Весенние грозы

Оборванцы переглянулись, из толпы выдвинулся всадник на тощей лошади, в шлеме, украшенном петушиными перьями, и ржавой кольчуге. Сразу видно – не участвовал в минувших битвах. Кто принял участие в схватках с имперцами, тот нынче щеголяет в хороших доспехах, а этот – шваль, разбойник. И, должно быть, так оголодал да отощал за зиму, что рискует нападать на вооруженный конвой. Некромант вытянул из-за плеча длинный клинок и пустил коня шагом – прямо на преградившую путь толпу. Чародей решил, что даже слова тратить на мерзавцев не стоит.

Вж-жик! – взмах темного лезвия смел с седла благородного и могущественного сеньора. Маршал ткнул пятками в бока лошадь, направляя ее в скопление оборванцев, меч, описав круг, снова обрушился на злодеев. Мертвый предводитель бандитов рухнул на мерзлую землю, грохоча кольчугой. В воздух взлетела отрубленная рука, рассыпая алые капли… Завопил человек, сжимая обрубок, из которого хлестала кровь. Тут только разбойники сообразили, что происходит. Трусливые помчались наутек. Те, кто посмелей, бросились в атаку – и налетели на длинное лезвие, завершающее очередной оборот.

Несколько человек подскочили к кибитке, возница пустил серию магических искр, другой взмахнул могенштерном, стальной шар, соприкоснувшись с каской гевца, вспыхнул зеленоватым пламенем.

Еще двое разбойников крадучись пробрались мимо упряжки и дернули обитую черным дверцу повозки. Первый сунулся внутрь, но Глоада, только того и ждавшая, ударила каблуком в лоб – бандит отскочил. Следом за ним из кибитки вылетел Дрендарг, принцесса метко швырнула ящерицу в лицо второго разбойника. «Малыш», распуская на лету шейные складки, впился острыми зубами в нос гевца, Глоада выскочила из кибитки, воинственно размахивая колючей клеткой – но все было кончено. Уцелевшие вояки покойного господина Реддиля разбегались кто куда. Тот, которого принцесса Болотного края ударила сапогом в лицо, отполз на четвереньках, вскочил и бросился следом за товарищами. Глоада сплюнула, подхватила на руки хрипло урчащего Дрендарга, по мордочке которого стекала кровь, и полезла в кибитку. Маршал оглядел побоище, аккуратно сунул меч в петли и пустил коня шагом…

…Когда Гезнур во главе конвоя показался на дороге, разбойник, искусанный ядовитой ящерицей, был еще жив. Он уже ничего не соображал, корчился в замерзающей луже, с хрустом обламывая лед по краям и всплескивая черной водой… Изо рта его стекала пена и мешалась с кровью, сочащейся из ран…

Окинув взглядом побоище, король заключил:

– Отлично, мы отстаем от нашего дружка совсем немного!

Глава 7

Альда, Мокрые горы

В рассказе вождя жизнь аршванов представлялась этаким буколическим счастьем, идеальным существованием в ладу с природой. Варвары охотились в море, растили детей и свободное время посвящали поискам духовного совершенства – то есть пиршествам, когда ели до отвала и плясали у костра. Если Великий Черный Угван бывал милостив, то еды оказывалось так много, что приблизившиеся к совершенству аршваны объедались и не могли плясать. Когда еды случалось мало, плясали с удвоенным усердием, чтоб умилостивить Великого Черного, дабы послал побольше добычи…

Однако недавно всё изменилось, на аршванов напало соседнее племя скотоводов. Название племени «зенгеды» говорило демону ничуть не больше, чем «аршваны». В Мире об этих народцах не было известно ровным счетом ничего, их словно бы не существовало. Почему зенгеды вдруг надумали прогнать аршванов с пустынного берега, неясно. Вряд ли кочевникам скотоводам могли приглянуться земли рыбоедов, однако появилась, значит, некая причина, по которой зенгеды вдруг напали на миролюбивых соседей. Насколько Ингви мог судить – прежде особых конфликтов между племенами не случалось. В рассказе старика зенгеды представали вовсе не исчадиями гангмарова Проклятия, как если бы война была давней. Когда народы долго сражаются между собой – противная сторона естественным образом превращается в часть фольклора, темную сторону бытия, так сказать.

Однако здесь все было иначе – скотоводы зенгеды никак не входили в описание прежней, идеальной жизни аршванов. Более того, когда вождь устал и его сменил приятель в черном, он даже припомнил, что, хотя зенгеды поклонялись не истинному богу, а Отцу Быков, их шаманы также сражались на стороне Великого Угвана. Ингви понимающе кивнул, имя Гангмару – легион!

Тем не менее, началась война, скотоводы явились на побережье и вознамерились изгнать рыбаков аршванов с исконных земель. Была великая битва, в которой сражались воины и шаманы обоих народов. Зенгеды победили, а разбитые аршваны частью разбрелись кто куда, а частью – пошли в услужение скотоводам.

Ннаонна зевнула и буркнула:

– Скучно!

– Да, – согласился Ингви, – старичок повествует о походах и битвах таким же тоном, каким Мертенк высчитывает расходы казны. – Нет бы, загнул чего-нибудь о необоримом натиске воинов, бешеной отваге героев, о стремительных ударах и прочем таком… Но послушаем дальше!

Дальше стало еще хуже. Род старика Ранвара, отколовшись от остальных, отступил на север, укрылся в скалах… затем они отыскали подходящее местечко – там, где ручеек, берущий начало в горах, стекал по узкой долине и впадал в море. На каменистом берегу род обосновался, чтоб попытаться жить по-прежнему… пока не появились рогатые.

– Рогатые? – здесь даже Ннаонна заинтересовалась. – Кто это? Откуда взялись?

Рогатые – то есть, воины в шлемах, украшенных рожками, приплыли на большом длинном корабле, сделанном из многих деревьев. Последнее обстоятельство было удивительно для аршванов, которые плавали в лодках из шкур, а больших деревьев отродясь дотоль не видели, разве что плавник, который приносило морем. Так что большой длинный корабль под широким полосатым парусом оказался в диковинку. Рогатые были очень злыми, побили, кого смогли застать на берегу, так что бедняги аршваны разбежались, бросив скудное имущество и засоленную впрок рыбу. Потом они бродили в горах, мерзли и голодали, удаляясь все дальше и дальше от берега – пока не вышли к поселениям альдийцев.

– Так напугал вас корабль рогатых, что вы всю зиму без оглядки бежали? – спросила Ннаонна.

– Такова была воля Угвана, – развел руками старый шаман. – Все, что творится, все от него! Значит, он и рогатых послал, чтоб нас в путь направить… Да вот здесь, по эту сторону гор, я чувствую дыхание Великого Черного!

Шаман показал свой посох – да, разумеется… здесь маны достаточно, чтобы он мог наконец заниматься волшебством. Теперь старик уверен, что воля божества привела род Ранвара в здешние края.

– Что скажешь, Никир-викинг? – обратился Ингви к начальнику королевской стражи. – Не твои ли прежние дружки приплыли, а?

– Похоже, слышь-ка…

Никлис стал расспрашивать стариков, как выглядел корабль рогатых пришельцев. Большого толку не добился – собеседники не присматривались к рогатым, бежали без оглядки, уж очень страшными показались злодеи. Однако по скудным описаниям было похоже, что к мокрогорскому побережью принесло корабль северян.

– Это, слышь-ка, твое демонское, – заявил Никлис, – зимовать, значит, морские люди надумали. Дело-то было к осени, холодало уже, старички твердят – первые снегопады начинались. Точно говорю – драккар и ныне там торчит, а как льды отойдут, северные разбойнички его снова на воду спустят и уйдут.

– Вот тебе и способ! – воскликнула оживившаяся вампиресса. – Они нас отвезут к Семи Башням, минуя Энмар!

* * *

Старики аршваны вертели головами, пытаясь угадать, о чем кричат странные собеседники. Настроены они были весьма благодушно. С одной стороны, для нищих оголодавших беглецов подарки, выгруженные из фургонов, оказались великим благом, с другой стороны – доставил сокровища великий герой и защитник! Члены племени рангом пониже, толпились поодаль, почтительно выдерживая расстояние, и также разглядывали пришельцев.

– Да чего тут думать, – гнула свое девушка, – соглашайся быстрее, что ли?!

– Ты так думаешь?.. – Ингви задумчиво поскреб подбородок. – А как же венчание?

– Если поторопимся, как раз к возвращению гонца из Ванетинии появимся дома с золотом. Золото будет очень даже кстати! Ох, и праздник устроим!

Ннаонна уже все продумала. Когда Ингви пустился в путанные рассуждения, что с одной стороны, ему нельзя сейчас бросать королевство, а с другой стороны, когда же и бросать, если не сейчас, во время весенней распутицы – вампиресса выложила решающий козырь:

– Ты как знаешь, а этот вариант – единственный! Другой возможности у нас уж точно не будет! Нет, я не понимаю, чего раздумывать!

– Эх, ладно! Будь по-твоему! – Ингви ухмыльнулся.

– Не по-моему, а по-правильному, – важно поправила Ннаонна. – Значит, так, завтра выступаем…

– Завтра не надо бы, твоя вампирская милость, – встрял Никлис, – я тут с местными переговорил – завтра буря будет к югу от здешних краев, они приметы знают. А если уж зарядит, считай – на неделю.

– Если так, – вынес вердикт король, – отправим гонцов в Альду. Нужно предупредить, что я отправляюсь в заморский поход, не то они опять демона вызывать затеют. За неделю как раз можно обернуться, в столицу и обратно. Кого с собой возьмем? Карикана, думаю, будет не лишним иметь под рукой, он прохвост, но толковый. Тонвера с Дунтом тоже прихватим – все-таки, как-никак, их идея, они про золото эльфов рассказали. Кого еще?

– Хватит, хватит! – замахала рукой Ннаонна. – Ты что, весь королевский двор с собою потащить надумал? Хватит и этих!

– Кари – мужик тертый, бывалый… А ежели Кари с собой потащим, то попов точно надо брать, – рассудительно заметил Никлис. – Я им велел следить друг за дружкой, очень, слышь-ка, удачно получается. Ну и пацаненка, который с Кари, Аньга этого, тоже бы, а?

– А он зачем? – Аньга Ннаонна старалась избегать, девушке было не по душе, что она тоже чувствует окружающую паренька ауру симпатии и притягательности. Вампирессе было бы приятно думать, что она – единственная в своем роде, но чары Великого Пацана действовали на нее не хуже, чем на любую деревенскую дурочку. – Вот уж этого дурашку нам не надо!

– Не скажи, твоя вампирская милость, – стоял на своем начальник стражи, – Кари говорит: парень удачу приносит. Нам удача до зарезу нужна будет.

– Согласен, – кивнул демон, – возьмем и этого. Если придется иметь дело с загадочными чарами, наложенными на Семь Башен, это великовозрастное чудо-дитя может оказаться не лишним.

Тут наконец старики не выдержали и поинтересовались, о чем спорят гости.

– Когда минует буря, – важно ответил Ингви, – я отправлюсь на побережье. Аршваны проводят меня, и я постараюсь отвадить рогатых от ваших берегов.

Потом он вспомнил и обернулся к Ннаонне.

– Послушай, что я надумал! Надо будет намекнуть епископу, что в его епархии объявились язычники. Пусть присылает проповедников, дабы несли слово гилфингово.

– Вот уж не думала, – заметила Ннаонна, – что ты настолько привержен истинной вере и столь ревностно следишь за делами Альдийской епархии.

– Да при чем здесь дела епархии! Я думаю только о себе. Видишь ли, у аршванов я не наблюдаю должного уважения к нашим персонам. После обработки гилфинговым словом они, несомненно, станут куда как правильней относиться к демонам и вампирам.

* * *