Проклятие для ведьмы

Вскоре Марижа с Ларием вошли под сень своего родного леса. Девушка, не глядя, встала на ведомую с детства тропку и уверенно повела жениха в чащу. Спустя какое-то время они оказались на заветной полянке со священным дубом, в котором проводила свои ритуалы Дерва.

– Мама! – со слезами в голосе вскрикнула девушка и на подламывающихся ногах побежала к мертвой матери.

Жрица Торпа лежала на спине, безвольно раскинув руки. Глаза ее были раскрыты, и Мариже сквозь слезы показалось, что матушка смотрит на нее с печалью и лаской. Девушка склонилась над ней и заплакала, покрывая милое лицо матери крупными слезами. Они текли, соединялись в ручейки и промывали страшную рану, оставленную в груди Дервы варварской рукой ведьмы.

Наконец, слезы иссякли, но рыдания все еще продолжали сотрясать грудь Марижи. Ларий присел в сторонке и терпеливо ждал, пока невеста попрощается с матерью. В лесу уже темнело, когда Марижа, словно оглушенная, встала с колен. Встал и Ларий. Они вместе подняли тело мертвой жрицы и печально направились в Святилище дуба, внутри которого Дерва совершила столько обрядов. Ларий нес мать невесты. Марижа скорбно шла за ним след в след. С другой стороны дерева в него открывался обширный вход, украшенный плющом. Скорбные гости вошли в Святилище и положили жрицу на алтарь Торпа.

– Прощай, мама, – едва слышно пролепетала бедная девушка и наклонилась, чтобы запечатлеть последний поцелуй на холодной щеке матери. Поцеловала, и слезы новой волной набежали на глаза. Но сквозь них она увидела кулон на шнурке, который Дерва при жизни никогда не снимала. Марижа взяла его. Это была миниатюрная деревянная копия того дуба, в котором они сейчас находились – знак жрицы Торпа. Маленький кусочек дерева был теплым на ощупь, будто не пролежал два дня в сыром лесу на хладном трупе. Марижа с трепетом повесила кулон себе на шею. У нее на душе стало так тепло и спокойно, как бывает только в самом раннем детстве, когда от всех невзгод защищают тебя справедливый и сильный батюшка, и матушка – добрая и ласковая.

А от кулона действительно шло тепло – его замерзшая Рижка очень хорошо ощущала. Они постояли еще немного в Святилище и решили, что им уже пора уходить. Место Дервы было здесь, она осталась верна Торпу до конца. Новая жрица тут скорее всего не появится…

Марижа заметила, что внутри ведьма не смогла ничего осквернить – видно светлый бог не допустил этого. Наверное, и Дерва осталась бы жива, не выйди она из дуба в ту страшную ночь. Но теперь ничего изменить было нельзя, и Марижа с Ларием двинулись к выходу рука об руку. И тут их спины озарило невиданное сияние, обдавшее сзади теплом. В то же мгновение пара повернулась к алтарю и увидела, как бесшумно тают в воздухе последние искорки света. Мертвая жрица исчезла.

– Торп забрал ее к себе, – пораженно сказала Марижа. – Никогда не слышала о таком…

– Наверное, здесь святое место. Пойдем, Рижка, – Ларий потянул невесту за руку.

– Нет, милый. Мы можем остаться, – с тихой улыбкой сказала девушка. Ларий поразился – она вдруг показалась ему такой спокойной и умиротворенной, будто не с ней вовсе творились страшные события последних дней.

Марижа подошла к жениху и обняла его. И деревянный кулон столь же щедро поделился теплом и покоем и с ним. Это была как некая передышка перед грядущими испытаниями, или помощь свыше за перенесенные невзгоды. Так или иначе, а молодые люди отчетливо поняли, что на эту ночь им разрешено здесь остаться и отдохнуть. В отличие от всего остального леса здесь было тепло и сухо, а вокруг дуба вновь появился круг света теплого желтого оттенка.

В лесу уже было довольно темно, а дождик так и не переставал накрапывать, за два дня намочив вокруг все, что только можно. Ларий решил немного поохотиться, а Марижа пошла собирать хворост для костра. Надо было нормально поесть, раз уж выпала такая возможность. Подумав, Марижа занесла собранный хворост внутрь дуба, и там он враз просох. Тогда девушка вынесла его наружу, в круг света, чтобы не осквернять Святилище внутри. Пока она разводила костер, вернулся Ларий. С собой он принес связку мелких птиц, которых они зажарили над костром. С поражающей воображение сытого человека скоростью, они смели большую часть ужина, оставив немного еды наутро.

Ларий и Марижа напились и умылись водой из располневшего от дождя ручья. Он теперь так шумел, что даже не знай ребята, где он находится, непременно бы его нашли. Затем они вернулись в Святилище и поклонились батюшке-Торпу, который их здесь приветил. Его изображение всегда помещалось над алтарем. Поклонившись, они улеглись спать прямо на земляной пол, заснув самым спокойным и крепким сном, каким только возможно.

***

Мягкий зелено-золотистый свет разбудил Марижу и Лария утром. Дождь ночью кончился, и снаружи заметно потеплело. Молодые люди вышли из священного дуба, подкрепились и поблагодарили Торпа за приют. Затем они пошли к ручью, чтобы напиться перед дальней дорогой. Ларий и Марижа умылись и посмотрели друг на друга.

– Ларик, твоя метка! Ее больше нет у тебя! – изумленно воскликнула девушка.

– Рижка, и у тебя тоже нет этой пакости!

Они обрадовались и засмеялись как дети, кражась в объятиях друг друга.

– Значит, на нас нет больше ведьминского проклятия. Это Торп-батюшка еще одну благодать нам с тобой послал, – сказала Марижа, глядя на Лария сияющими синими глазами. – Пойдем, поблагодарим его еще раз.

Девушка схватила жениха за руку и на радостях побежала вприпрыжку обратно к дубу. Но огромного дерева там уже не было – Торп скрыл свое Святилище до поры, до времени. Поляна стояла пустая, как будто исполинский дуб на ней никогда не рос. Ошеломленные, Марижа с Ларием постояли немного, а потом парень сказал:

– Все правильно, милая – нам не место здесь. Нас приютили прошлой ночью, обогрели, накормили, спать уложили. А теперь пора и честь знать. Негоже просто так святую землю топтать. Пойдем.

– Я знаю, Ларик. Но куда же мы пойдем?

– Пойдем в Исторг, – Ларий тяжело вздохнул и ласково завел Рижке за ухо выбившуюся из косы прядь. – Лучше всего нам было бы уйти из Белсоши. Но я много раз слышал, что наши границы защищены заклятием, которое нельзя пересечь. Наказание ослушникам будет похуже проклятой метки во много раз. В Исторге живет мой двоюродный дядька. Думаю, он нас приветит, не прогонит. Пешком нам до него не меньше трех дней идти. Но если выйдем на дорогу, может, люди добрые подвезут. На ночлег в деревнях, что по пути, останавливаться будем. Я, если надо, в оплату работу какую-нибудь сделаю.

Марижка только кивнула, с любовью глядя на своего избранника. Был он не самым плечистым и красивым парнем на деревне, и многие девчонки считали ее дурочкой, когда она согласилась пойти за него замуж. Ведь она могла бы выбрать кого-то и попригожее, и покрасивее. А вот не обмануло ее девичье сердце, правильно подсказало. И теперь Марижа смотрела в серые глаза Лария и думала, что нет для нее человека милее на всем белом свете, надежнее и храбрее. И что за ним она готова идти хоть в Исторг, хоть еще дальше, если судьба позовет.

Держась за руки, ребята пошли к выходу из леса и вскоре оказались под открытым небом. Они шли сотни раз исхоженной тропкой, ведущей от деревни к лесу, шли мимо полей, лугов, мимо реки. Все это было знакомо им с детства. Другого ничего в этом мире они и не видели, а шли, наверное, в последний раз. Едва ли им было суждено вернуться сюда когда-нибудь. Да и не будет уже Висла прежней.

Над бывшей деревней, как и в прошлые два дня, опять моросил противный холодный дождь. Раньше такого не бывало, чтобы летом шли затяжные дожди. Прольется щедро один раз в неделю хороший ливень, а в остальные дни солнышко припекает. Так и жили. А теперь несчастная Висла была проклята, да и не Висла это уже больше, а просто кусочек оскверненной земли. Теперь к нему не стоило применять прежнее доброе имя.

Ларик с Рижкой дошли до того места, где вчера расстались с односельчанами и двинулись в том же направлении, что и они. Ближайшая деревня – Малое Заречье – была где-то в одном дневном переходе, если идти пешком. К вечеру ребята должны были добраться до места, а там, если Торп будет милостив, дальнейший путь они преодолеют на чьей-нибудь телеге и к следующему вечеру будут в Исторге.

Вскоре родные места скрылись за горизонтом, но Марижа больше не оглядывалась. Она хотела запомнить Вислу прежней.

Солнце ощутимо припекало, и идти было довольно трудно. В полдень ребята присели отдохнуть в тени дикого кустарника и перекусили разросшейся здесь земляникой. Когда солнце перевалило во вторую половину небосвода, жара немного спала, и стало возможным идти дальше.

К концу дня путники дошли до соседней деревни. Малое Заречье встретило их неприветливо. На молодых людей, одетых в потрепанные и запыленные, а местами и откровенно грязные, одежды, местные жители неодобрительно косились.

– Тебе не кажется, что они не слишком рады нас видеть, Ларик? – озабоченно спросила Марижа, когда они дошли до небольшой площади в центре деревни.

Пара остановилась, окруженная толпой угрюмых людей.

– Вы кто такие? – грубо спросил, вышедший вперед крепко сбитый мужичок.

– Мы ваши соседи, вислане, – прямо ответил Ларий.

– Проклятые, что ли? А где ваши метки?

– Это ж Ларий, Факелы средний сын, – несмело сказал кто-то из задних рядов. Вперед, впрочем, чтобы признать парня за своего никто не вышел.

– У нас нет меток, – готовясь к худшему, ответил Ларик.

После этих слов толпа зашумела.

– Это, за какие же заслуги ведьмы решили не проклинать вас? Вчерашние были сплошь все в проклятых отметинах! – крикнул кто-то из толпы.

– Где они? – спросила Марижа, а Ларий взял ее за руку, призывая к молчанию.

– Нет, и не будет у нас проклятых в деревне. Мы не хотим, чтобы ведьмы нас наказали. Убирайтесь вон! Мы исправно платим оброк и нам не нужны неприятности, на которые вы все-таки напросились!

– Так мы-то не прокляты! Куда же мы пойдем? Ночь скоро.

– Идите отсюда, говорят вам, пока живы! Вчерашняя одна тоже говорила, что не проклята, а у самой отметка на лбу, под волосами, оказалась. Может и у вас то же самое?

– А может у них метки под одеждой? – глумливо предположил местный пьянчужка, протягивая грязные руки к Мариже. – Давайте девку проверим, а?

– Убери руки, гад! – не стерпел Ларий и оттолкнул от невесты похабника. Но за него тут же вступились земляки и на Ларика бросились сразу несколько местных молодцов. Пьянчуга же не оставил своей идеи и со всей силы дернул рубаху на Рижке. Девушка от испуга пронзительно закричала, а рубаха треснула, оголив плечо. Бабы в толпе завопили, а более благоразумные мужики кинулись разнимать дерущихся.

– Довольно! – подвел черту тот же человек, что так неприветливо начал разговор и который, по-видимому, был здешним старостой. Драчунов растащили. У Лария стремительно наливался большущий фингал под глазом, а из разбитой губы текла кровь. – Есть на вас проклятие или нет, вам здесь не рады! Мы не хотим рисковать, идите, откуда пришли!

– Пустите переночевать, мы уйдем завтра! – не отступал Ларий. Будь он один, может вовсе не стал бы сюда заходить. Но он боялся за Марижу – девушка была не привычна к ночевкам на голой земле.

– Вот, упертый! Или тебе по-другому объяснить? – с угрозой спросил староста.

– Пойдем, Ларик, – потянула жениха за рукав Марижа. – Пойдем, пожалуйста!

Парень внял слезным мольбам невесты и развернулся, чтобы уйти. Только напоследок обвел гневным взглядом собравшуюся толпу. Он ничего не сказал, а только плюнул в сердцах и ушел.