Здец

– И, наконец, ты удостоишься аудиенции у члена…

– У кого?! – закашлялся Федор.

– Не раздражай меня. У члена Высшего Совета.

В этот момент дверь лифта распахнулась и… Бабочкин зажмурился. Это действительно была фантастика. Они стояли на небольшой круглой платформе, а вокруг, насколько хватало глаз, распростиралось море. Или океан. Суши в обозримом пространстве не было. Как и горизонта. Вначале Федор подумал, что ему показалось, но затем, как ни старался, не увидел смыкания воды и неба. Потому как отсутствовал купол! Плоское белесое небо нависало над водой строго параллельно. Нет, конечно, вдали расстояние казалось меньше, но это были лишь издержки субъективного восприятия.

«Солнце»? Огромное, белое, с размытыми краями находилось строго над головой. Казалось, его лучи составляли каркас воды и воздуха, потому что все вокруг отливало не привычной голубизной, а серебром. Это было настолько неожиданно, что Бабочкин вновь зажмурился и тряхнул головой. Вопросы роились в голове, но озвучить их он не решался. Во-первых, не хотел отвлекать аборигенов, а во-вторых, опасался вновь нарваться на «похабщину».

Однако не удержался:

– А где же земля?

– Скоро увидишь!.. Ио приближается! – вытянув вперед руку, воскликнул Бу.

Через минуту возник странный объект, который, превратившись в подобие летающей тарелки, плюхнулся в воду. Верхняя его часть сложилась, открыв довольно просторную кабину. Там находился абориген, который несколько отличался от своих соплеменников. При наличии той же бля у него почему-то отсутствовал тюрбан. Данная мелочь в корне меняла имидж этих существ, если, конечно, прибывший не был выродком. «Человеческими» там были только глаза. Зато отсутствие растительности позволяло голове сверкать на «солнце» и пускать «зайчики». Нос практически отсутствовал – переносица заканчивалась двумя ноздрями, производя впечатление свиного «пятачка». Рот, конечно, имелся, но без губ. Вместо них наблюдалось утолщение кожи. Причем верхняя «губа» была вздернута, обнажив… один сплошной зуб.

Хунянин что-то чирикнул и тут же из аппарата выдвинулся трап. Не успели пассажиры занять места, как взлетели. Одновременно крыша опустилась и, слава богу, стала прозрачной. Бабочкин тщетно пытался разглядеть какой-нибудь клочок суши, но тут произошло чудо – Бу и Су, перекинувшись с пилотом чириканьями, тоже сняли тюрбаны. Глядя на них, впору было смеяться, но делать это Федору не хотелось. Напротив, ему стало грустно. Особенно в отношении Су. Отвернувшись к «иллюминатору», он боялся поднять глаза. Кабина заполнилась щелчками и завываниями, свидетельствуя о жаркой дискуссии хунян.

Пейзаж практически не менялся, но это не мешало фиксировать изменения высоты и скорости. От однообразия потянуло в сон, но тут включился переводчик. Или, скорее, его включили.

– Федор, – послышался голос Су. – Ты как испражняешься – стоя, сидя или лежа?