с семьей, по электронной почте прислал смешные стихи; служащие администрации в конце рабочего дня в кабинет главы принесли бутылку коньяка, свежие булки и открыли банки с овощами местного консервного завода; секретарша Наташа была в новом платье.

«Купим еще один автобус, откроем маршрут «Маринск – Приморск», летом по выходным будем ездить купаться в море»…

С этой приятной мыслью Григорий Васильевич вышел из дома. До административного здания, на втором этаже которого располагался его кабинет, было от дома несколько десятков метров, но Дамаскин не торопился преодолеть эти метры, ему хотелось некоторое время потешить себя мыслями на свежем воздухе. Воздух все еще оставался прохладным и незапыленным, и ноздри приятно щекотали знакомые запахи зреющих в садах яблок и степного чебреца.

Удлиняя маршрут, глава Маринска дошел до крайнего дома улицы и повернул за угол.

«Автобусную станцию отремонтируем… стены там еще крепкие, а крышу как покрыли когда-то камышом, теперь уже и не поймешь, какого она цвета… Сегодня же поговорю с Бабкиным»…

Бабкин в администрации отвечал за коммунальное хозяйство.

«У новой дороги оборудуем платформу-остановку для междугородних автобусов»…

Подумав о платформе, Григорий Васильевич вспомнил еще об одном человеке – Никишове. Когда-то они вместе работали в местном педучилище, нынче бывший преподаватель музыки был хозяином местной строительной фирмы.

«Дружили когда-то, но давно не виделись, теперь, наверно, с трудом вспомню, как выглядит Кузьма…».

Дамаскин, конечно, преувеличивал степень своей забывчивости, память у него и сейчас была такой же цепкой, как и в молодые годы.

«Расщедрилась федерация… Две исконные беды: дураки и дороги… Вчера прочитал в Интернете: средняя стоимость одного километра автобана в Германии – 26,8 миллиона евро… Наши сначала удешевят проект, потом часть денег разворуют, правительство в очередной раз раскошелится… и в конце концов выйдем на цифру, в два раза большую, чем у немцев»…

О деньгах для автобана три дня назад говорили и на совещании у губернатора. Борис Савельевич Ивлев, не по повестке завершая руководящую речь, долго и подробно объяснял тогда, как улучшится жизнь в области, когда будет построен еще одна магистральная дорога. Фантастические слухи по поводу новостройки назвал издержками свободы слова и намекнул при этом на недостатки в работе правоохранительных органов. Потом сказал: хотя магистраль пройдет по половине области, из областного бюджета строительство не потребует ни копейки. «Это нам, как манка», – щегольнул было губернатор знанием древних источников, а когда кто-то с места негромко поправил: «манна», охотно согласился: «Да, манна»…

Посмотрев на часы, Дамаскин свернул на соседнюю улицу и, чтобы не опоздать на работу, убыстрил шаг…

Секретарша Наташа была в предназначенном для нее маленьком «предбаннике», сидела за большим столом в жестком кресле, спинка которого упиралась в широкую этажерку с разноцветными папками. Достав из сумочки маленькое зеркальце и перламутровую пудреницу с кисточками, она уже подправила на лице все, что считала нужным подправить (и считала зря, потому что была в том счастливом возрасте, когда даже самые незначительные подправки только портят лицо женщины), уже ответила на несколько телефонных звонков и в своем служебном блокноте сделала первые новые записи. Начальника она встретила приятной улыбкой человека, хорошо за ночь отдохнувшего и готового с удовольствием продолжить работу. На вопросительный взгляд Дамаскина («есть ли новости?») Наташа кивнула кудряшками:

– Только что звонил, – заглянула в блокнот, – Иван Петрович Комаров, строитель автобана. Просил о встрече.

– Строитель автобана?! Откуда звонил Комаров?

– Иван Петрович уже в районе. «Приехал, сказал по телефону, наверно, пошутил, забивать колышки на трассе». Его мобильник… – Наташа взяла блокнот в руки.

Не теряя времени, Дамаскин позвонил по записанному секретаршей номеру и договорился о срочной встрече с еще не знакомым ему строителем автобана. Все дела, запланированные на утро, он, предчувствуя важность предстоящей встречи, отменил.

2

Комаров попросил на дорогу десять минут. Его «уазик», когда звонил глава района, стоял у края местного песчаного карьера.

Пока автомобиль Комарова едет к зданию маринской администрации, скажем несколько слов о городе, в котором суждено продолжиться сюжету нашей повести.

Маринск расположен в неглубокой естественной впадине между двумя большими холмами. Когда-то в древности с северному холму подступали дремучие лесные массивы, а к южному – уже ковыльные степи. Вокруг города тогда паслись отары овец… Чтобы лучше представил себе старую жизнь Маринска, приведем один, на наш взгляд, интересный документ: некий царский офицер приблизительно сто лет назад прожил здесь две недели и кое-что о селе (тогда это было село) написал в своем дневнике; эту запись (дневник хранится в одном из московских архивов) уже в наши дни переписал в свою тетрадочку маринский краевед-любитель Петр Евсеевич Орешкин.

«Село расположено на пути, по которому в древние времена мигрировали (на юг, поближе к устью Дуная, а потом и дальше – на Балканы) разные древние народы. Какая-то часть переселенцев здесь оседала, «чужаки» строили дома, заводили семьи и постепенно растворялись среди местного населения. Впрочем, растворялись, можно сказать, взаимно. Как-то я был свидетелем такой сцены: семь-восемь босоногих мальчишек на улице игрались в пыли и разговаривали (sic!) по-русски, по-болгарски, по-молдавански (я немного знаю и этот язык) и еще на каком-то неизвестном мне тюркском языке. И хорошо понимали друг друга!

…Маринское стоит на урожайной земле, хорошо растут здесь пшеница, помидоры, огурцы и арбузы. Через село бежит речка Дубравка, вода в ней всегда чистая. Возле каждого дома – сад. А на песчаниках за селом – там уже начинаются степи – каждый житель села возделывает небольшую делянку виноградника, ягоды перерабатывают в красное и белое вино, огромные бочки с вином прячут в прохладные подвалы.

Сельчане в основном высокого роста, блондинистые, курносые и широкоскулые…

А пейзажи вокруг – загляденье! Как-то под вечер я гулял по окрестностям с Н.Н., дочкой управляющего. Мы поднялись на высокий холм, вершину которого густой зеленой шапкой укрывала роща молодых дубков. С окраины рощи в широкой долине внизу хорошо было видно уютное село. Где-то у нас за спинами к горизонту клонилось солнце, его лучи веселили поле цветов перед нами и ярко освещали крыши домов внизу…».

В советское время степь стали «поднимать», на месте, где паслись овцы, заколосилась пшеница.