Мы верили мало,
Как стебли лозы, мы томились без влаги
И пламя сверкало,
Когда же дурман от победы и грез
Тебе были утехой,
Ты пела, объятая ложью сверкающих звезд
И успехов,
Звучали помпезно фанфары, хвалебные песни
Над миром,
Париж, я ушел, будто мрачный предвестник
Из Тира.
Когда же гоморровы власти оставили город
Холодный,
Тогда я вернулся к тебе очень скоро,
Минуя невзгоды.
И слушая песни твои, и восторженный бред,
И мечтанья,
Помпезность, веселье и роскоши цвет
Отрицал я.
Когда в скорбный день, средь орды дикарей
Сюда прибыл Аттила,
Я был уже здесь, стала бездной теней
Сцена мира.
О, Франция, буду я долго терпеть,
Пусть за волосы тянут,
Ведь ты – моя мать, эти кольца цепей
Я носить не устану!
С тобою я здесь, тут снаряды летят,
Гул разрывов,
Глядишь, я готов воевать за тебя
Или сгинул?
Не в той ли земле, где надежды в огне
Не остынут,
За долгую ссылку даруешь мне
Только могилу?
Брюссель, 31 августа 1870
Ночь
I
Послушай, ты же сам назначил эту ночь.
Властитель! Нам пора. Гони сомненья прочь!
Обнюхав в сумраке прохвостов, их штыки,
Бульдог Свободы зарычал и показал клыки;
Посаженный Карлье на цепь, он все же лает.
Не надо ждать, зимою позже рассветает.
Ты видишь, государь! Добычи час пришёл,
Из замка ты, как вор в ночи, тайком ушёл.
Ты пьян уже от ярости, добавь хмельную чарку!
Настигни их врасплох, напав, как зверь, внезапно,
Противник будет окружен! Полки в казармах спят.
Вставай! Мешок за плечи! Вперед, а не назад!