Оценить:
 Рейтинг: 0

Нож и плётка

Год написания книги
2022
Теги
<< 1 2 3 4 5 6 7 8 9 >>
На страницу:
4 из 9
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля

***

Отец Геннадий ждал их. Стол уже был накрыт. За столом сидели три девочки и мальчик. Мама и Марина хозяйничали на кухне, позже и они сели за стол. Отец Геннадий говорил об Антоне только хорошее, сокрушался о его скоропостижной кончине. Расспрашивал Трубникова о Ростове, какие новости? Трубников спросил его мнение о Тюриной.

– Разве она виновата в смерти Антона? Почему ее все начали травить? Кто дал право судить ее? Вчера она подходила ко мне, спрашивала, смогу ли я уделить ей время, хотела исповедаться. Но вчера я был очень занят. А сегодня она не пришла, хотя я ждал ее.

– Разве нельзя исповедаться вместе со всеми после службы? – спросил Казнов.

– Можно, но при необходимости можно выделить отдельное время. Может быть, ей просто надо выговориться, душу излить? Это же не получится, когда за тобой большая очередь стоит! Ей ведь и поговорить теперь не с кем. Она и раньше-то особо ни с кем не дружила. Все время одна. Бедная женщина! Почему она не пришла на исповедь? Сама же просила! Я ей время назначил, ждал. Передумала? Если встретите, скажите, пусть приходит. Я приму, когда бы она ни пришла.

В дверь постучали. Жена священника пошла открывать. Вскоре вернулась. Подала мясо и блины со сметаной, забрала пустые тарелки и супницу.

– Кто там приходил, Маша? – спросил отец Геннадий.

– Сычев с подругой по церкви бегают, тебя разыскивают. Мешают полы мыть. Я велела сказать им, чтобы пришли на вечернюю службу, а после службы, подождали батюшку, тогда и поговорят.

– Зачем же так, Маша? Пригласила бы их на обед.

– Кого пригласила? – остановилась с тарелкой в руке Мария, – Сыча с подругой? У нас за столом дети сидят! Сыча и его подругу сначала продезинфицировать надо, потом на карантине подержать и подольше! Не давай им больше деньги! Попрошайки!

– Кто такой Сыч? – спросил детектив.

– Сычев Виктор Иванович, – ответил отец Геннадий, – родился и вырос в Никольском. Ему 43 года, а его подруге 18, но выглядит она словно подросток. Я даже паспорт проверил! Нет, ей 18 лет.

– Подросток! – возмутилась Мария, – эта восемнадцатилетняя девочка пьет и курит наравне с Сычом! Где он ее нашел?

– Маша, принеси мне, пожалуйста, еще кофе. И сметана тоже нужна! Маша плохо относится к ним. Они часто выпрашивают у наших детей деньги. Дескать, кушать нечего! Я-то им деньги давно перестал давать. Предложил в церкви полы мыть. Вокруг храма уборкой заниматься! Платил бы немножко! Они отказались и даже возмутились, что я им такую черную работу предлагаю! Я студентом был, подрабатывал в детском саду. Приходил к четырем утра, мыл кастрюли, сковородки. Мыл полы. И стипендию получал, и подрабатывал. Грязной работой не брезговал.

Даю им иногда то кулич, то просто хлеб или крупы пакет. Берут, но просят денег. Что им понадобилось? Снова денег? Выпить не на что? Оба здоровы, оба безработные. Чем живут? А подруга у Сычева слишком молода! Лариса, говорю, где же твоя мама? Она рассказала, что ее мама младенцем в роддоме оставила, сама через окно в туалете вылезла и сбежала! Ей, когда она из детдома уходила, документы отдали. Она там прочла про маму. Я сильно сомневаюсь в рассказе Ларисы. Органы опеки обязательно разыскали бы беглянку, судом лишили родительских прав, нашли бы других родственников. У Ларисы все просто и понятно. В жизни иначе. Детдомовцы часто «сочиняют», чтобы вызвать к себе сострадание.

Поблагодарив за обед, они вышли на улицу, медленно шли по тротуару.

– Красивое село, – сказал Трубников, – доброжелательное и гостеприимное. Везде тротуары! Чисто! А это что? Двор грязный! Ставня на одной петле мотыляется!

– Это дом Сыча, – пояснил Казнов, и крикнул, – Сыч, выходи!

Из дома вышла девушка с телосложением ребенка и потасканным лицом. Одета была в джинсы и свитер, сланцы на босу ногу. Улыбнулась приветливо Казнову:

– Привет, Валера. К нам нельзя! У нас траур! Такое настроение, что даже матом сформулировать нельзя!

На пороге появился Сыч. Сутулый, с пивным животом и плешью на голове. У него были красные глаза и взгляд, то ли отсутствующий, то ли сосредоточенный на тропинке, по которой он шел к гостям шаткой походкой. Он с трудом и очень медленно натягивал куртку. Вышел на тротуар, запер калитку, оставив Ларису во дворе:

– Лариска, жди меня дома! И на забудь, оставить мне чуток на утро, на опохмелку! Женщины – это не собаки, а кошки. Все понимают, а команды не выполняют. Лариска! Марш домой! А вас, – он мутным взглядом посмотрел на Казнова и Трубникова, – прошу следовать за мной! Только вам покажу! Больше никому! Но вы учтите! – он погрозил им кулаком, – учтите, что я тунеядец. Да! Я – тунеядец и попрошайка, но не убийца! Я ее не убивал! Я просто так на свалке гулял! А она лежит в овражке рядом со свалкой! Вся в крови! Мне поневоле пришлось выпить! Сердце надорвалось! Пошли, покажу, а то не поверите! Нет! Стой! – Сыч сильно оттопырил нижнюю губу и обиженно посмотрел на детектива, – это же ты детектив, а не я! Я тебе труп показывать буду, а как будут учтены мои интересы?

– В чем заключаются твои интересы, я знаю, – успокоил его Казнов, – сначала покажи, а уже потом мы тебе бутылку водки купим.

– Но вас же двое! – еще сильнее оттопырил нижнюю губу Сыч, – и нас с Ларисой двое! Две бутылки!

– Мы купим тебе две бутылки водки, – сказал детектив, – моя машина неподалеку, поедем?

– Ха! – выдохнул Сыч, – Ха-ха!

– Это стихийная свалка, – пояснил Казнов, – я бы не рискнул ехать туда на машине. Увидите, поймете. Пошли, Сыч.

Сыч разразился громким смехом, согнулся до самой земли. Отсмеявшись, сказал:

– Я веду на свалку фермера и детектива! Туда им и дорога! Ребятки, за мной!

Пока они шли по селу люди оборачивались на них. Впереди Сыч, по-солдатски размахивая руками. За ним двое мужчин в костюмах и начищенных ботиночках. За селом любопытные исчезли, но под ногами зачавкала жидкая грязь с неприятным запахом, который усиливался по мере приближения к свалке.

Сыч подошел к небольшому оврагу, остановился и заплакал. Искренне заплакал, навзрыд, как ребенок. Казнов заглянул в овражек и непроизвольно вскрикнул, обернулся к Трубникову:

– Жулька! Это Жулька! Собака Антона!

Трубников подошел к оврагу, спустился вниз. Склонился над трупом собаки. Множество ножевых ранений, но все не смертельные. Умерла либо от потери крови, либо от болевого шока. Кто же это сделал? С такой жестокостью убить несчастную собаку!

– Вы сказали, – обратился он к Сычу, но посмотрел на Казнова и осекся. Фермер одной рукой развязывал галстук, другой держался за сердце. Повсюду зловонная грязь, присесть негде. Хотя бы валидол! Но его нет! Аптечка в машине.

– Жулька! – тихо повторял Казнов, – ласковая собака, ко всем людям ласковая! Жулька! За что? Кто? Господи!

Сыч заливался слезами, отнюдь не показными. Казнов, бледный и растерянный, едва держался на ногах. Трубников достал телефон и набрал номер священника. Попросил его срочно забрать их со свалки и обязательно захватить валидол и нитроглицерин. Казнову очень плохо.

Отец Геннадий сразу приехал, рискуя увязнуть в грязи. Забрал всех троих. Дал Казнову нитроглицерин и валидол одновременно. Привез к храму и быстро ушел, у него служба уже началась, без него нельзя! Их поджидала Мария, хотела оказать помощь.

– У меня все есть, – сказала она, – шприцы, успокоительное, обезболивающее…

– Вы врач, медсестра? – спросил Трубников.

– Я мама. У меня пятеро детей. Виктор, тебе успокоительное? Сейчас. Вот, – она достала из сумки пузырьки, – в каплях, в таблетках…

– В фужерах, – сказал Сыч, громко чихнул, – вы обещали два пузыря!

Трубников дал ему денег, Мария осуждающе покачала головой.

– Я отвезу вас в Ремонтное, – сказал Трубников Казнову, – в больницу, сейчас…

– Стой, – слабо ответил Казнов, – я уже Димке, старшему сыну позвонил. Он заберет меня. Я в машине посижу чуток.

– Сиди, – сказала Мария, – но лучше прилечь. Хотя бы окно открыть. Зачем вы на свалку пошли? Да еще после сытного обеда! Господи, помилуй!

Трубников ничего не стал ей объяснять. Открыл окно, усадил Казнова поудобнее. Сел рядом.

– Я найду того, кто это сделал. За все ответит!

– Кто же это мог сделать? – шептал Казнов, – Антон жил со всеми в мире! У него не было таких злобных и мстительных врагов. Кто-то ему отомстил! Антон уже умер, а кто-то продолжает ему мстить! За что? И при чем здесь собака? Она же ко всем ласкалась! Сама доброта! Жулька! Бедная Жулька! Найди этого гада, Николай, – Казнов перешел на ты, – я его сам убью!

Приехал Дмитрий. Пересадил отца в свою машину. С чувством сказал:

– Нечего, батя, по свалкам гулять, да еще в лучшем костюме!
<< 1 2 3 4 5 6 7 8 9 >>
На страницу:
4 из 9