– Тогда, боюсь, тебя под конвоем доставят. Над Пулковскими высотами встретят. Орлы мои. Орелики.
– Что так?
– Дело серьезное. Лично надо. Мне сам… – Стасов демонстративно показал глазами наверх, – приказал тебя подключить.
– Что значит – меня подключить?! – чуть более нервно, чем того требовал этикет, спросил Буров. – Я частное лицо. Ты мой номер идентификационный по базе проверь, там все написано.
– Ты же знаешь, друг мой, что на любое частное лицо когда-нибудь найдется некое публично-правовое образование, которое, как джокер туза, перекроет его со всеми его потрохами, червями и пиками. И в данном случае, братец, ты уж прости, но законным представителем этого образования вынужден буду выступить я. Добро?
Стасов заулыбался, а Буров, наоборот, нахмурился, вглядываясь в потемневшее, затянутое тучами небо.
– Где тебя найти? – вымолвил он после небольшого раздумья.
– Да все там же. На Литейном. Где еще?
– Ты мне тогда коридор дай. Я к тебе на служебную залечу. Скажи там, чтобы транспортники меня за жабры не взяли.
– Не вопрос! Давай в темпе!
– Простые такие, – недовольно буркнул Давид и завершил звонок.
Все оставшееся время полета до отключения автопилота уже над Петербургом Буров занимался изучением возможных альтернативных маршрутов девиц с Казанского вокзала этим и без того начинавшим казаться ему совсем не томным вечерком. Он обнаружил всего три поезда, на которые могли сесть подруги. Далее, имея доступ к базам данных железнодорожной корпорации, Давид в течение пяти минут выяснил, что пассажирка Фатахова в данный момент движется в сторону Самары.
– По крайней мере, если она действует согласно купленным билетам, – пробурчал голосок в его голове.
– Ага… – подтвердил вслух Буров.
Он начал опускаться. Внизу вырисовывались красивые очертания «Большого дома». Давид оставил машину на аэропаркинге на крыше здания и все в том же темпе, выбранном им при прощании с Прохиным, направился к входу, расположившемуся чуть правее того места, где теперь стоял его автомобиль. Пройдя внутрь, он практически сразу уперся в яркую хромированную дверь лифта и, спустившись на пятый этаж, уже через минуту оказался перед очень напряженными голубыми глазами Стасова. Кабинет полковника был разделен на две зоны: маленькая приемная, которую должна занимать гипотетическая секретарша, и непосредственно сам кабинет, также разделенный надвое длинным столом.
– Ты коньяк будешь теплый или из холодильника? – встретил Давида полковник.
Буров, сев в кожаное кресло, стоявшее справа от двери, удовлетворенно выдохнул. Все его путешествие из деревни до кабинета Стасова заняло не больше часа. Не дождавшись ответа, полковник протянул Давиду бокал с теплой коричневой жидкостью и сел напротив, оставив свой бокал на столе. Стол Стасова был абсолютно пуст, коньяк оказался единственным предметом, нашедшим там свое пристанище, явно временное.
– Товарищ полковник, зачем тебе такой большой стол? – поинтересовался Буров.
Тот нажал на что-то с противоположной стороны светло-коричневой поверхности, и из центра стола на свет божий появился моноблок, абсолютно черный и очень красивый. Экран сам выполнил функцию активации, и уже через секунду вместо черного квадрата на Давида со всей своей строгой невозмутимостью смотрели Гималайские горы.
– Красивая заставка, – улыбнулся Буров.
– Гималаи, – влюбленно произнес Стас. – Единственная серьезная горная система, на которой я пока так и не побывал.
– Всему свое время… – попытался пофилософствовать Давид.
Заметив, что собеседник не настроен на разговоры на отвлеченные темы, Буров замолчал. Стасов спросил:
– Ты, конечно же, знаешь, что долбаные умники из Национальной космической корпорации считают, что на нашу планету уже около пятнадцати лет осуществляются точечные атаки?
Буров внимательно оглядел немного бледное лицо полковника и, чуть приподняв правую руку, салютуя собеседнику бокалом, сделал глоток коньяка. Стас повторил жест гостя и, пригубив напиток, поставил его на свой чудо-стол. Затем добавил уже чуть более весело:
– И практически все зарубежные коллеги наших яйцеголовых подтверждают их исследования и факты своими. Знал?
– Догадывался, – многозначительно произнес Давид.
Стас буквально впился в его лицо.
– Управляющая моего кондоминиума, – продолжил Буров. – Теперь все ясно. А я думал, ну не может нормальный, находящийся в здравом уме человек такие вещи делать. А она инопланетный монстр. Теперь все на своих местах. Она в горшки с цветами в холле по ночам нужду справляла.
– Не юродствуй, – разозлился Стасов. – Не в курсе – так и скажи. Ты когда работал следаком, у тебя же не было допуска к гостайне уровня Д?
– Нет.
– Ну тогда ты и не мог знать.
– Чего? Д – верхний уровень. Все так серьезно?
– Ботаники из НКК считают, что да. Кучу фактов наверх представили. Километры каких-то записей со своих мощнейших телескопов и прочее в таком духе. Все началось с того, что пятнадцать лет назад они обнаружили элементы жизненной активности на планете Вавилон-1, открытой всего-то за год до этого. Обнаружили. Доложили. Ну а там, – Стас показал глазами наверх, – сразу все и засекретили. А дальше черт-те что.
– Что?
– Сначала световая, затем электромагнитная активность. Потом как будто сигналы какие-то. Несколько раз в течение пятнадцати лет. И вот этот доклад – неделю назад. Оттуда к нам шпионов шлют. И двое из них на территории нашей с тобой многострадальной родины.
– И поэтому ты вызвал меня? – ухмыльнулся Давид. – Чтобы найти и обезвредить инопланетных захватчиков?
Стасов словно не заметил иронии.
– Давай сразу с тобой так условимся: я на той стороне, – он снова посмотрел на потолок, – на стороне властей. Добро? Поэтому их официальная позиция равнозначна моей. И значит, все факты, на основании которых выведены соответствующие заключения, абсолютны и достаточны для них. И для меня.
Он сделал большой глоток коньяка и Буров, глядя на это, повторил действие бывшего коллеги. Тот же продолжил, еще более спокойно и мягко:
– Оставь иронию. По крайней мере, здесь. У тебя будет много времени для нее.
Давид допил коньяк и, улыбнувшись, поставил пустой бокал на край огромного стола. Затем достал книжку и положил ее рядом, предварительно активировав изображение. На экране по своему маршруту двигался поезд Москва – Самара, на котором ехала его подопечная, по крайней мере, должна была ехать в соответствии с информацией, скачанной из базы данных железнодорожной корпорации. Давид присмотрелся к змейке, изображавшей состав. Змейка почти вплотную приблизилась к Нариму. Буров вновь перевел взгляд на Стаса.
– Я не о том. Я уже два года работаю на…
– Международный фонд Браумана Ли Купера.
– Знаешь? – улыбнулся Давид.
– А то. Большой объем. И объекты сложные. И это как раз и подтверждает правильность выбора твоей носастой персоны. Добро? На одной чаше весов какой-то частный фонд, а на другой – Родина. Что должно перевесить?
– Да я к тому же, похоже, еще и хватку потерял, – Давид кивнул на экран книжки. – Вон дочь моего клиента едет куда-то в сторону Самары, одна. А должна со мной ехать в Казань.
Сказанное не произвело на Стасова вообще никакого впечатления.
– Еще коньяк будешь? – спросил он.
Вопрос, по всей видимости, был риторическим, так как полковник, не дожидаясь ответа, встал из-за стола и вновь наполнил бокал Давида темно-коричневой ароматной жидкостью.