Рутинная работа

Теперь все, пора очнуться. Все мертвы, ничто меня тут не держит. Никакие связи меня уже не привязывают к этому месту. Но ничего не происходило. Я был озадачен. На станции отчаянно ревела сирена, но все кроме меня были мертвы.

– Рита, я свободен?

Но ответа мне не последовало. Я немного забеспокоился. Неужели я не прав и не люди были моими связями с этим местом. Но что тогда?

И тут меня осенило. Не только люди связывали меня с этим местом, но я сам был частью его. Вернее мое собственное существование в этом мире было основной связью. Именно она удерживала меня на придуманном мной мире Япета.

Я дождался, пока давление в пистолете достигнет необходимого для выстрела значения. Потом я поднес пистолет к виску. Хотя достаточно просто направить его сторону головы, его разрушительная мощь столь велика, что я все равно умру. Было страшно, рука тряслась, я раздумывал над своей теорией и уже немного сомневался, правильно ли я вообще истолковал свое существование.

Я зачем-то осмотрел пол под ногами, мое тело сейчас упадет сюда. Но ведь это лишнее, когда я разрушу наваждение, я очнусь где-то далеко, а пол в этой комнате перестанет существовать. Я глубоко вздохнул и нажал на кнопку. За одну секунду страх холодной волной прокатился по телу, его сменила жаркая волна стыда, но заряд уже пошел, я чувствовал все это уже после нажатия на кнопку. Я погибал в своей иллюзии. Прощай, Япет. Прощайте, ребята. Я всех вас любил.

10

Я стоял на берегу бурной горной реки и проверял Ритино снаряжение. Она, как обычно, вертелась и не давала мне толком проверить все крепления ее экипировки. Моя жена всегда с легкостью шла на поводу у эмоций, и сейчас пребывала в крайнем возбуждении. Каждый раз одно и то же, накануне действа она была взвинчена до предела, а когда наступала кульминация, она выглядела даже немного скучающей. Рита из тех людей, кому само томление в ожидании давало больше эмоций, чем само действие.

Стояла замечательная летняя погода, еле ощутимый северный ветер дул настолько мягко, что ощущался лишь легким колыханием маленьких листьев на деревьях, кожей он почти не ощущался, чувствовалась лишь прохлада, приносимая им. Лучше погоды и не придумать, надеюсь она продержится столько, сколько нам надо.

Мы с друзьями приехали заняться рафтингом на Северный Кавказ. Постоянно в середине лета мы собирались своей шумной компашкой и отправлялись туда, куда «нормальные» люди предпочитали не соваться. Это традиция, которую нельзя нарушать. Сейчас мы были в Адыгее, в прошлом году мы поднялись на Эльбрус и так далее. По этой реке мы уже сплавлялись три года назад, но тогда погода была совсем плохой. Но тогда лето в целом было мало дождливым, и река не была бурной. В этом году мы приехали сюда после того, как в горах почти две недели, не переставая, шли дожди, местные сказали, что распогодилось только позавчера. Река была другой, сейчас она выглядела довольно таки опасной. По крайней мере, в том месте, где мы встали лагерем. Однако мы с женой всю жизнь занимались экстремальным спортом, посему бурный поток абсолютно нас не пугал. Но было одно приятное обстоятельство, которое, однако, сильно смущало меня.

– Опасная вода. – Как раз, когда я задумался, к нам подошел самый старший участник наших походов, своеобразный начальник всех наших авантюр. Мужчина без малого пятидесяти лет, сохранивший в себе молодецкую удаль, он поманил меня пальцем. – Леш, можно на пару минут?

– Конечно. Рит, сама подтяни немного шлем, он не должен так болтаться. – Сказал я и отошел в сторону, где меня ждал наш руководитель.

– Леш, сколько недель?

– Что? Откуда ты знаешь? – я опешил, мы сами только три дня назад узнали, что у нас будет малыш, именно его появление и был моим приятным беспокойством. А Николай, проведя с нами три часа в дороге на джипе от гостиницы до лагеря, уже все узнал.

– Я, Леш, давно живу, женщина, превратившись в мать в одну секунду полностью меняется. Становится несколько более бережливой. Так сколько?

– Около двух месяцев.

– Леш, я не уверен, что ей стоит с нами сплавляться? Опасная вода в этом году.

– Да пустяки, не хуже чем раньше.

– Вообще я, как старший, могу ей отказать в сплаве. Что и вынужден сделать.

– Что ж, я тогда тоже не поплыву. И кто у тебя тогда на лодке будет главным?

– Молод ты еще, да горяч. Люди есть. Боря, например, пойдет.

– Боря? Этот парень отменный водитель. Но он увалень, словно медведь ей богу.

– Как скажешь, но она все равно не пойдет. Беды я не допущу.

– Ну, я услышал тебя.

– Рад, что мы поняли друг друга. Тебя я на лодке все равно жду. – Он примирительно пожал мне руку и удалился.

Ну конечно, брошу свою жену и один поплыву, а ей скажу: «Дорогая ты полторы тысячи километров зря проехала, а я поплыл». Но что делать, слово Николая у нас закон. За все время у нас никто не травмировался и не пострадал, что, безусловно, его заслуга. Но я слишком долго ждал этого сплава, и поэтому у меня почти мгновенно родился план как этот закон обойти. Я знаю, что они хотят спуститься на двух рафтах чуть выше лагеря завтра в полдень. Мы же помашем им ручкой, схватим мою маленькую резиновую байдарку и будем таковы. Чуть ниже по течению пороги не такие сильные, там встанем на весла, и никакой Николай нам не помеха.

– Что там? – Рита уже сняла всю экипировку и осталась только в легком походном костюмчике.

– Николай тебя пускать не хочет.

– Вот Петя нехороший человек, сдал меня, оказывается. – Она ударила себя кулаком по ладони.

– То есть?

– Да он увидел, что мне вчера плохо стало ночью в машине. Полез с таблетками, я ему и проговорилась.

– Зараза! А Николай – молодец, развел тут таинственность, мол, проживешь с мое, и не такое подмечать будешь.

– Да, Петя, конечно, классный парень, но уж слишком от реальной жизни его медицина отделила. Такой красавчик, а кроме пилюлек ему ничего не интересно. Ирка то вон так на него и плюнула, хотя в душе, говорит, до сих пор к нему тянет.

– Красавчик, говоришь? – я с прищуром посмотрел на нее.

– Ой, да не ревнуй. Он же как рок-звезда выглядит. Вот только мозг ему, будто, другого человека пересадили, какого-то скучного белого воротничка. Эх, обидно, что из-за него Николай все узнал.

– Да фиг с ним, узнал и ладно. Все равно спустимся.

– Так, что ты удумал?

– На моей байдарке. Они уйдут завтра в полдень, а мы через часик чуть ниже по течению встанем на весла.

– Вдвоем? По такой воде?

– Рит, не волнуйся я обдумал уже все. Самые опасные пороги по берегу пройдем, не волнуйся, а ниже по течению уже не так опасно. Я не дурак.

– Если ты уверен, то без проблем. Но помни о Димке. – Она погладила себя по животу.

– Да как же, тут забудешь! Только не о Димке, а о Нинке.

– Это мы еще посмотрим.

Мы перекинулись еще парой фраз, потом Риту позвали помочь на кухне, а я решил прогуляться вниз по течению реки. Я шел, смотря на воду и умом понимал, что Николай прав, и более чем прав. Здесь мутная и грязная вода несла в себе большое количество различного мусора. То и дело я видел проплывающие крупные бревна и прочий хлам. Я начал подумывать о том, что не стоит проворачивать мою авантюру. Довольно опасно было идти даже ввосьмером, как изначально планировалось, а вдвоем с Ритой, так и вовсе дурость.

Основная группа спуститься на воду в километре выше по течению, относительно того места где я сейчас находился, потом им предстоит пройти эти пороги, что как я вижу уже не очень просто, затем еще семнадцать километров по хорошо знакомому маршруту, но видоизменившемуся благодаря погоде.

Так, надо пройти дальше посмотреть место, где я планировал на воду встать и немного спуститься по берегу дальше вниз по течению, чтобы осмотреть другие опасные места и принять окончательное решение.

Где-то минут через пятнадцать со мной поравнялся человек. Он, вроде бы невзначай, нагнал меня, выполняя свою ежевечернюю пробежку. Он поравнялся со мной и перешел на странный бег со скоростью моего шага. Это Гоша, местный «Кулибин». Человек ответственный за здоровье наших автомобилей и прочей техники.

– Говорят, Николай вас отбортовал! – сразу сказал Гоша, без лишних приветствий, что было в его духе.

– Да. Есть такое дело. – Гоша вообще толковый парень, но имел привычку всегда мельтешить перед глазами и очень быстро говорить, что вводило в ступор неподготовленных людей. Ну и главное, он все время пребывал в каком-то очень раздраженно-взвинченном состоянии духа, чему почти никогда не было реального оправдания.

– Да не переживай, поздравляю, кстати.