Бэтман Аполло

Прежней голове Великой Мыши устраивают пышные похороны – а затем сохраняют ее в собственной камере в засушенном виде. С непривычки эта подземная галерея – довольно жуткое зрелище. Но мы привыкаем ко всему.

7) Баблос и Красная Церемония.

Агрегат «М5» улавливается Великой Мышью и перерабатывается ею в баблос – священную жидкость, которую в древней мифологии называли амброзией, напитком бессмертия (слово «баблос» этимологически связано с Вавилоном, а вовсе не с «баблом» – хотя по сути эта ложная этимология совершенно правильна). Баблос – это подобие высококонцентрированной нефти, в которую конденсируются душевные метания и муки человека, уверенного, что он свободно выбирает маршрут своей судьбы в соответствии с личными вкусами и предпочтениями.

Обычный вампир живет не для того, чтобы висеть в хамлете. Он живет для того, чтобы сосать баблос. Процедура, во время которой это происходит, называется «Красной Церемонией».

Потребителем баблоса является не человек, носящий в себе магического червя, а сам магический червь. Что он при этом испытывает, вампиры не знают. Но для нас это крайне приятный опыт, результатом которого является трудноописуемое трансцендентное переживание, похожее на озарения человеческих мистиков.

Материальная основа этого переживания, как утверждают некоторые вампиры-диссиденты, в том, что баблос отключает на время ум «Б». Мы перестаем быть полулюдьми, ежесекундно производящими агрегат «М5» – и тогда проявляется наша сверхчеловеческая природа… В этом есть изящная рекурсивность – прием баблоса как бы на время освобождает вампира от необходимости вырабатывать баблос. Но абсолютной уверенности в том, что это именно так, у меня нет.

Именно благодаря баблосу магический червь и сохраняет свое бессмертие. Баблос занимает в нашей иерархии ценностей высшее место. Это «бесценный дар Великой Мыши, ее святое молоко», как сказал один наш поэт. Но сравнение с героином было бы более точным. Однажды попробовав баблос, вампир обречен страстно желать его всю свою жизнь. Человеческая озабоченность деньгами – лишь тень этой великой вампирической жажды.

8) Рублевка и Хартланд.

Российский Хартланд расположен в лесах недалеко от Рублевского шоссе.

Хотелось бы, чтобы читатель сразу понял – это не вампиры устроили там Хартланд, потому что рядом Рублевка. Это Рублевка образовалась там, потому что рядом Хартланд. Нам никогда не нравилось соседство с нуворашами. Но это был удобный социальный буфер, позволивший отделить Хартланд от дикого поля – то есть всей остальной России. А сегодня мы предпринимаем все необходимые меры, чтобы Рублевка постепенно приходила в запустение, а расположенная здесь недвижимость теряла свою привлекательность и статус.

Наш идеал – вампирический анклав на безлюдном кладбище тщеславия. Мы хотим затеряться среди сотен выставленных на продажу мавзолеев воровской мечты, которых никто никогда не купит из-за их безумных цен. Такова продуманная стратегия, в соответствии с которой мы развиваем этот район.

9) Древнее Тело.

Как я уже сказал, материальность Великой Мыши несколько иная, чем у людей. Ее может лицезреть только вампир (кроме редчайших исключений по воле самой Мыши). Человек просто не сумеет обнаружить вход в Хартланд – и вопрос о том, где именно он находится, лишен для людей смысла. Вампир попадает в Хартланд, прыгая в пропасть. Во время этого прыжка он превращается в подобие огромной летучей мыши (конечно, значительно меньшего размера, чем титаническая Великая Мышь). Это и есть Древнее Тело, в котором, если верить нашей мифологии, магические черви жили на Земле за сотни миллионов лет до человека. Входя в Хартланд, мы опять становимся людьми.

Древнее Тело может использоваться вампиром для незаметных перемещений по физическому миру. Нас в это время не способен видеть никто из людей.

10) Черный Шум и Черный Занавес.

Это близкие, но не тождественные понятия.

«Черный Шум» – это информационная среда, окружающая современного человека. Информационные потоки, омывающие человеческое сознание, состоят из непредсказуемой комбинации множества тщательно просчитанных дезинформационных паттернов (как кто-то изящно выразился, Черный шум – это белый шум, все составляющие которого проплачены).

«Черный Занавес» – это аспект Черного Шума: информационная технология, позволяющая вампирам скрывать свой мир от людей. Она заключается в том, что различные явления вампирического быта принято прятать под информационными омонимами – то есть смысловыми масками, пустышками-симулякрами, карнавально дублирующими подлинные сущности нашего мира. Все книжные и кинематографические франшизы про вампиров, навязчиво переснимаемые и переписываемые каждый год – это элементы Черного Занавеса. У него есть даже лингвистическая проекция – именно ею обусловлены многие выражения, которыми, не понимая их сути, пользуются люди («he or she», «batman» и пр.).

Реальные события и процессы в мире вампиров сознательно искажаются и отыгрываются нашими слугами-халдеями в качестве полубессмысленного перформанса в пространстве человеческой культуры (отсюда и выражения «общество спектакля», «как внизу, так и вверху» и пр.). Поэтому никакая утечка сверхтайной информации вампирам не страшна – люди и так все уже «знают». В пространстве человеческой культуры не осталось ни одной чистой страницы, на которой можно было бы написать правду – все они исписаны хлопотливо-бессмысленным халдейским почерком, и никакое «мане, текел, фарес» просто не будет видно на этом фоне (см. «blood libel»).

Обилие «черного цвета» в этой терминологии не имеет физического или мистического смысла и вызвано исключительно эстетическими предпочтениями вампиров. Черный – наш национальный цвет.

11) Покрывающее Восприятие.

Некоторые материальные аспекты нашей культуры – такие, как пещера Великой Мыши, Древнее Тело и пр. – не могут быть скрыты с помощью одних только культурных манипуляций. У нашей маскировки есть еще один аспект, понять который бывает намного сложнее. Он называется «Покрывающее Восприятие».

Его суть в том, что элементы вампирической реальности просто не воспринимаются людьми – примерно так же, как «слепое пятно», пустое место в самом центре их поля зрения, где поток попадающего в глаз света проецируется на выход зрительного нерва. Слепое пятно можно обнаружить с помощью специальных опытов, заняться которыми я и предлагаю всем сомневающимся – они просты, и их описание легко найти в сети.

Запрещенные элементы реальности точно так же вычеркиваются из воспринимаемого человеком. Они как бы заклеиваются заплатой, повторяющей ближайший разрешенный паттерн восприятия. Такое штопанье реальности – одна из любимейших технологий человеческого мозга, и нам она очень кстати. Вампиры утверждают, что специально привили человеку этот навык в глубочайшей древности, когда выводили его в качестве кормового животного.

Механизм покрывающего восприятия не ясен мне до конца. Могу только повторить чужие слова (если вы их не поймете, не расстраивайтесь – их не понимаю и я). Как предполагается, вампир в Древнем Теле невидим для человека потому, что Крик Великой Мыши (см. ниже) заставляет человеческий мозг провести «принудительную инспекцию множественных набросков воспринимаемого и их предсознательную цензуру». Возможно, смысл этого заклинания в том, что нервная система человека на самом деле регистрирует все, просто мозг получает строжайшую команду отредактировать восприятие так, чтобы нас не было заметно.

Точно я знаю только одно – вампир в Древнем Теле невидим. Мало того, Покрывающее Восприятие помогает великим вампирам скрывать себя и свои мысли не только от людей, но и от менее опытных сородичей.

Вампира, летящего над городом в Древнем Теле, может увидеть лишь другой вампир – но не человек. Часто задают вопрос, виден ли вампир в это время на радаре. На это нет ответа, потому что речь идет не о физике явлений, а о человеческом восприятии. Даже если вампир и виден на радаре, изображающая его точка на экране не будет в это время видна никому. Кроме, конечно, другого вампира.

12) Укус и Крик Великой Мыши.

Вампир умеет экстрагировать крохотную каплю красной жидкости из-под кожи живого человека, чтобы получить доступ к его внутреннему миру. Происходит это незаметно и почти непроизвольно, когда мы оказываемся рядом с интересующим нас субъектом. Это одна из наших сверхспособностей – своего рода дистанционный комариный укус. Требуется совсем чуть-чуть ДНА.

Контрольный укус позволяет старшим вампирам контролировать сознание младших, свободно проникая в их память и мысли. Но сознание вампиров, стоящих выше в нашей иерархии, остается закрытым для тех, кто в ней ниже. А в разум Великой Мыши не может заглянуть никто – даже, по большому счету, ее сменная человеческая голова. Именно степень личной непрозрачности и определяет ранг вампира – но это не четкая иерархия, а скорее некая неформальная табель о рангах, в которой постоянно происходят флуктуации и перемены.

Кстати, хочу упомянуть об одной своей смешной ошибке. В книге «Empire V» я рассказывал, как нашел в вампотеке своего бенефактора, покойного Брамы (от которого ко мне и перешел магический мозговой червь), странный препарат, отсутствовавший в каталоге. Он назывался «Укус и Крик Великой Мыши». Ознакомившись с ним без разрешения наставников, я пришел к выводу, что вампир пробивает кожу человека электрической искрой. Это, конечно, смешно.

В свое оправдание могу сказать только то, что в шестидесятые годы прошлого века у вампиров была мода на естественнонаучные объяснения собственного бытия – и они действительно замеряли разность потенциалов между различными внутренними зонами своих клыков. Ее нашли достаточной для возникновения пьезоискры. Но саму искру так и не смогли обнаружить.

Покойный Брама не только собирал старинные маски, но и любил человеческую литературу, и сам был ей не чужд – у него была огромная коллекция литературных препаратов и коктейлей. Как выяснилось позже, данный препарат был наброском фантастического романа про робота-вампира. Препарат был сделан из ДНА одного литературного негра, вместе с которым Брама разрабатывал этот сюжет. А я принял все за чистую монету.

Впоследствии мои наставники объяснили, что укус вампира имеет другую природу. Клыки вампира (наш древний поэт назвал их «рогами победоносного») являются для магического червя чем-то вроде антенн. Через них он посылает в пространство психическую команду, которой не может противиться ни один организм. Эта команда называется «Крик Великой Мыши». Это что-то вроде гопнического «стоять, бояться!» – только в более развернутом виде: «стоять, бояться, все забыть!» Никаких звуков при этом вампир не издает.

Крик Великой Мыши делает укус незаметным для человека, и эту неощутимость еще можно худо-бедно объяснить с позиций человеческой науки.

Абсолютно необъясним, однако, физический аспект укуса. О нем можно говорить лишь метафорами.

После Крика Великой Мыши в крохотной частице крови человека зарождается подобие собственной воли. На время этой операции магический червь как бы проецирует в эту капельку крови свою сущность. И капле удается непостижимым образом ожить, пробить кожу (или, быть может, просочиться сквозь нее), оторваться от человека-носителя и повиснуть в воздухе, где вампир ловит ее своим ртом.

Одну из самых мрачных, но красивых интерпретаций этой технологии предложил мой знакомый профессор-теолог из Кишинева, который уже несколько лет работает у меня шофером-исповедником. Он сказал, что на время этой операции в капельке крови зарождается душа, которая стремится к спасению. Капля крови старается убежать из ненавистного и обреченного человеческого тела – и, благодаря чудовищному напряжению воли и состраданию космоса, оказывается на это способна. Когда она повисает в воздухе за пределами кожи, ее ловит рот вампира. «Душа» ее после этого оказывается как бы спасена, потому что возвращается в вампира, которому принадлежала изначально – ибо именно он зародил ее в капельке своим беззвучным криком. Но это, конечно, временное спасение, ибо речь идет о вампирической душе.

Ох уж эти теологи.

Я кое-что расскажу про них в этой книге. А сейчас, милая читательница, за мной! У вампира есть девиз – в темноту, назад и вниз!

    Рама Второй,
    Рублевская пустошь, полнолуние.

Позови меня с собой

Стоял один из тех упоительных российских вечеров, когда кажется, что все страшные страницы в истории Отечества уже перевернуты, и впереди – лишь светлые, безоблачные и радостные дни. Именно в такие минуты люди зачинают детей – потому что уверены в ждущем их солнечном счастье.

Вот только рождаются эти дети почему-то в феврале…

Мертвая голова Иштар лежала (мне хотелось сказать «восседала», как если бы речь шла о большой жабе) на огромном золотом блюде.

Ее одутловатое лицо в складках старческого жира выглядело помятым несмотря на несколько слоев погребальной раскраски. Так казалось, наверно, оттого, что японец-гример изобразил вокруг ее закрытых глаз расплывающиеся черные кляксы, стекающие темными ручьями на снежно-белые щеки. В Японии это наверняка смотрелось бы стильно и напоминало о мире духов. В России – вызывало ассоциацию со смертью после долгого запоя, увенчанного безобразной дракой.

Голова парила над пропастью Хартланда.

На самом деле она, конечно, не парила – блюдо было укреплено на замаскированной цветами штанге. Но выглядело все так, как если бы голова висела над черной бездной, принимая последний салют от робко приближающихся к ее краю.

Голова выглядела величественно даже с черными потеками на щеках. Волосы, за которыми покойная при жизни застенчиво прятала свои косметические шрамы, были теперь подняты вверх и собраны в одну из тех диковатых громоздких причесок, какие она так любила в свои трезвые дни: за ее затылком блестела массивная золотая арфа, и рыжие пряди были привязаны к ее струнам, словно мертвая медуза давала окаменевшим слушателям свой прощальный концерт.

Так оно, по сути, и было.