Рассветы над Вавилоном

– Здесь, на мой взгляд, дело-то как раз не в физике, а в чуйке. Мне поручили курировать расследование в Северо-Западном округе. Я отчитываюсь напрямую перед руководством министерства. Их мнение… – он чуть запнулся о не совсем верную формулировку, – а точнее, просьба – подобрать лучших. Дава, ты один из… Но единственный с той стороны… – Стасов кивнул на улицу за окном. – Остальные – погоны.

– Пересечек не боишься?

– У каждого свой сегмент. Разброс большой. Мы не знаем даже примерно, где они.

– А что знаем?

Давид сделал еще один глоток и снова посмотрел на экран книжки. Поезд стоял в Нариме. Откуда-то из недр пространства, находившегося под огромным столом, Стасов вытащил несколько листов бумаги, соединенных между собой простой канцелярской скрепкой. Он запустил тонкую пачку к Давиду по зеркально гладкой поверхности стола, мастерски заставив ее обойти торчавший посередине моноблок.

– Ух ты! – обрадовался Буров, разглядывая бумаги. – Как в старые времена!

– Так секретно же все. Ты сейчас прочтешь, а я все это изничтожу – как будто ничего и не было.

Давид занялся чтением. Минут через семь, изучив все пять листков, он поднял глаза на собеседника и сказал спокойно, стараясь удержать иронию:

– Ты мне выдержки из чьей-то диссертации подсунул, товарищ полковник? Поезд с моей подопечной только что покинул железнодорожный вокзал города Нарима и со скоростью четыреста километров в час двинулся дальше к Волге.

Буров кивнул на экран книжки, а затем снова посмотрел на Стасова.

– В том, что я сейчас прочел, нет ни одного факта, – отрезал он. – С этим материалом работать нельзя. Умники из НКК считают, что атаки с населенной непонятно кем планеты Вавилон-1, находящейся в нашей же галактике Млечный путь на расстоянии двести световых лет от Солнечной системы, являются ментальными. Что это значит?

Стасов сделал еще один глоток напитка, который уже начал растекаться по его телу горячим французским солнышком. Голос полковника стал немного вальяжным, в нем появились отсутствовавшие ранее низкие нотки:

– Это значит, что они не физически к нам сюда проникают. Это значит, их тела, как бы они ни выглядели, остаются там, на Вавилоне. А к нам они отправляются в виде потока некой ментальной информации, своего сознания, коим, безусловно, обладают, равно как и мы с тобой.

– Хорошо. Далее ботаники пишут, что они оседают в телах людей и затем уже управляют этими телами и ведут свою подрывную шпионскую деятельность, так?

– Ага, – ухмыльнулся Стас.

– А дальше наступает апофеоз их фантазий, – Давид помахал перед полковником двумя последними листиками «диссертации». – Они говорят, что в данный момент на нашей замечательной, густонаселенной, живущей в принципе более или менее мирно планете расхаживают девять человек, сознания которых представляют собой некую инопланетную ментальность. То есть фактически они являются пришельцами с планеты Вавилон-1, так?

– Ага! – продолжал ухмыляться Стасов.

– И все девять бедолаг – это именно те, кто за последние пятнадцать лет исчез, пытаясь совершить путешествие с помощью телепортационных узлов? Долбаных вертушек, безопаснее которых транспорта нет и не будет? Потому, дескать, несчастные и не вылезли в пункте назначения? А вылезли где-то в совершенно ином месте, мало того, уже представляя собой совершенно иную сущность, так?

– Ага…

Ухмылка Стасова наконец сменилась на недовольную гримасу. Он, сделав очередной глоток, достал вторую стопку бумаг, правда, в ней их было еще меньше.

– Это бред, товарищ полковник, – проворчал Давид, поглядывая на экран книжки. – Такое впечатление, что инопланетный разум захватил мозги твоего начальства, раз оно верит в это. И твои тоже! Ты инопланетный монстр, Станислав! Ни одного факта нет.

– Не совсем так, – вновь довольно пробасил Стасов. – Ни одного факта не было. И никто им, естественно, не верил почти все пятнадцать лет. Фактов действительно не было. Но три месяца назад в Шанхае, на триста восьмом этаже небоскреба Ли Са Хоу, в апартаментах класса люкс, обнаружили тело гражданки США Барбары Доллс, исчезнувшей за восемь лет до того. Она села в вертушку на вокзале города Чикаго, штат Иллинойс, а в телепортационном узле Кейптауна, куда направлялась на международную конференцию, не вышла. Ее объявили в международный розыск и через три года признали пропавшей без вести.

– И что это доказывает? Только то, что китайские полицейские первые во всем мире нашли тело потеряшки из вертушки.

– Дослушай. Ее нашли в апреле, а опознали только неделю назад. Как было: китайцы находят тело некой женщины с документами гражданки Сингапура Аманды Ли. Делают запрос в консульство. Получают ответ: нет такой гражданки Сингапура. Не беда, берут ДНК и последовательно делают запросы во все страны в порядке своих собственных вероятностных расчетов. Знаешь же, базы в принципе открыты, но официально – по запросу. Терпеливо ждут, а им: нет такой гражданки, нет такой гражданки и так далее. США, кстати, ответили одними из первых. А у женщины две татуировки на теле, еле-еле заметны, но видны. На правой лодыжке скорпиончик и на левом плече лилия. Они давай по этим приметам шерстить всех потеряшек. И что ты думаешь? Через три месяца из США им ответили: указанные изображения являются приметами Барбары Доллс, исчезнувшей восемь лет назад в вертушке где-то между Чикаго и Кейптауном.

– А ДНК? – спросил Давид.

Стас отправил еще в одно путешествие по столу два листочка бумаги. Давид молча вытащил бумажки и углубился в их изучение. Сказал через несколько минут:

– Это не ее ДНК.

– Вот и я о том же. Более того, некоторые базы данных, да и, что греха таить, пропускные системы тоже, используют древние способы идентификации.

– Отпечатки?

– Да. И сетчатка глаза.

– И?

– Ни одного совпадения.

– А тату остались?

– А тату остались. Почти сошли на нет, но не до конца. И муж ее, вообще-то, опознал. С трудом, правда, но опознал ее тело.

– Интересно, – проговорил Давид, схватившись за свой бокал, но не отпивая из него. – А что делала Аманда Ли восемь лет, прошедшие с исчезновения Барбары?

– Аманда Ли занимала одну из руководящих должностей в «Со Хун», китайской корпорации, производящей новые высокотехнологичные формы ядерного оружия. Семь лет работала там. С две тысячи сто десятого. А год где-то болталась. Такие дела. И последнее…

Стасов вытащил еще одну бумажку и запустил ее в путешествие к Бурову.

– Что это? – спросил тот.

– Это распечатка японского TRF 5.0 за ноябрь две тысячи сто девятого. Этот прибор один из пяти на планете способен наблюдать за Вавилоном и считывать кое-какие показатели. Видишь вспышку активности?

– Да.

– Это высокочастотное электромагнитное излучение, всплеск которого был зафиксирован девятого ноября две тысячи сто девятого. Время видишь?

– Да. Пятнадцать часов тридцать две минуты.

– Ага. А теперь посмотри на посадочный талон Барбары Доллс.

Стас отправил к Давиду еще один листочек.

– Девятое ноября. Пятнадцать часов тридцать две минуты, – ошеломленно проговорил тот, подняв глаза на полковника.

– Смекаешь?

Буров некоторое время молча рассматривал листок. Потом спросил:

– Какой у меня сегмент?

– Сложный! – мгновенно отреагировал полковник. – Питер. И область.

– Мне нужны все документы на потеряшек. Слышишь? На всех!