Фантастическая история

– Лишь бы не «из огня да в полымя», – хмуро заметил Продов.

Корабль вслушивался в непонятные словоформы. Раз люди заговорили на древней тарабарщине, значит процент надежды не меньше процента отчаяния.

Homo sapiens надели mergeшлемы, и сознание троих людей и корабля стало единым целым. Айзек расслабился, отдавая себя гравитационному захвату планеты.

– Выбираем для посадки место, максимально удалённое от скоплений местной органики, – предупредил командир экипажа Василий Продов.

Тревога внести дисбаланс в местную фауну оказалась напрасной. Планета была чиста от видимых форм жизни, как честная невеста перед венчанием. Айзек выбрал остров ближе к экватору и, получив согласие экипажа, начал спуск. Посадка получилась на удивление мягкой, учитывая раны в правом боку корабля.

***

Шесть месяцев спустя.

Полгода по корабельному времени потребовалось Айзеку для возвращения идеальной рабочей формы. Как все умные корабли последнего поколения, у него имелось всё необходимое для самовосстановления, а главный ресурс – время, обеспечил экипаж. Конечно, в реабилитационном доке родной базы он бы справился за месяц, но с учётом всех обстоятельств Айзек имел полное право гордиться командой и собой. А обстоятельства сложились непростыми.

С момента вынужденной посадки и до сегодняшнего дня неизвестная планета не только не выдала ни одной своей тайны, но продолжала множить загадки со скоростью снежной лавины, начавшей сход. И первая загадка основополагающая – местоположение. Нелепая авария произошла в достаточно изученном секторе Галактики. Ни таинственная планета, похожая как две капли воды на родную Землю, ни сама планетарная система, в которой она находилась, на навигационных картах, отмечены не были. После тщательного анализа параллельно произведённых расчётов Сен Мином и Айзеком, между ИИ и человеком достигли консенсус: земные физики-теоретики ошиблись, пространственно-временной карман, или складка, существуют. По всему выходило, корабль каким-то неведомым пока способом вынесло в другое измерение. Отсюда тянулся корень основной проблемы, если нет понимания как ты здесь оказался, невозможно просчитать как вернуться обратно.

– Полгода не срок. Даже красную метку невозвращенцев в космическом реестре ставят не раньше десяти лет отсутствия связи. А учитывая местные особенности, на базе может ещё и не хватились нас, – кусая местный плод, похожий на грушу, задумчиво произнёс Продов.

– Поверь, у меня, как учёного, от этой временной аномалии мозги закипают, – согласился с командиром Сен Мин.

– А помните, как это обнаружилось? – Михаэль хохотнул, и все трое заулыбались.

Действительно, внимание к другому течению времени привлекла, казалась бы, незначительная бытовая деталь. Недели через две после посадки Продов, заметив своё отражение в зеркальной поверхности синтезатора пищи, удивился гладкой коже лица. А ведь он не брал в руки бритвенный прибор почти месяц. Озадаченный, Василий поделился своим наблюдением с товарищами. Команда принялась изучать феномен, и вывод поразил всех. Таинственная планета воздействовала на человеческий организм, замедляя процессы метаболизма в разы. Но если бы только это! Космическое тело обладало идеально комфортными условиями для существования разумной жизни, но несмотря на тщательные поиски хотя бы следов, ничего свидетельствующего о её наличии не отыскалось.

– Какая космическая несправедливость, – возмущался Михаэль, – такое редчайшее сочетание оптимальных условий для развития и такая стерильность.

– Вот и давайте назовём планету Optima, – предложил командир, следуя чисто человеческой привычке давать всему встреченному названия и имена.

Насчёт стерильности Михаэль конечно же преувеличил. Оптима обладала не только богатейшей флорой, но и достаточно разнообразной фауной. Особенность животного мира, в отличие от земного, его миниатюрность. Крошечные земноводные и пресмыкающиеся, пернатые – не больше стрекозы. Практически невидимые невооружённым глазом насекомые. Людям приходилось соблюдать осторожность, чтобы случайно не наступить на кого-нибудь из местных обитателей.

Первое время по прибытии на планету Айзек и его команда ожидали подвоха от слишком идеальной Оптимы. Весь жизненный опыт человечества указывал – смертельные ловушки, как правило, имеют соблазнительно приятный внешний вид. Стену недоверия к гармонично-умиротворённой планете снесли мурпсы. Стоило Акеле и Ёжке оказаться на её поверхности, они устроили такую бурную демонстрацию радости, что люди едва успевали выкрикивать запретительные команды. Обычно послушные контактные создания, казалось, лишились зачатков разума. Игнорируя любые ограничения, эти двое мотались по близлежащим зарослям, бесстрашно плавали в водоёме, катались по мягкому ковру из травы.

– Всех местных блох соберут на себя, да и клещей, – с отчаянием произнёс Михаэль, наблюдая как первый раз за всё время совместного сосуществования, мурпсы совершенно перестали реагировать на людей.

– И паразитов наверняка нахватаются, – вздохнул Сен Мин, заметив с каким удовольствием уминают Акела и Ёжка найденный ими аналог земных грибов.

– Поймай их, и в карантинный отсек. – Продов отдал распоряжение Айзеку.

Корабль выбросил щупальца энергетических ловушек и бережно перенёс пушистых мятежников в санитарный бокс. Тщательное обследование дало неожиданный результат – никакого вреда здоровью Оптима мурпсам не нанесла. Люди вздохнули свободнее, а пленников отпустили на просторы пока неизведанного мира.

Удивительное дело, но тихое безвременье Оптимы не навевало ни тоски, ни скуки. Пока Айзек занимался восстановлением, трое мужчин на воздушных скутерах обследовали планету. Оптима поражала опытных астропроходчиков не только великолепием пейзажей, но и небывалой умеренностью климата и рельефа.

– Она слишком идеальна, в природе такого не может быть, – в очередной раз вернулся к обсуждаемой теме Сен Мин. – Совершенно безопасная планета. Самое глубокое место в океане не более двух метров. А вулканы! Как вы объясните отсутствие действующих вулканов? А полюса? Мы с Михаэлем их обследовали. Это нормально, Северный и Южный полюс напоминают курорты нашего Средиземного моря? Нет, они даже лучше! Не планета, а какой-то детский сад.

– Колыбель, – на этот раз подал голос Айзек.

– Пустая колыбель? Кому нужна пустая колыбель? – вскинулся на реплику корабля Продов.

– Тому, кто ждёт ребёнка. Вернее, детей. – спокойно заключил Айзек.

Лица троих мужчин окаменели.

– С каких пор ИИ начал объясняться аллегориями? – первым нарушил образовавшуюся после слов Айзека паузу, Продов.

– Никаких аллегорий, командир, – как всегда доброжелательным тоном ответил Айзек. – Ты знаешь, под моими сводами в хранилищах вся история человечества. Корабли не спят, они листают память, анализируют, сопоставляют. Я тоже пытался найти ответ на тот же вопрос, что и вы, почему при таком обилии свидетельств о посещении Земли инопланетянами, у человечества до сих пор не было ни одного контакта? Возможно, разумные расы держат свои двери плотно закрытыми от незваных гостей? Блокируют любые попытки проникнуть в обитаемые уголки Вселенной?

– Всё это не ново, – вступил в разговор Сен Мин, – дискуссии о тотальном одиночестве человечества идут уже не одну тысячу лет, практической пользы от этих разглагольствований ноль.

– Кто-нибудь видел сегодня Акилу и Ёжку? – поинтересовался Михаэль. Вечные философские вопросы его интересовали мало, а вот то, что мурпсы стали предпочитать общество людей прогулкам на природе, вызывало досаду.

– Они обживают свой новый дом, – голос Айзека был по-прежнему спокоен, но в нём явственно слышались нотки грусти.

– Обживают что? – переспросил Михаэль. Бортинженер оглянулся на товарищей. Выражения лиц Василия Продова и Сен Мина красноречиво свидетельствовали, хлопоты мурпсов для них тоже ошеломляющая новость.

– Акела нашёл уютную пещеру у подножия южного склона горы, которую вы назвали Олимп. Теперь они с Ёжкой сносят туда траву, вероятно для удобства будущего потомства. Я присматриваю за ними сканерами дальнего наблюдения.

Загляни сейчас в иллюминатор земной динозавр юрского периода, степень удивления людей была бы намного меньше. В конце концов, Оптима – чужая планета, и подсознательно каждый из астропроходчиков ожидал от неё неприятного сюрприза. Но от своих, практических родных мурпсов, такое поведение – нонсенс.

– Мурпсы – результат генной инженерии, гибрид, у них не может быть потомства, только искусственное воспроизводство. Странно, что мне приходится напоминать тебе об этом, – командир экипажа Василий Продов выглядел спокойным, но вертикальная морщина на переносице выдавала, мужчина встревожен и напряжен.

Всё в текущей экспедиции идёт не так! Опровергаются постулаты физики, нарушаются параграфы уставов, а теперь на очереди отмена законов природы? Не слишком ли много для одного экипажа рядовых астропроходчиков? Михаэль и Сен Мин понимающе смотрели на командира: и десятой доли выпавших на их миссию событий хватит перевернуть земную науку с ног на голову. Быть разрушителем устоявшихся канонов – задача трудная, малоприятная.

– 36 часов назад Акела и Ёжка прибегали на корабль. Унесли свои лежанки. Я, согласно инструкции, просканировал их на предмет состояния здоровья. – Айзек запнулся, подбирая слова. – Ёжка станет матерью четверых малышей, точный срок родоразрешения озвучить не берусь, подобных данных нет в моём информационном хранилище.

– Конечно, нет! Откуда бы они взялись? Если… – Михаэль договорить не успел, осёкся о выражение лица командира. Оно было мрачным.

– То есть, мы сами того не ведая, положили в подготовленную кем-то колыбель своих Акелу и Ёжку?

– Да! Создания землян, имеющие все шансы стать родоначальниками новой расы, – подтвердил Айзек, – вероятно, кто-то в Высшей Лиге решил, человечество созрело для вступления в Клуб Сеятелей Разума.

Михаил Афонин. Вег Лассо: Супруга лысого близнеца

«Делай что-нибудь». Вас тоже раздражает эта фраза? Меня – очень сильно. Особенно, когда звучит из уст начальства. Что это «что-нибудь»? А хоть что!

Начальству, понятно, нужно показать, что оно контролирует процесс. Типа, даёт ценные указания. А ты там сам решай, что именно предпринимать. Причём, если дело выгорит, сливки снимут руководители, просто сказавшие «что-то» делать. Они и теоретическую базу под это подведут, мол, «что-нибудь» – это то-то и то-то, заранее прописанное в формулярах и инструкциях и разработанное лично ими. А не выгорит – сам будешь виноват. Не то «что-нибудь» ты сделал.

– Да шёл бы ты, Аарон, в нору к ливерианскому льву, – прошипел я в ответ на очередное «что-нибудь» от шефа. Зря я согласился вшить переговорник себе в ухо. Теперь Аарон может давать свои ценные указания в любое время. Вернусь на базу, скажу эскулапам, чтобы выковыривали.

Аарон, Аарон Лански, – мой непосредственный руководитель, куратор, можно сказать. Его лысая голова скоро начнёт сниться мне в страшных снах. Хотя, кого я обманываю? Уже снится.

– Ты там потише, Лассо. А то… – огрызнулся (так можно о начальнике?) в ответ Лански.

Лассо – это я. Вег Лассо – если полностью, как записано в моём личном, засекреченном по самые не могу, деле. Я – межпланетный шпион высочайшего класса. Заявляю это без лишней скромности.

Аарон, скорее всего, разозлился. А какое мне дело до его чувств? Пусть знает, что я не покладистый первоклассник, а зрелый и дерзкий.

Вы слышали про этих самых львов, гостем одного из которых я предложил стать лысому куратору? Наверняка. О них написано во всех учебниках по инопланетной зоологии. На земных хищников, к слову, зверюги похожи очень и очень отдалённо. Пожалуй, нужно иметь недюжинную фантазию, чтобы обнаружить общие черты. Но кто-то нашёл и назвал. А вот живут ливерианские грызуны, да, они даже не кошки или кто-то на них похожий, в норах, которые роют в мягкой почве Ливерии, восьмой планеты системы Ромпасс. А норы… В общем, на одно лицо с тем местом, в которое я хотел послать, и послал, если смотреть фактам в лицо, Лански. Про то, что львы с Ливерии вытворяют со всем, что попадает к ним в жилище, я молчу. Аарон и сам знает. То же самое делают земные кролики, за что и стали героями всевозможных, и даже нескольких обидных, присказок и поговорок.