Между закатом и явью

– А разве я сказала бы тебе тогда, к кому мы направляемся? – Нет. Ее находят только те, кто должен найти. А меня она ждет.

– Понятно, – только и произнес он.

Мы долго ехали по болотистой низине, всматриваясь вперед сквозь низко стелющийся туман. Сырость все плотнее окутывала нас. Временами казалось, что воздух с трудом проникает в легкие, но это была всего лишь иллюзия, и мы медленно продолжали путь, который уводил нас в неизвестность.

– Ты ведь понимаешь, что после того, как мы отыщем Хозяйку Леса, необходимость в твоей помощи отпадет? – спросил вдруг Конрад, и я поразилась его прямоте.

– Но мы ведь можем очень долго ее искать, – ответила я, —

– А для тебя, как я поняла, дорог каждый день… Поэтому мы можем заключить своеобразный договор: я привожу тебя к Госпоже как можно быстрей, но до этого ты даешь мне слово, что позволишь следовать за собой и дальше.

Он усмехнулся. Усмешка мелькнула и пропала в длинной седой бороде.

– Цепкий котенок!.. Конечно, я могу дать тебе слово. Хоть тысячу слов. Но что помешает мне его нарушить? Как ты уже поняла, я никогда не признавал таких понятий, как «благородство», «честь», «верность клятве», а всегда действовал в соответствии с тем, что казалось мне наиболее разумным в данный момент. Увы, я не рыцарь!

– Да, я знаю, – кивнула я, прикусив губу.

И каждый из нас остался при своем. После этого разговора наши отношения обострились еще больше, с каждым днем все сильнее напоминая некий молчаливый поединок. Никто не хотел уступать, никто не спешил открывать свои карты. И по-другому, видимо, было нельзя.

Пока мы ехали через земли, еще не потревоженные злыми силами, хранящие свою уникальность и красоту. Они казались постепенно тающими островками в мире, где воцаряется хаос и черная магия. Если в один прекрасный день темные волны захлестнут и их, то, конечно, утратит смысл и наше путешествие, и моя учеба у ястреба, и все планы и устремления, и даже надежда, которая, как говорят, умирает последней. Конечно, я не была дурой, чтобы не понимать этого, и не собиралась затягивать путь к домику Госпожи до бесконечности. Ведь пока еще не все было потеряно и бороться имело смысл.

Мы проезжали Вайедолон, славящийся своим искусством выращивания цветов, и нас окружили холмы, полные такого небесного благоухания, что, кажется, даже Конрад слегка потерял голову и на время забыл о своей роли строгого учителя. Вокруг нас, заполняя все видимое пространство, колыхались белые розы. Расходясь на четыре стороны света, издалека поля казались покрытыми морской пеной, и, словно вода, обтекая нас белыми бурунами, разбивались у ног наших лошадей тысячами нежных лепестков цветочного прибоя.

Мы проезжали Гонг – город, почти целиком выстроенный из чистого серебра. Его статуи горели на солнце так, что было больно глазам. А ветер, попадая в плен многочисленных флюгеров и ажурных полупрозрачных башенок со шпилями, создавал музыку, переливчатую, словно радуга. И цокот лошадиных подков по серебряным мостовым был похож на приветствующие нас литавры.

Мы проезжали Монтрей – довольно странное место, даже на фоне прочих неописуемых чудес, место, где сочеталось множество несочетаемых вещей: где облака иногда садились на землю, застывая, как сахарная вата; в прудах обитали певчие рыбы; деревья вырастали за одну ночь и покрывались диковинными плодами в течение часа; а иногда даже, говорят, шли дожди из виноградных улиток. Место, настолько чарующее своими экстравагантными небылицами, что мне хотелось бы остаться там навсегда…

Но мы продолжали путь, проезжая все эти дивные края, с каждым днем приближаясь к цели. И с каждым днем замечая, как все темнее становится западный горизонт. Иногда ко мне подкрадывался незнакомый доныне страх, и я старалась поменьше смотреть в ту сторону. Мой же спутник вел себя абсолютно хладнокровно. Казалось, его не трогает окружающая красота, и не пугает сгущающийся на западе сумрак. Только одно чувство владело им все это время: маниакальная настойчивость двигаться вперед. И он ехал, почти без передышки, не давая отдыха и мне.

Однажды в дороге нас застигла сильнейшая буря. И, как это обычно случается, поблизости не оказалось подходящего укрытия, кроме подозрительного вида руин то ли замка, то ли какой-то обвалившейся старой башни. Ветер обрушивал на нас стены воды, пытаясь сбить с ног, и нам не оставалось иного выхода, как спрятаться среди рассыпающихся камней.

Мы выбрали местечко посуше, куда не доставали струи дождя, и развели небольшой костер, чтобы просушить одежду. Вокруг царил полумрак, озаряемый только редкими всполохами огня, да вспышками молний. Но я готова была поклясться, что мы здесь не одни. И чувствовала себя как-то неуютно, словно незваная гостья в чужом доме. Сидя у костра, я помешивала угли корявой веткой, как вдруг из темного угла на меня воззрились чьи-то оранжевые глаза. Я схватила Конрада за руку, он повернулся туда, где одна за другой зажглись еще шесть пар живых огней с полыхающее-черными точками зрачков внутри.

– Не бойся, – шепнул маг, —

– Это саламандры. Создания настолько редкие, что я и не думал, что когда-нибудь доведется их увидеть. Наверное, их привлекло пламя нашего костра. Главное – не шевелись, и они не причинят нам вреда.

Я постаралась последовать его совету, следя одними глазами, как из темноты появляются семь подвижных пурпурных существ, больше всего похожих на ящериц с короткими хвостами. Они окружили наш костер, подобравшись совсем близко, и замерли совсем как настоящие ящерицы, когда они греются на солнце. Только были они покрупнее, и казалось, что от них самих исходит жар.

– Если тебе удастся приручить хоть одну, – прошептал мне Конрад в самое ухо, —

– Все саламандры будут служить тебе и всегда придут на твой зов.

– Это испытание? – произнесла я одними губами.

– Можешь считать, что так.

Я понятия не имела о том, как приручают саламандр, но вызов был брошен, а я его приняла. Вновь окинув взглядом неподвижно припавшие к земле фигурки, я потянулась к костру. Огонь не всегда обжигает, мне известно это давно, и сейчас рука моя беспрепятственно погрузилась в пламя. Боли я не почувствовала. Но вот горящие угли… Я зажмурилась, когда мои пальцы сомкнулись на одном из них. В воздухе начал распространяться запах, который трудно с чем-нибудь спутать – запах горящей плоти. Но я уже держала уголек на раскрытой ладони, протянув его одной из саламандр. Та колебалась – долго, как мучительно долго! – пока на руке вздувался чудовищный ожог. Время растянулось для меня просто невыносимо, хотя, на самом деле, прошло едва ли больше минуты. А потом так же неожиданно быстро саламандра подбежала ко мне на своих коротких лапках, и уголек исчез в ее маленькой красной пасти. Она глотнула, на мгновение блаженно прикрыв глаза, а затем ее огненно-алый язычок лизнул мою обожженную ладонь. И вмиг боль утихла, а ранка тут же стала затягиваться. Я бы и сама не поверила в такое, если бы не увидела собственными глазами.

Потом ящерка еще раз лизнула уже заживающую кожу, а когда она отбежала, в моей руке осталось лежать маленькое колечко. Оно словно бы состояло из живого огня, полыхающее, текущее, переливающееся, но совершенно не горячее наощупь.

– Поздравляю, – улыбнулся Конрад, —

– Кольцо Саламандры. Теперь в любой момент ты сможешь позвать их. Ты им понравилась!

– А если бы не понравилась? – поинтересовалась я.

Улыбка мага стала еще шире:

– Они бы тебя сожгли.

Я не поняла, говорит он серьезно или снова издевается надо мной. В любом случае, я не могла сдержать возмущения:

– И ты с таким равнодушием говоришь об этом! Мог хотя бы предупредить!

– Но ведь они этого не сделали, правда? – он повернулся спиной, доставая из дорожной сумки еду, нимало не обращая внимания на мой потрясенный вид. Да человек ли он вообще?! Иногда я в этом сомневалась.

Мои же новоявленные слуги – или друзья? – сплотились возле меня в тесный кружок и, не мигая, пожирали меня глазами, словно ожидая дальнейших указаний. Я несколько минут подержала кольцо в воздухе, разглядывая его, а затем надела на безымянный палец. Оно пришлось как раз.

– Вы свободны, – сказала я и кивнула, —

– Можете идти.

Саламандры моментально развернулись и все, как одна, растворились в сырой темноте, вспыхнув пару раз, словно искры.

Конрад расхохотался:

– А из тебя бы вышла неплохая королева! Как величественно это у тебя получилось! И имя у тебя, кстати, вполне царское – Гвендолин. Никак не для простой колдуньи.

Я даже не стала ему отвечать. Пусть говорит сам с собой, если ему охота.

Конрад не обратил ни малейшего внимания на мою реакцию.

– Ну что же, – произнес он, спустя какое-то время, —

– Кажется, наши вещи просохли. Пора в путь.

И мы стали собираться, хотя я чувствовала себя совершенно разбитой. «Из железа он, что ли?» – в который раз мелькнула в голове мысль.

Нет, конечно, он был не из железа, и тоже нуждался в отдыхе. И как ни старались мы избегать людных мест, следующую остановку пришлось делать в пригородной гостинице.

Хозяйка довольно любезно показала нам наши комнаты, расположенные рядом на втором этаже. Обстановка была непритязательной, но много ли надо усталому путнику! Кровать, небольшая тумбочка, стол у окна. Я заглянула к Конраду: у него все было примерно так же.

Я смыла с себя дорожную грязь и переоделась, а затем мы с ним вместе спустились в просторный зал, чтобы поужинать. Следуя за Конрадом, который сутулился, опираясь на посох, словно и в самом деле был стариком, я чувствовала, что против воли притягиваю к себе множество взглядов. Я опустила глаза, стараясь не замечать обращенного на меня внимания, и села рядом со своим учителем за низкий дубовый стол. Мгновенно возле нас возник мальчуган, одетый в идеально чистый фартук:

– Что будете заказывать?

– А что здесь можно выбрать? – поинтересовался Конрад.