Не выходя из тени. О чем говорит твоя ДНК

– Смело.

– Фимка, не надевай новую роль. Прежняя еще не сыграна.

– Роль? Ты думаешь, я играю?

– Мы все играем.

– О, да! Что наша жизнь? Игра!

– Я мало с тобой знакома, но могу заверить любого в двух твоих качествах. Первое – ты грамотен и начитан. – нарочно сделала паузу, и Трофим не сдержался:

– А второе?

Изольда, хитро улыбаясь, смотрела на него. Трофим остановил машину, повернулся к ней, так же молчал, но был серьезен. Наконец Изольда произнесла:

– Второе – ты не маньяк!

– Ну, спасибо! Порадовала. Я тут себе уже навоображал. – снова завел машину и, проехав еще немного вглубь леса, остановил на достаточно широкой и светлой поляне. – Передохнем пять минут. – открыл свою дверь: – Именно в этом месте необычно дышится. Не стесняйся, вдохни глубоко.

– Хорошо, не буду. – Изольда вышла из машины и через мгновение наклонилась к нему, восторженно воскликнув: – Так это же танцующий лес! Боже, как давно я тут не была! Выпрямилась, отошла от машины и медленно крутилась. – Очень, очень давно. – остановившись, продолжила: – Кажется, мне было лет десять, ну может чуточку больше, когда отец привез меня сюда. И второй раз, лет в пятнадцать. Фима, тут днем как в сказке. Я часто его вспоминаю.

– Нет, именно на закате здесь как в сказке. Ты присмотрись к смене света.

Изольда подошла к машине. Темнота леса подступала к ним, а маленький круг поляны, впитывал в себя последние лучи солнца, разгораясь жарче. И вдруг все сменилось – свет, как ему и полагается, взлетел ввысь, оставляя их в полумраке.

– Поехали? – не то уточнил, не то спросил Фима.

Уезжая, Изольда оглянулась, затем даже стала на коленки и только когда поляна совсем пропала из вида, уселась.

– Спасибо! – искренне произнесла она: – Ты подарил мне незабываемое счастье.

– Счастье – это жизнь. Все стальное – подпитка.

– Да! – согласилась она. – И часто ты тут бываешь?

– Странно! – засмеялся Трофим. – Почему именно этот вопрос у тебя рождается, когда мы вместе?

– Не поняла.

– А что тут непонятного? Мы приехали к Гофману, что ты хотела у меня узнать?

– Ничего не хотела.

– Не юли! Ты не можешь врать. Твое прекрасное лицо выражает мысли без слов.

– Возможно, и пронеслось нечто подобное, я не помню. Так как, часто тут бываешь?

– Всегда проездом.

– В смысле, проездом? Куда можно добраться по этим ухабинам? Постой! Не в палатке ли ты предлагаешь провести выходные?

– Зачем палатка, у меня машина удобная. – Изольда одарила его таким взглядом, что Фима не смог сдержаться и стал над ней подшучивать: – Поверь. Сидения раскладываются и все даже очень комфортабельно. – Изольда пожала плечами и отвернулась. – Шучу я, шучу! Золя!

– Знаю, что шутишь. Только шутка была корявенькая.

– Согласен, ты не из тех девушек, кто довольствуется задним сидением машины. И намеки такие, в твой адрес, больше не повторятся.

– Проехали. – отмахнулась Изольда.

– Не проехали, а практически приехали.

Он вывел машину из леса, и перед ними открылась довольно добротный участок дороги, ведущей к высокому забору.

– Ничего себе! – прошептала Изольда: – Как в кино. – она смотрела на приближающуюся ограду широко открытыми глазами. – Так таинственно. За такими затворами обитают, как правило, сектанты.

– Изольда! Что ты все по крайностям ходишь. – остановил машину у ворот и, прежде чем выйти, или посигналить, повернулся к ней: – Ты случайно не режиссёр-сценарист? А может быть ты писательница?

– Нет, я не писательница.

– Жаль! – вышел, открыл ворота, завел машину.

Все это время Изольда молчала, она была поражена всем – поездкой, лесом, а теперь еще и домом, настоящим деревянным срубом, из толстых бревен, в три этажа.

– Дом не мой, – открывая перед ней дверь и протягивая руку, сообщил Фима: – друга. Его дед был лесником. Сам же он моряк. Пока его нет, я смотрю за домиком.

– Домиком. – повторила Изольда, идя за Трофимом.

Большой квадратный холл был на удивление скромен – две деревянные, круглые вешалки по обе стороны от двери, два низких диванчика сразу за ними, арка, за которой открывалась кухня с окном на всю стену, с видом на сосновый бор. По левую сторону, перед аркой, три двери. По правую – лестница вверх.

– Располагайся, не стесняйся! Сказал бы – чувствуй себя как дома, но не скажу, сама понимаешь, чужое предлагать не имею права. Да входи же! Комнату выбери себе сама. Я бываю тут не часто, если ночую, то там. – кивнул на одну из дверей. – Да! – сбросил туфли, всунул ноги в тапки и стал открывать двери: – Душевая, уборная. Остальное рассмотришь сама. – скрылся в кухне.

Изольда прошла в центр холла, подняла голову вверх, затем посмотрела на полы – паркет был великолепен и блистал. Лестница покрыта ковровой дорожкой и также сияла чистотой.

– Прости, женской обуви нет. Так что смело ходи в своей. – крикнул Трофим не показываясь.

– Тут так чисто! – Изольда сбросила обувь и, лишь бросив взгляд на кухню, пошла наверх. Лестница переходила в балкончик над холлом. Первая же дверь была приоткрыта – совсем маленькая спаленка. Кровать под окном, рядом комод, на нем ничего кроме настольной лампы. Изольда вошла в нее, заметила зеркало в полный рост, тут же стоял стул. Бросив на него свою сумку, присела на кровать. Погладила покрывало, скорее всего, это был настоящий мех. В этом Изольда не разбиралась, а уточнять не собиралась. Прилегла. Матрас был превосходен, она даже прикрыла глаза.

– Белье должно быть в комоде. – услышала она голос Трофима снизу. – Если нет, скажешь, я найду.

– Он найдет! – улыбнулась Золя и крикнула в ответ: – Спасибо! – заглянула в верхний ящик, постельное белье и полотенца были, как сказал Фима: – Ну, просто пятизвездочный отель!

– Душевая рядом! – снова подал голос Фима.

– Спасибо! – в очередной раз крикнула Золя.

Снизу раздался хлопок двери. Она, подумав, кто-то пришел, вышла из комнаты, холл был пуст, Трофима не заметила. Пожала плечами, заглянула в соседнюю комнату – это была просторная ванная комната, со всем необходимым. Внизу все еще было тихо. За окном же гудел мотор машины. Выглянув в окно, никого и ничего не увидела, лишь чистую лужайку до самого забора, за которым так же был лес.

– Маша и медведь. – хихикнула она, принялась разбирать свои вещи.