Изумруды к свадьбе

Я открыла коробку. Зеленый бархат интенсивного изумрудного цвета. Это было вечернее платье очень простого покроя, но невероятно элегантное и дорогое.

Это, должно быть, все-таки ошибка. Но я приложила платье к себе и посмотрелась в зеркало. Мои сияющие глаза отражали необыкновенный цвет платья, и создавалось впечатление, что цвет глаз и цвет платья как бы специально подобраны друг для друга. Это было просто великолепно. Но как и почему оно сюда попало?

Я осторожно положила его на кровать и внимательно осмотрела коробку. Там был еще один сверток в мягкой бумаге. Я развернула его… Мое старое черное бархатное платье! И я все поняла прежде, чем прочитала выпавшую из него записку. На листке я увидела знакомый мне уже герб:

«Надеюсь, что это заменит испорченное платье. Если это не то, что вам надо, мы постараемся найти что-то другое.

Лотэр де ла Таль».

Я направилась к кровати, взяла платье и снова приложила к себе, а потом крепко прижала к своей груди. Короче говоря, я вела себя как глупая девчонка. А в это время мое другое «я», то самое, которым я все время старалась быть, настойчиво твердило: «Глупо! Ты не можешь принять это». Зато мое настоящее «я», которое проявляло себя очень редко, потому что пряталось и выжидало нужный момент, чтобы наконец предать меня, говорило совсем другое: «Это самое красивое платье на свете. Каждый раз, надевая его, ты будешь пребывать в блаженстве. В таком платье ты будешь выглядеть вполне привлекательной женщиной».

Я положила платье на кровать и сказала вслух:

– Надо немедленно пойти к господину графу и сказать, что не могу даже помыслить о том, чтобы принять его.

Я пыталась взять себя в руки и предстать перед ним с видом суровым и неприступным, но не могла избавиться от мысли, что он приходил в мою комнату – или присылал кого-нибудь, чтобы забрать изрезанное черное платье, а потом отправил в Париж заказ: сшить платье такого же размера.

Боже, какая я глупая! Что же со мной будет дальше? Мне нужно скорее увидеть его, чтобы без промедления вернуть подарок.

Я спустилась в библиотеку. Может быть, он ожидал увидеть меня, ибо должен был уже знать о прибытии коробки с платьем. Как будто ему было какое-нибудь дело до того, когда оно прибудет! Граф просто решил, что мне необходимо новое платье в качестве компенсации за испорченное, а потом и думать об этом забыл.

Он оказался в библиотеке.

– Я должна поговорить с вами, – сказала я и, как всегда, когда находилась в смущении, вела себя несколько воинственно.

– Садитесь, пожалуйста, мадемуазель Лоусон. Вы чем-то взволнованы.

Я сразу была сбита с толку, потому что совершенно не собиралась показывать ему своего истинного состояния, в котором сама не могла толком разобраться. Мне совсем было не свойственно волноваться из-за каких-то тряпок.

– Совсем нет, – возразила я. – Я просто пришла поблагодарить вас за то, что вы приказали прислать мне новое платье взамен старого, и сказать вам, что не могу принять его.

– Так, значит, оно прибыло? Оно вам не годится, не подходит?

– Я… я не примеряла. Но не было никакой необходимости посылать за новым платьем.

– Простите, что возражаю вам, но считаю, что была.

– Вы ошибаетесь. Это было уже очень старое платье. А новое… э-э-э…

– Вижу, оно вам не понравилось.

– Не в этом дело. – И опять в моем голосе прозвучала некоторая жесткость, вызвавшая у него улыбку.

– Да? А в чем же тогда?

– В том, что я даже не допускаю мысли оставить его у себя.

– А почему?

– Потому что в этом нет необходимости.

– Мадемуазель Лоусон, будьте откровенны и лучше скажите, что не считаете возможным принять от меня… предмет одежды… Вы это имеете в виду?

– Нет, совсем нет, это меня как раз не волнует.

Он снова сделал рукой этот сугубо французский жест, который мог означать все, что угодно: «Не знаю. Я просто не могу себе представить, как можно угадать то, о чем вы можете думать. Я всего лишь хотел найти причину: почему бы вам не принять замену тому, что было испорчено».

– Но это же платье!

– А чем платье отличается от каких-либо других предметов?

– Это же сугубо личная вещь.

– Ах вот что! Сугубо личная! Если бы я испортил один из ваших растворов, вы бы разрешили мне восполнить потерю? Или это просто потому, что платье… нечто, что вы будете надевать… нечто очень интимное, скажем так?

Я не могла даже смотреть на него. В его глазах светилось тепло, которое вызывало во мне большое беспокойство. Избегая встречаться с ним взглядом, я отвернулась и сказала:

– Не было необходимости вообще беспокоиться о возмещении уничтоженного платья. В любом случае зеленое бархатное стоит значительно дороже, чем то, которое оно было предназначено заменить.

– Ценность вещи – понятие относительное. Черное платье, похоже, было для вас куда более дорогим, чем зеленое. И поэтому вы были так опечалены его потерей и не хотите принять новое.

– Мне кажется, что вы поняли все совершенно неправильно.

Он быстро подошел ко мне и положил руку на плечо.

– Мадемуазель Лоусон, – мягко проговорил он, – вы очень меня огорчите, если откажетесь принять его. Ваше платье было испорчено членом моей семьи, и я желал бы возместить эту потерю. Не откажите мне в любезности…

– Ну, раз вы ставите вопрос таким образом…

Он убрал руку с моего плеча, но все еще продолжал стоять совсем близко ко мне. Я чувствовала себя очень неловко, но в то же время испытывала невообразимое счастье.

– Так вы согласны? Вы очень великодушны, мадемуазель Лоусон.

– Это вы очень великодушны. Не было необходимости…

– А я повторяю, что необходимость была.

– …возместить испорченное платье таким необычным способом, – закончила я начатую фразу.

Граф неожиданно рассмеялся, и я поняла, что никогда раньше не слышала, чтобы он так смеялся. В его смехе не было ни горечи, ни издевки.

– Надеюсь, что придет день, когда мне будет позволено взглянуть на вас в этом платье.

– Но у меня вряд ли будет повод надеть его.

– Но поскольку платье есть, то придется придумать повод, чтобы вам пришлось его надеть.

– Не представляю, что для этого можно придумать, – ответила я, чувствуя, что, по мере того как я пыталась бороться и скрывать нарастающее волнение, мой голос становился все жестче и холоднее. – Я только хотела сказать, что в этом не было необходимости, но вы тем не менее были очень любезны. Я принимаю платье и благодарю вас за щедрость.