Придурки, или Урок драматического искусства (сборник)

КОНВОЙНЫЙ. Ну. Сколько?

ЗЮКИНА. Три.

КОНВОЙНЫЙ. Да у тебя она что – золотая?! Одну!

ЗЮКИНА. За одну на зоне ищи. Две.

КОНВОЙНЫЙ. Когда?

ЗЮКИНА. Сговоримся…

ШКОЛЬНИКОВ. Успокойтесь, Лариса Юрьевна, все будет хорошо. Все будет очень хорошо! Это же замечательно, что вы с нами! Да принесите же, черт возьми, воды!

Зюкина выходит в гримерку, наливает в кружку воду, подает Школьникову.

ШКОЛЬНИКОВ. Пейте, Лариса Юрьевна.

КОНВОЙНЫЙ (Бондарю). Слышь, артист… а эта вот постановка, что вы разучиваете, она про чего?

БОНДАРЬ. Как тебе сказать… Молодой человек обманул девицу благородного происхождения и женился на другой…

КОНВОЙНЫЙ. Такое в жизни бывает.

БОНДАРЬ. И сказал ей, что ее ребенок умер.

КОНВОЙНЫЙ. А он не умер?

БОНДАРЬ. А он не умер.

КОНВОЙНЫЙ. Нагнул, значит? Вот сучий потрох!

БОНДАРЬ. Она стала знаменитой актрисой, через семнадцать лет приехала в родной город и узнала, что сын жив. Они встретились… Вот, собственно, и весь сюжет комедии Островского «Без вины виноватые».

КОНВОЙНЫЙ (подумав). Жалостливая история. Народ это любит.

ШКОЛЬНИКОВ. Ну, успокоились?.. Все в порядке?..

На сцене появляется ЖУК. Он в растерянности вертит перед глазами ключ, изумленно хлопает себя по бокам.

СПИВАК. Что с вами, Николай Тихонович?

ЖУК. Там… это… Костюмы стырили! А замок целый!

СПИВАК. Как – стырили?!. Все?

ЖУК. Все.

Пауза.

БОНДАРЬ (Конвойному). А это вот у нас на театре называется знаешь как?

КОНВОЙНЫЙ. Это и у нас так же называется: амбец!

БОНДАРЬ. Нет, любезный: антракт!..

Действие второе

Картина третья

Перед премьерой

Та же гримерка, но сцены не видно. Сцена и зал лагерного клуба отделены от гримерки тонкой перегородкой. Из-за нее доносятся голоса Зюкиной и Жука, на сцене идет репетиция пролога – объяснение Мурова и Отрадиной.

В глубине – забор с тройным рядом колючки, внутренняя часть лагерной вахты. Там топчется КОНВОЙНЫЙ, с винтовкой на плече, подняв воротник тулупа и постукивая нога о ногу. Со скрипом раскачивается жестяной фонарь. Порывы ветра, срывается снег. Странный, божественно-праздничный свет холодного полярного полдня.

В гримуборную входит БОНДАРЬ. В руках у него – рулон ватмана. Это афиша. На ней значится:

Третья Норильская городская олимпиада искусств 5 апреля 1945 года

Премьера

А.Н.Островский

«БЕЗ ВИНЫ ВИНОВАТЫЕ»

Комедия

Драмколлектив 2-го лаготделения

Постановщик Спивак

Полюбовавшись афишей, Бондарь прибивает ее к заднику, пристукивая по гвоздикам донцем жестяной кружки. Врывается разъяренный СПИВАК.

СПИВАК. Что за грохот, какого черта?!. Иван Тихонович! Мы же работаем!

БОНДАРЬ. Извините: все, все. Вот – смотрите. На зонах уже повесили. Народ очень интересуется.

СПИВАК. Пятого? Ни черта не успеем! Коринкиной нет, Миловзорова нет, костюмов нет! Фроловой-то почему нет? Как я могу без Аннушки прогонять пролог? Бардак какой-то, а не театр!

БОНДАРЬ. Это не театр, Ефим Григорьевич. Это лагерь.

СПИВАК. Где Лариса Юрьевна?

БОНДАРЬ. Вертухай сказал: вышла с бригадой на ТЭЦ. Они там котлованы кайлят.

СПИВАК. Как – с бригадой?! Ее же освободили от общих! Приказом – Школьников же сказал! Бардак это, а не лагерь! Сам-то он где?

БОНДАРЬ. За ней уехал. Вертухаю навставлял: вам было приказано доставить зэка Фролову, а не узнать, где она. С час, как уехал. Насчет Коринкиной и Миловзорова он договорился. Из третьего лаготделения пригонят, у них театр уже месяца три, как распался. Вы их видели, сказали, что подойдут.