Высокая строка, за стол усадит князем,
Чернильницу подаст и к бездне подведет.
И ты совсем не ты!
И только непогода,
Раскачивая тьму, окутывая сад,
Подсказывает ход, тропу и вехи брода,
И ты идешь вперед, на ощупь, наугад,
Раскачивая жердь,
Гнилое огибая,
Предчувствуя судьбу, прикусывая боль,
И новая строка твоя (почти любая!)
Пьянит уже верней, чем крепкий алкоголь.
«Когда Поэзия – от Бога…»
В белом плаще с кровавым подбоем…
М. Булгаков
Когда Поэзия – от Бога,
И – Божьей милостью – Поэт,
Не пробуйте раскрыть секрет,
Не суесловьте, ради Бога.
Нам эта тьма не по глазам,
И сколько б мы не удивлялись,
И в эту дверь войти пытались —
Нам не откроется Сезам.
Давайте вспомним белый плащ
С кровавым, огненным подбоем…
Пять строчек… Прочитай и плачь…
А под плащом – судья, палач…
Но мы не властны над собою.
Они нас тайной озарят,
И глубь откроют – утоните!
И мы поверим Маргарите,
И дьявольскому – «…не горят».
И не сгорят! Они от Бога.
Им Богом не дано сгореть.
А нужно-то совсем немного —
Строку дыханием согреть!
И он, Поэт, в глуши, в ночи,
Берет слова, перебирает,
И дышит, и подогревает
Над острым пламенем свечи.
И так поставит – хоть кричи!
Хоть головой о камни бейся!
И двери отворить рискни.
Но не надейся, не надейся —
Нам не откроются они.
«Постоял, подумал, подышал…»
Постоял, подумал, подышал,
Тронул ветку яблони и вроде
Растворился музыкой в природе.
Тела нет.
Осталась лишь душа.
Вся раскрыта.
Вся обнажена…
Бредит космос тайными мирами.
Облака кочуют над горами,
А над ними влажная луна.
Сад набух росой. Деревня спит.
Дремлет за околицей дорога.
Тишина…
Еще чуть-чуть, немного, —
Каплю!
И душа заговорит.
Улыбнусь я, или загрущу —
Чувство будет искренне и ново…
Первое бы мне услышать слово,
Остальные я не пропущу!
«Да!..»
Да!
Можно верлибром!
Но можно – хореем!
Суть главная в том, чтоб иная орбита…
Мы в поисках слова незримо стареем
И вдруг открываем веками забытое.
Далекое слово!
Прекрасное слово!
Подержим в губах и – забвение снова.
«…И покрытые пылью в архиве остынут слова…»
И не одно сокровище, быть может,
Минуя внуков, к правнукам дойдет…
О. Мандельштам