Имя отчее… Избранное

Инженеры, кивнув, согласились.

В конце игры Генка ненароком заглянул в карты соседа и понял, что ему подыгрывают. Но, на удивление, даже не рассердился. Просто бросил карты и прямо в купе закурил. Некурящие инженеры покашливали и молчали.

– Ладно, – Генка встал, в беззлобном отчаянии махнул рукой и пошел к проводнику просить другое место.

– На тебе! – удивилась та. – Явление номер один, в двенадцать часов ночи. И чего людям не спится?

– Да-а-а. Храпят больно, – соврал Генка, – как в свинарнике, ей Богу. Хрю-хрю, хрю-хрю. Просто противно.

– Все купе забиты, парень. Днем можешь поменяться. Так они что, все сразу храпят?

– Хором, – уныло ответил Генка и ушел.

В купе было подозрительно тихо. Во всяком случае, каждый посапывал, и никто не храпел. Генка забрался на свою полку, заложил руки за голову и долго размышлял о странном человеческом сознании: «Что у городских, что у деревенских – у всех на одну колодку. В этом отношении слияние города и деревни уже есть – это точно».

Утром он все же договорился об обмене.

– Смотри, – предупреждал молоденький парень, – тебе виднее. У нас бабка сильно храпливая попалась. На все лады запевает. Я сегодня почти всю ночь не спал.

– Черт с ней, – согласился Генка, – пусть храпит сколько влезет, – лишь бы молчала.

– Далеко, сынок, едешь? – спросила храпливая бабка, когда Генка раскидывал на новом месте постель.

– Далеко, далеко, баушка. Диссертацию еду защищать. По психическим болезням. В Мацесту. Психов буду лечить. Всех до одного вылечу, а то надоело уже. Куча мала какая-то. Яблоку негде упасть. Псих на психе, блин, и психом погоняет. Прям беда.

Бабка чуток ошалела, три раза перекрестилась и вышла из купе. А Генка лег прямо поверх одеяла и тут же уснул. Умаялся парень.