Человек среди чувств. Начало. Сказки и размышления о внутреннем ориентировании

Тащат внутренние жители из всяких заповедных чащ разные свои находки, а Слава с помощниками скручивает из них остолбенивающую удивлялку. Скрутил, смазал, взял наизготовку – и наружу.

В самый раз успел. Чудище-занудище уже совсем близко, одна пасть открытая видна. Не самое приятное зрелище.

Вот Слава Лыцарь и забросил свою удивлялку прямо в пасть. Икнуло Чудище-занудище так, что Лыцарь в сторону отлетел, – и остолбенело навсегда. А Слава снова в себя ушёл: спасибо помощникам сказать.

Тут, правда, его люди окружили, тормошат, с победой поздравляют. Пришлось возвращаться к наружной жизни.

От недооценки внутреннего мира может получиться так, что мы не очень-то и догадаемся о внутренних помощниках, внутренних находках и умении с ними обращаться, но главные подвиги рыцарей человечества основаны именно на этом. На том, о чём ни в сказке сказать, ни пером не описать. Может быть, это знаменитое выражение как раз и относится к приключениям во внутреннем мире?.. Ведь о том, как Слава Лыцарь оказался готов к своей победе, в нашей сказке тоже не говорится.

Находки для внешнего мира часто выносят наружу волны творчества. Поэтому ценно для человечества всякое искусство. По выплескам чужого таланта мы многое узнаём и о полезных ископаемых собственной души. О её флоре и фауне, о её населении. И даже о её планетах и звёздах.

Но самая существенная, самая ценная находка наших внутренних путешествий – это наше «я».

Здесь начинается область парадокса. Получается, что одно наше «я» разыскивает другое наше «я», более сокровенное. Усиливает парадокс и невозможность отличить поиски от делания. В чём мы находим себя? В чём осуществляем? Или мы находим что-то, что обеспечивает осуществление?..

Ну, что ж. Парадокса бояться – вглубь не ходить.

Обитатели сознания

Разными бывают не только путешествия, но и путешественники. Одни привозят домой чемодан сувениров. Другие – полную душу впечатлений. Третьи – книгу с этнографическим описанием увиденной жизни. Во внешнем мире все они дополняют друг друга, и мы можем с их общей помощью составить объёмное представление о местах, где не бывали сами.

В путешествии вглубь себя путешественник один: я сам. Мне самому приходится не только получать впечатления, но и быть этнографом внутреннего мира. Ведь никто, кроме меня, не может непосредственно встретиться с его обитателями.

Кто же они – обитатели нашего сознания?..

Каждое философское учение по-своему научит нас отвечать на этот вопрос. Но хорошо бы на первых порах обойтись своими силами.

Проще всего было бы назвать всё, что можно встретить в сознании, ощущениями. Я ощущаю радость и боль, мысль и надежду. Зрение, слух, обоняние, осязание, вкус несут мне ощущения внешнего мира.

Но тогда о каждом из ощущений пришлось бы говорить персонально. И множество этих «персон» было бы совершенно необозримо. Трудно было бы отличить то, что заслуживает основного внимания, от всего остального.

Поэтому оставим название «ощущения» за теми элементами восприятия, которые говорят нам о внешнем мире и о нашей собственной физической, телесной жизни. То есть за тем, что служит пищей для более сложных существ, населяющих наше сознание.

А об этих существах – речь особая.

Муравейные муравьеды

В далёкой стране, в лесной глубине, под деревом зелёном, то ли дубом, то ли клёном, жили-были в огромном муравейнике рыжие муравьи. Жили не тужили, друг с другом дружили, а с чёрными муравьями воевать ходили.

И вот однажды подняли дозорные тревогу. Подошёл к муравейнику невиданный зверь. Впрочем, это для молодых невиданный, а один муравей-долгожитель сразу сказал, что зверь муравьедом называется и произойдёт от него сейчас муравейнику великий урон.

Так и случилось. Стал зверь-муравьед свой длинный язык в муравеник погружать и муравьёв в рот отправлять.

Один только муравей от него обратно вырвался. Лапками машет, кричит: «Глядите! Он же сам из муравьёв состоит».

Пригляделись муравьи: точно! Весь зверь состоит из сцепившихся друг с другом чёрных муравьёв. И язык из них, и рот, и лапы. А зверь наелся, отошёл в сторону, прихорашивается.

Решили рыжие муравьи, что и они так могут. Как же иначе со зверем бороться? Сцепились друг с другом плотненько. Кто частичкой спины стал, кто головы, кто уха. И вот уже рядом с муравейником ещё один муравьед появился. Уж теперь-то мы за себя постоим, думают муравьи.

Поднял голову чёрный муравьед, увидел рыжего, обрадовался. Кивнул ему: мол, ну их, этих муравьёв, пошли лучше погуляем.

Потёрлись они боками друг об друга – и отправились бродить вместе по лесу.

Этих муравейных муравьедов, эти «большие ощущения», которые сами питаются ощущениями, мы будем называть чувствами. Может быть, это слово и не очень годится в качестве термина для академической философии, но оно ближе всего к тому, с чем каждый из нас встречается в себе, когда хочет понять, что с ним происходит.

Чувство родства и чувство дружбы, чувство любви и чувство прекрасного – каждое из них складывается из множества ощущений. И каждое вместе с тем является самостоятельным обитателем нашей души, со своими вкусами (оно жадно впитывает одни ощущения, не обращая внимания на другие) и со своими переживаниями.

Переживания, порождённые нашими чувствами, – это эмоции, ещё одна разновидность ощущений, достойная отдельного внимания. Ведь часто мы и о самом чувстве судим лишь по контурам, которые угадываются в облаке созданных им эмоций.

И, наконец, ещё один особый род ощущений – это наши мысли. Странные летучие существа, иногда симпатичные, иногда просто прекрасные, но порою страшные и даже чудовищные. Мы их ловим в сети, сплетённые из слов, чтобы перенести из внутреннего мира во внешний, но эти пленницы могут разительно отличаться от вольных мыслей, обитающих в сознании.

Впрочем, кажется, это уже началась сказка…

Прозрачный путешественник

В стародавние времена ещё не было энтомологии, но уже были любители бабочек. И одному из таких любителей – его звали Ийон – повезло. Среди диких гор он нашёл долину, где росли прозрачные цветы и жили прозрачные бабочки. Никто никогда такого не видывал.

Наловил Ийон прозрачных бабочек (да они просто сами в руки летели), посадил их в клетку и поспешил к королевскому двору. Кому же, как не королю, любоваться такой диковинкой. Да и кто же, как не король, наградит за такое открытие по-королевски?

Но королю так понравились бабочки, принесённые Ийоном, что он стал требовать, чтобы Ийон открыл ему, где он нашёл это чудо. Но Ийон представил себе, как королевские посланники вытаптывают чудесную долину, рвут с корнем прозрачные цветы и вылавливают прозрачных бабочек всех до единой, – и решил, что ни за что не откроет эту тайну.

Разгневался король, велел посадить Ийона за решётку и не давать ему есть.

Проголодался Ийон невесть как. Стал в карманах рыться: может что съедобное завалялось? Нашёл несколько цветков прозрачных, стал из них нектар высасывать. И нектара там было всего ничего, но голод прошёл. Вдруг смотрит Ийон на себя – а он прозрачным стал!

Тут видит: мимо его решётки стайка прозрачных бабочек летит. Закружились бабочки перед ним, словно за собой зовут. Шагнул Ийон к решётке – и прошёл сквозь неё, как ни в чём не бывало. Понял, что и бабочки так же из своей клетки вылетели. Такой уж волшебной прозрачность оказалась.

Взмахнул руками Ийон – и взлетел вместе с бабочками. Полетели они вместе в чудесную долину, и ни один стражник их не заметил. Они же все были совсем прозрачными.

Как бы ни зарождались мысли в нашем сознании, какими бы они ни были: прозрачными или тёмными, светлыми или пёстрыми, – принадлежат они, наверное, только своему хозяину. Прозрачному путешественнику, внутреннему «я».

Принадлежат своему хозяину и чувства с их эмоциями. Но для того, чтобы с ними управляться, он должен научиться их узнавать, разбираться в их разнообразных характерах, помогать им уживаться друг с другом.

И это ещё не всё. Надо представлять себе и остальное устройство своего внутреннего мира: законы его природы и чудеса, которыми она полна.

Чудеса внутреннего мира

Ощущения, эмоции, мысли и главные обитатели нашего сознания – чувства. Вот самое простое (хотя таящее свои бесконечные сложности), что можно заметить при путешествиях вглубь. Вообще же внутренняя реальность полна тайн, загадок и чудес. При этом она остаётся для нас несомненной реальностью. Даже если я не уделяю ей достаточного внимания, всё-таки я должен понимать, что без неё для меня не существовало бы и внешней реальности.

Хотя внутренняя реальность у каждого своя, в ней есть много такого, что позволяет нам делиться друг с другом внутренним опытом. Благодаря бесчисленным внутренним путешествиям бесчисленных путешественников, мы постепенно обретаем те слова, с помощью которых можем вести разговор об этих путешествиях и вместе осмысливать их, хотя, казалось бы, все они совершенно индивидуальны.

Порою внутренний мир кажется нам зыбким, как сновидение. Но это означает лишь то, что в нём существуют свои миражи и свои иллюзии, которыми полон и внешний мир. Более того, и сами сновидения (одна из загадочных областей внутренней вселенной), несут в себе свою реальность, считаться с которой умеют и древние традиции, и современные психологические методы.

Это относится не только к сновидениям. Наш глубинный мир весь реален двояко: и как чудесная символика, и как набор фактов. Благодаря этому, по-своему могут помогать нам во внутреннем ориентировании как искусство, так и наука.

Природные картины природы

Летом на курортной набережной торговал картинами старичок-художник. Необычные у него были картины. Красками он вовсе не пользовался. Птицы у него были из настоящих перьев. Горы он делал из мелких камушков. Да ещё брал их обязательно с той самой горы, которую изображал на картине. Цветы мастерил из цветов, травы из травинок, деревья – из кусочков древесной коры. Такой вот он был мастер.